Василевс - Валерий Игнатьевич Туринов

охранники… Авары же со своим послом ничего этого не делали. Они разводили костёр и, сварив мясо и поев, ложились тут же на землю у костра, укрывшись бараньими шкурами. Лошадей же, спутав им ноги, они отпускали неподалёку от стана на ночное пастбище.

До Трапезунда они шли всё время берегом Понта Эвксинского, широкими конными тропами.

Иногда же тропа шла вдоль самой кромки моря.

И в таких местах они останавливались на ночлег.

– Горцы нападают! – говорил поздним вечером Кандих, когда заглядывал к Валентину, усаживался рядом с ним у костра. – А там, в степи близ Мёртвого моря[115], грабят утургуры и сарагуры!..

– А эти кто такие? – спросил Валентин посла. – Сарагуры?..

Кандих помолчал, пыхнул трубкой, тонкой струйкой взвился дымок над его головой.

– Утургуры и сарагуры – это уйгуры!.. И ещё эти, их соплеменники, кутургуры и оногуры – тоже уйгуры!.. Но те кочуют далеко отсюда! – показал он рукой куда-то в сторону Понта Эвксинского, на запад.

Он пошарил в своей сумке, вытащил оттуда деревянную чарку, замусоленную, гладко отполированную множеством рук. Затем он достал из-за спины бурдюк с кумысовой водкой, аракой[116], вытащил у бурдюка деревянную пробку, налил араки в чарку, поднёс её Валентину.

– Гостю, однако, первая! – перевёл толмач его слова.

Валентин, понимая, что отказаться нельзя, обидишь, взял осторожно двумя пальцами грязную-прегрязную чарку, поднёс её ко рту, слегка жмурясь, чтобы не вырвало от отвращения, выпил араку. Она оказалась крепкой, обманчиво сладкой на вкус, как он сразу же понял, когда у него сильно закружилась голова.

Он покачал ею, чувствуя лёгкость в голове и в то же время не в силах подняться на ноги.

Кандих засмеялся, глядя на него добрыми глазами. Он был уже старый, с седой жиденькой бородой, и выглядел сейчас добродушным дедушкой. А совсем недавно, у императора, говорил зло, и зло сверкали его глаза, всё ещё блестевшие по-молодому, как у орла.

Он налил арачки себе, выпил, передал чарку дальше по кругу, по старшинству.

Чарка обошла по кругу кочевников, вернулась снова к Кандиху. К этому времени Валентин совсем уже захмелел, но всё равно выпил ещё, когда Кандих снова поднёс чарку ему…

После третьей чарки Валентин встал, пробурчал что-то вроде того, что благодарю за угощение, и, пошатываясь, побрёл к своей палатке.

Вслед ему раздался весёлый смех кочевников, какой-то говор…

В своей палатке он плашмя грохнулся на уже расстеленный ему тюфяк и сразу же провалился в глубокий сон.

Утром их оба отряда снялись с ночёвки и двинулись той же утоптанной и широкой лошадиной тропой всё дальше на восток, на восход солнца.

Авары всю дорогу настороженно поглядывали на окружающие горы, поросшие лесом, готовые при первой же опасности схватиться за луки и колчаны.

До земли Лазики они дошли более или менее спокойно, если не считать двух нападений горцев на переправе через реку Фасис[117] и дальше, перед самой Лазикой. Они отбились. И до владений аланского князя Саросия дошли все. У каждого была на поводу заводная лошадь. Их отряд, и так не маленький, из-за этого казался большим. И мелкие горские разбойники боялись нападать на них.

* * *

Саросий, князь аланов, встретил гостей в воротах своего городка, укреплённого высокими толстыми стенами из дикого камня.

Ворота заскрипели, раскрываясь навстречу гостям, аварам и византийскому посланнику.

Саросий, в длинном кафтане, затянутом на поясе, с кинжалом на боку, высокий ростом, уже в годах, с сединой в бороде и густой шевелюрой. Он обнял сначала Кандиха, затем Валентина, которого ему представил толмач, пригласил гостей в свой громадный дом, в два яруса. По второму ярусу шла вокруг дома галерея для отдыха и прогулок в летнюю жару.

И сразу же закрутились его дворовые слуги, готовя стол с угощением для гостей.

Когда гостей рассадили за стол, хозяин поднялся со своего места во главе стола, держа в руках рог с вином.

Воздав хвалу Богу за удачный визит аварского посла к императору, он провозгласил тост за гостей:

– За дорогих гостей моего дома! Посла Кандиха, представителя славного аварского кагана Баяна!.. Пусть будет удачной ваша дружба с императором на благо наших народов!..

Все выпили за этот тост. Слуги наполнили снова чарки и рог хозяина.

И Саросий провозгласил тост за императора.

Здесь, у князя аланов, они загостились всего на два дня. Затем отправились дальше на север, на Дон, к Азовскому морю, где стояла орда аваров на богатых пастбищах приазовских степей.

И вот наконец-то пошли степные районы, которые временно занимала аварская орда при своём движении на запад. В один из таких дней впереди, вдали на горизонте, показалась большая группа всадников, над которой вилось облачко лёгкой пыли. Они шли наискось от пути посольского отряда, пересекая ему дорогу, и пока не замечали его… Но вот они остановились, повернули навстречу им, прибавили ход.

Кандих остановил своих.

– Кто такие? – пошли разговоры между аварами…

– Может, оногуры или сабиры!..

– Нет, не похожи!.. Те меньше ростом!..

– Это наши! – облегчённо вздохнул Кандих. – Пошли к ним!..

Они повернули коней в сторону приближающихся всадников. За ними коня повернул Валентин и его посольские.

Это был один из аварских разъездов, рыскающих вокруг по степи, выслеживая чужих людей.

Они узнали Кандиха, поклонились ему, как старшему, что-то спросили у него… Он ответил…

И дальше они пошли все вместе, под охраной уже сотни всадников.

Прошли один улус… Затем другой… Шли всё время на запад…

В третьем улусе Валентин заночевал со своими уже в юрте, хозяева которой выделили им самую лучшую, как гостям, с ворохом шкур, на них они сами спали вповалку… И ночью Валентина, как только он, согревшись под шкурами, уснул было, стали донимать блохи. Он проснулся от нестерпимого зуда… Рядом с ним кто-то из его посольских, тоже проснувшись, тихо ругался, не в силах уснуть…

Утром, не выспавшись, они двинулись дальше. В этот день они добрались, наконец-то, до улуса кагана.

Этот улус, в отличие от тех, что они видели, был окружён широким рвом, земляным валом и острогом с подъёмным мостом и воротами. Круглый по форме он представлял хорошее укрепление, хринг…

Когда они подъехали к подъёмному мосту, на башне ворот прогудел рожок, подавая сигнал о приехавших гостях.

Посольских, Кандиха с его аварами и византийцев, впустили за крепостные стены улуса.

И здесь их разделили. Валентина с его людьми проводили к гостевой юрте, а Кандих исчез куда-то со своими. Как позже узнал Валентин, тот сразу же был вызван к кагану для доклада о своей поездке.