Катарсис. Темные тропы - Виталий Храмов

Пытаюсь встать, рука больно упирается во что-то острое. Знакомая структура. Кристалл накопителя. Ах да! За этим же я сюда и пришёл! Не сломать же тут всем лица и мебель я сюда явился, не оставить же здесь литры своей крови и куски своего тела!

Первое, что я почувствовал, «выйдя из себя», собственную руку, которая «жила» своей жизнью, судорожно подёргивая пальцами. Я удивился бы… ещё вчера. Но сейчас я очень устал. Даже «выйдя из себя» в сознании – муть. Подбираю руку. Сажусь на большой кусок колонны, зажимаю отрубленный кусок руки меж коленей. Именно – коленей. От штанов и подштанников – лохмотья. Грязные, подпалённые, ветхие, будто месяц гнили в болоте. Собственно, кожа моя выглядит точно так же – как старая драная шкура, подпалённая, растрескавшаяся, обугленная, размочаленная и набухшая от болотной жижи.

В свете ещё недогоревших кусков мебели зубами откупориваю флягу с Мёртвой Водой, рыча от боли, раздавливая пробку зубами, штыком срезаю омертвевшие ткани собственной руки. УМник предусмотрительно чулком скатался от ран. Живой, значит. Если можно говорить о жизни псевдоразумного прибора. Поливаю обрубки руки Мёртвой Водой, втыкаю один обрубок в тот кусок, что зажат коленями. Поливаю из фляги. Остатки Мёртвой Воды выливаю на свой бок с зияющим мясом и осколками рёбер.

Рука приклеилась к предплечью. Но… органическим протезом. Не чувствую руку. Бывает.

УМник тоже раскатал «чулок» по руке, склеился. Тоже не чувствую его, не отзывается. Криво усмехаюсь: УМник теперь полностью соответствует своему хозяину – ни жив, ни мёртв, искалечен, лишён коммуникабельности. Вещь в себе. Как и я.

Так, собственно, с инвентаризацией себя закончили. Большего не сделать. Осталось довериться самовосстановлению. Ускоренному самовосстановлению нежити. И так остатки Силы двух магов, их жизненная сила и их кровь ушли на восстановление функционирования этого тела и сохранение видимости жизни в нём. То есть во мне. Значит, пора приступать к выполнению целевого задания – сбору трофеев.

Но сначала надо найти, во что собирать… Моя новомодная куртка с карманами оставила как память о себе лишь лохмотья, которые одежду напоминали лишь очень и очень напрягая воображение. Зато сапоги целы. В поединке «сапог – нога» победу, измором, одерживает сапог. А я даже разуться не могу, портянки перемотать. Нет, разуться могу. Обуться не смогу. А босым по подземельям… Мне и так тошно. Даже «вне себя» тошно.

У стены – тело. Мешок кожаный с битыми костями, по лопнувшей шинели намекающий на свою принадлежность к охране этого Тайного Совета. Но на спине – ранец. Костяная рамка жёсткости ранца лопнула, но лямки целы. Будет заплечный карман. Высыпаю из ранца содержимое. Нехитрые пожитки. Сложенные портянки, полотенце, запасное исподнее. Использую как бинты, закрывая бок рубахой и подвязывая его исподними штанами. А портянками вытираю лицо. Долго вожусь. К делу!

Накопитель. Ещё. Ещё. О, штык! Как же я без тебя?! А вот и ещё накопитель! Безделушка. Просто – ювелирка. Мусор. Но золотая безделушка, тяжёлый, ценный мусор. Сгодится. Меч. Эх, тяжёлый! А оставить жалко. Хороший меч, хорошая сталь. И красивый. А это – артефакт. Ещё накопитель. Россыпь золотых плоских дисков. А-а-а, это же монеты!

