Новый Рим на Босфоре - Алексей Величко

Правда, до сих пор достоверно неизвестно, имел ли все-таки сам император Валент отношение к данному преступлению или нет – «Жития» не являются безусловным историческим источником в буквальном смысле этого слова. Кроме того, данное событие настолько выглядит одиозно на фоне обычной практики Валента, что очень сложно предположить, будто император в действительности мог пойти на такое преступление. По крайней мере, многие авторитетные историки Церкви весьма скептически относятся к попыткам связать это событие с именем императора Валента.

Гонения на православных особенно ощущались в Египте после смерти св. Афанасия Великого, когда за вдовствующую кафедру началась борьба между православным епископом Петром (373—374, 379—380) и арианским архиереем Лукием (361, 365, 375—378). Последний не преминул воспользоваться помощью царя – он выпросил 3‑тысячный отряд которым, руководили арианские пресвитеры, принуждал монахов подчиниться арианскому архиерею, а молодых и здоровых иноков забрал на воинскую службу[526].

Но это были уже последние вздохи арианства. После смерти Валентиниана I на престоле укрепился Грациан, твердый приверженец Никейского Символа. По совету папы св. Дамаса I (366—384) Грациан от общего имени обоих императоров (своего и Валентиниана II) приказал возвратить всех никейцев из ссылки, а ариан удалил с епископских кафедр. Когда в Антиохии произошло очередное волнение из-за преемника вдовствующей кафедры, цари направили туда войско во главе с полководцем Сапором, который и восстановил епископом города никейца Мелетия (360—381) [527].

Вообще, в лице Грациана и Валентиниана II Младшего Римский мир увидел фигуры времен св. Константина Великого и Констанция, не допускавших индифферентизма в делах веры. Грациан первым делом приказал лишить жрецов государственного содержания, а храмы – доходов, выделявшихся из государственной казны, а затем вообще отписал эти храмы в государственную казну. Вслед за этим были отозваны и оставшиеся от древних времен привилегии, которыми владели жрецы. Вводился запрет на переход из христианства в язычество или иудаизм – таковые могли лишиться даже жизни за свой поступок.

Наравне с язычеством император боролся с остатками арианства и донатизма. В 376 г. Грациан издал закон «О кафолической святости», которым запрещались всякие еретические собрания как в городах, так и в целом по стране. Все места, где под вымышленными предлогами алтари были поставлены и освящены еретиками, или помещения, где они собираются, подлежали конфискации. Аналогичный закон последовал и в 378 г., главная цель которого заключалась в ужесточении наказаний за неисполнение более раннего по времени правового акта. Третий закон, подписанный императором в Милане в 379 г., характерен словами царя, в которых тот выражает свое отвращение к еретикам. Хотя таковых, в понимании «ереси» императором, было немало и при его дворе, и даже в свите, он не остановился перед тем, чтобы запретить всякое некафолическое богослужение под угрозой смертной казни. Особенное неудовольствие Грациана вызвали донатисты, против которых он издал два специальных закона. Наказание донатистам – то же, что и прочим еретикам: их церкви подлежали конфискации в пользу казны. В качестве «крайнего судии», определявшего кафоличность или еретичество той или иной церковной группы, Грациан назвал Римского епископа.

Параллельно этому Грациан издал несколько законов, цель которых заключалась в улучшении положения клира. Так, в 376 г. был отменен старый закон, охранявший права государства от церковной подсудности. Все церковные споры и небольшие деликты, относящиеся к соблюдению религии, были признаны подсудными местным епископам и Соборам соответствующих диоцезов, за исключением уголовных дел, рассматриваемых светской властью.

В 377 г. император издал знаменитый закон, по которому не только епископат, но и низшее духовенство было освобождено от принудительных должностей и личных повинностей. В 379 г. был подписан эдикт, который освобождал от налогов мелкую торговлю клириков в Италии, Галлии и Иллирике. Наконец, под влиянием св. Амвросия был принят закон, который освобождал дочерей актеров в случае их перехода в христианство от принадлежности к этому позорному сословию и соответствующих обязанностей[528].

В 382 г., то есть незадолго до своей гибели, Грациан подписал еще один эдикт против еретиков, первой жертвой которого пал Присциллиан – церковный реформатор и гностик. По инициативе Идация, епископа Эмеритского, Грациан назначил Собор в Сарагосе, который заочно осудил не явившихся на него епископов Инстанция и Сальвиана, мирян Елпидия и Присциллиана – родоначальника ереси.

Примечательно, насколько религиозная политика Грациана отличалась от взглядов узурпатора Максима. Желая найти твердую поддержку у населения, последний постоянно варьировал, то обращая свои взгляды к кафоликам, то к язычникам. Единственные, кем Максим не интересовался, являлись ариане по причине их крайней малочисленности на Западе. Когда после смерти Грациана Присциллиан и его сторонники захватили ряд кафедр, Максим по просьбе епископов велел созвать еще один Собор – в Бордо, вновь осудивший заочно Присциллиана, а император приказал даже казнить его и некоторых его сторонников, когда те решились апеллировать к узурпатору.

По сути, это был первый прецедент, когда вследствие отказа лица от следования ортодоксии его предавали смерти по государственному закону. Впрочем, некоторые обстоятельства дела позволяют высказать то предположение, что Максим казнил Присциллиана не только из-за религиозных убеждений. Приобретший широкую популярность в Риме, Присциллиан показался узурпатору потенциальным политическим противником, а потому его участь была предрешена[529].

Правда, симпатий к Максиму этот эпизод не добавил, и св. Амвросий открыто демонстрировал свое пренебрежение этому баловню судьбы[530]. Как можно понять, такие строгие меры против еретиков и иноверцев по причине их беспрецедентности вызывали, скорее, недовольство у населения, чем одобрение.

Казни еретиков тем более выглядели нелепо, что Арбогаст и Евгений, желающие опереться на старую римскую партию, постоянно балансировали на грани Кафолической веры и язычества, то принимая делегации от язычников и давая приказы внести в сенат алтарь Победы, то затевая переписку со св. Амвросием Медиоланским. Словно желая отказать узурпаторам в молитвенной поддержке, св. Амвросий уехал из Медиолана (Милана) в Италию, а оттуда – во Флоренцию[531]. Вообще же, как можно понять, те ригоризмы в религиозной политике, которую позволяли себе узурпаторы, не снискали им уважения среди римлян. Те не очень любили казнь как меру религиозного убеждения и, кроме того, решительно встали на защиту христианства.