Новый Рим на Босфоре - Алексей Величко

Мало того, что Грациан решительно вмешался в тринитарный спор, своим личным примером он стяжал славу ревнителя Православия. О духовных подвигах Грациана известно мало, но по деяниям его младшего брата можно сделать вывод и о характере поведения старшего императора. В частности, благочестие Валентиниана II Младшего было столь велико, что, узнав, будто его упрекают в чревоугодии, он принял строгий пост, одновременно с этим устраивая своим вельможам пышные пиры, где сам вообще ничего не ел. Когда некие лица были уличены в злоумышлении против него и ему предложили их казнить, он отвечал, что в святые дни (видимо, речь шла о днях празднования Пасхи) нельзя допускать кровопролития.

Когда язычники потребовали восстановления своих прав, отнятых при жизни Грациана, с чем, кстати сказать, были согласны и многие христиане, Валентиниан II ответил: «Что благочестивый брат мой у вас отнял, то как я могу возвратить вам? Ибо этим обижена была бы вера и брат, ниже кого в благочестии не хочу быть»[532].

Именно Грациан в 375 г. публично сложил с себя звание pontifex maximus – неизменный атрибут императорской титулатуры, и в 382 г. приказал вынести алтарь Победы (ранее удаленный по распоряжению Констанция и возвращенный на место Отступником) из стен Сената – об этом кратко писалось выше. Его приверженность никейству тем более удивительна, что среди своих наставников он не имел хорошего богослова, место которого занимал язычник Авзоний. Между тем, возможно, желая продолжить традицию своего отца, Грациан решительно встал на сторону Никейского Символа. А на Востоке «великие каппадокийцы» (св. Василий Великий, св. Григорий Богослов, св. Григорий Нисский) и император св. Феодосий Великий окончательно ниспровергли ересь арианства, подготовив II Вселенский Собор, который вскоре состоится в Константинополе.

Взошедший через 5 месяцев после гибели Валента на престол по воле Грациана 33‑летний св. Феодосий представлял собой удивительный и редкий образец сочетания лучших римских традиций и христианского благочестия. Даже такой автор, как Э. Гиббон (1737—1794), не находит слов, чтобы выразить свое восхищение этой благородной натурой: «Благоразумие изданных им законов и его военные успехи внушали уважение к его управлению и его подданным и его врагам». Он отличался семейными добродетелями и целомудрием, был верным супругом и снисходительным отцом, искренне и горячо любил своего дядю, который приобрел при нем положение покойного отца, и его заботливое внимание распространялось даже на самых дальних и незнатных родственников. При этом св. Феодосий проявлял большое благоразумие в выборе друзей и приближал к себе лишь тех, с кем близко сошелся, будучи еще малоизвестным человеком.

Честность и благородство св. Феодосия были выше всяких границ, достаточно привести лишь один пример, демонстрирующий, каких характеристик он удостоился к моменту прихода к власти. После страшного поражения под Адрианополем Грациан долго размышлял над тем, кому можно было бы доверить управление восточными провинциями. При всех сомнениях его выбор пал на св. Феодосия, отца которого за 3 года до этого сам же Грациан приказал казнить по ложному (как выяснилось позже) обвинению. И вот теперь юный вождь передавал власть в руки сына казненного полководца, не опасаясь с его стороны никаких неожиданностей. И многократно прав Э. Гиббон, восклицая: «Какое доверие должен был питать Грациан к его честности, чтобы положиться на то, что этот преданный сын простит, ради интересов государства, умерщвление своего отца! Какое он должен был иметь высокое понятие о дарованиях сына, если надеялся, что один этот человек способен спасти и восстановить восточную империю!»[533]

Он легко забывал старые обиды, но всегда помнил об оказанных ему ранее услугах, находя возможность отблагодарить своих прежних покровителей. Его приветливость в обхождении компенсировала серьезность тона, приобретенного им в военных походах и на царском троне. Святой Феодосий уважал простоту хороших и добродетельных людей, щедро вознаграждая таланты, если они были полезны Римскому государству, и сам неоднократно демонстрировал прекрасные познания в области философии, риторики, богословия и права. Он был смирным и добросердечным человеком, а если иногда и возгорался гневом, то быстро отходил, неизменно прощая виновных[534].

Горячность и в то же время быстрая отходчивость св. Феодосия хорошо иллюстрирует один эпизод, случившийся с ним уже во времена единодержавного правления. При царском дворе проживала одна красивая девушка по имени Олимпиада, отец которой, погибший к тому времени, получил должности и состояние от императора за верную службу. Когда девушка достигла зрелого возраста, св. Феодосий решил устроить ее судьбу, тем более что за ней ухаживал испанец Елпидий – богатый и мужественный молодой человек. Но девушка, желавшая посвятить себя Церкви, отказала ему, хотя сам царь принял активное участие в сватовстве. Оскорбленный ее отказом, св. Феодосий приказал конфисковать имущество девушки и вернуть ей его после достижения 30‑летнего возраста, когда она «поумнеет».

В ответ он получил такое письмо от Олимпиады: «Благодарю тебя, августейший монарх, за то, что с мудростью и благоволением, достойным не только государя, но и епископа, ты соизволил возложить на себя управление моим имением и тем облегчить мне тяжесть земных забот. Соблаговоли увенчать свое дело, раздав это богатство бедным и церквам, как я намеревалась сделать. Твои уполномоченные исполнят это с большим знанием дела, а сверх того ты избавляешь меня от уколов преступного тщеславия, которые очень часто сопровождают благотворение». После этого император раскаялся в своем необдуманном поступке, вернул Олимпиаде имение и разрешил самостоятельно определить свою судьбу. Вскоре девушка стала диаконисой и помощником св. Иоанна Златоуста[535].

По искреннему выражению одного автора, если бы старший Брут мог внезапно ожить и взглянуть на нового императора, то этот суровый республиканец, враг любой единоличной власти, отрекся бы у ног св. Феодосия от своей ненависти к монархии и искренне бы признался, что такой василевс – лучший блюститель благосостояния и достоинства римского народа[536].

Оглядываясь на его беспримерные труды, оценивая личность замечательного царя, можно с уверенностью сказать, что именно св. Феодосий был даром Божьим Римской империи, пожалуй, в самую критическую минуту ее истории, начиная со времен II Пунической войны. Исходя из его заслуг перед Римом и Церковью, имя св. Феодосия внесли в ряд самых выдающихся правителей всех времен и народов, и оно почитаемо не менее, чем имена св. Константина Великого, св. Юстиниана Великого, Ираклия I Великого, Василия I Македонянина, Алексея I Комнина и других избранников Христовых. Скажем больше – по равенству талантов св. Феодосий превосходил некоторых из блистательнейших царей их многообразием, а своими заслугами перед Церковью обоснованно заслужил титул «святого императора».