Что-то меня коротит. Щупаю голову. Так и есть – зажившая свежая вмятина на затылке, как от удара молотком. Когда получил по черепу, даже не помню. Да как тут запомнишь, если даже время в том бою сжалось! Мгновения боя тянулись часами. А в меня со всех сторон летели заряды, способные не то что меня пробить навылет, но и испепелить, зажарить Молнией, разметать на крошки. Мощи каждого из заклинаний хватило бы снести крепостную стену. Вон как перемолотили довольно обустроенный зал Совета! И ведь они в меня лупили не по очереди, а залпами. Я, конечно, перехватывал одиночные заряды, вытягивая из них энергию, бросал энергетические выплески обратно в магов, но даже два сразу удара я бы не переработал. Приходилось покрутиться. Потому – какой удар по затылку, если я не помню, когда и чем мне отсекли руку?! С УМником! А НЗ говорил, что УМ неуничтожим! Вижу уже!

Цепь. Камни. Не накопители. Просто огранённые камни разных цветов, мелкие, как семена, некоторые – как орехи. Ладно, беру. Девочки – что сороки – любят блестящее и цветастое. Мешок тяжелеет. Или бросаемое в него очень тяжёлое, или силы мои тают. Или оба исхода вместе. Золото больше не беру. Хороший перстень! Тонкая работа, старая школа мастерства. Ну, как его оставить?

Возможно, что это сборы трофеев меня так притомили, что я осознал себя стоящим на коленях, лбом уперевшись в мешок с трофеями. Ну, не от ран же меня сморило? Всё! Надо валить отсюда! А то так и останусь в этом склепе!

А куда валить? Туда, откуда пришёл? Прямо на стену щитов? Меня сейчас и соплёй зашибить можно. Мутным сознанием копаюсь в воспоминаниях того вора и этих вот магов, которых я выпил. Вот тебе и бесполезные знания клубка подземных тоннелей. Ага! Вот этот оползень должен был быть входом в опочивальни того щекастого типа, что был прислан к столичным Тёмным «Братьям» из какой-то Тайной Ложи для организации тут свержения существующей власти. Или как они это называли – «установления нового порядка».

Штык работает исправно. Груда камней и прессованной глины исчезает. Ползу. На особенности комнаты отдыха уже не реагирую. Не реагирую, что сзади опять обвал.

Стол. Бумаги. Бумаги. Ещё бумаги. Ах ты! А вот это интересно! Нет, этот сундук мне не утащить, а вот если две наволочки друг в друга? А потом – в пододеяльник? Бумаги – дороже золота. Потом разберёмся, какие из них ценные бумаги, какие – туалетные. Авось бумага не золото. И даже не свитки кожи, не пергамент тростниковый. Память поглощённого мага мне подсказывает, что напрасно я отложил эту красивую палицу и ту загогулину. Потому как палица – Скипетр Резонанса, а загогулина – артефакт-излучатель какой-то, чего-то. То ли «смертельной пелены», то ли «убивающей пыли». Потому – длинный, красивый, прочный, крепкий, но тяжёлый меч звенит по полу, а эти две хреновины затыкаются за пояс. Благо ремень у меня, тот, что «портупея», шёл в комплекте со штыком, потому уничтожить их сложно. Тоже – Дары Смерти. Пришли в этот Мир вместе со мной. И оказались крепче «неуничтожимого» Универсального Манипулятора.

Так! Мне тут как-то недосуг искать эти тайные рычаги, потому штык просто ищет «слабое» место стены. Есть! Аварийный выход. Он же – тайный ход. Вваливаюсь в дыру.

Нормально. Даже стоять можно в полный рост. Обваливаю за собой кусок тоннеля. Пусть попробуют догнать. Иду. Ковыляю. Интересно, почему сожжённое до мяса, обуглившееся колено, которым я влетел в расплавленную раскалённую лужицу вулканической лавы, болит меньше, чем набитые сапогами мозоли? Не интересно. Потому что нервные окончания в колене сгорели прежде, чем успели передать сигнал бедствия. И до сих пор не ожили. А вот мозоли сигналят. Болью.

Проклятие! Винтовая лестница! Как же я тебе рад! Как же мне идти по тебе? С одной рукой, с двумя мешками, с частично негнущимися, сбитыми сапогами ногами? С леденящей болью раной в боку?

Как-как? Молча! Вперёд, боец! Родина тебя не забудет! Не вспомнит тебя, но ведь не забудет!