Пастыри чудовищ. Книга 2 - Елена Владимировна Кисель

его вино пьет какая-то там скотина — он впал в изумление и буйство и ринулся крушить врага. При этом, судя по рассказам очевидцев, орал так громко и такими словами, что яприль, который уже изрядно выпил и нацелился подремать, проснулся и чуть не утонул в мальвазии.

Винодела спас его напор и добродушный нрав свиночки. Яприль решил, что связываться с невменяемыми вопящими южанами — себе дороже, в панике проломил стену погреба, вывалился в соседнее помещение, разнёс там две перегородки, выбрался по ступеням к свету, а потом уже дал дёру.

Мы принеслись, как раз когда давильщики соединенными усилиями извлекали насквозь мокрого Вельекта из подвала. Вокруг бегали и голосили женщины. На травке под лунным светом сиротливо лежали остатки двери. В целом, картина была такой, что подоспевший вслед за нами Лортен начал с готовностью цитировать что-то из древних эпических поэм. О разгроме на поле брани.

Мел задержалась секунд на тридцать — оценить обстановку. После чего решительно всех обозвала идиотами и кинулась дальше по следу яприля. Бросив мне на бегу: «А вдруг он заснет с перепоя».

Я проводил Следопытку взглядом, борясь с приступами колотья в боку. Никогда не считал себя в особенно плохой физической форме, но темпы питомника заставляли как-то… пересмотреть свои нормы. Что Арделл, что её сотрудники были мало что шустрыми — еще и какими-то двужильными.

Потом я худо-бедно восстановил картину ночного позора — ну, а потом уж принялся за сглаживание свинского конфуза с Вельектом. Магнат впадал то в бешеный южный гнев, то в лютое южное веселье («Муа-ха-ха, так я своё вино точно не пробовал… гы-гы, я промариновал свои окорочка как следует! Но убытки! Эта тварь ввела меня в убытки!»).

Пришлось отрядить кого-нибудь, чтобы проводили домой Вельекта, печально облизывающего усы насыщенного винного цвета. И организовывать спасение тех бочек, которые яприль не перебил. И остатков, которые из бочек выплеснулись (хотя вон у работничков глазки блестят — видать, остатки-то не пропадут).

И всё это под страдания работников давильни, сбежавшихся сторожей, родственников сторожей, друзей родственников сторожей — толпа набежала со скоростью алапарда. Слухи по ней разлетались на неистово-южный лад, так что ночь подрагивала от историй о хтоническом свиноподобном ужасе, покусившемся на святое.

Пламя яприль начал извергать на десятой минуте изложения.

Через полчасика яприлей в рассказах стало трое.

Хотя, может, это из-за того, что всё вокруг пропиталось вином.

В общем, когда небо слегка издевательски обозначило рассвет — у меня болели окорочка (от беготни), голова (от воплей), совесть (от провала задания), а больше всего — желудок, ибо ночные тревоги всегда сказывались на мне примерно одним чувством — голодом.

К месту нашей остановки я добирался с мечтой о яишенке, сыре и полдюжине лепёшек с перчиком и поджаристым мяском. Вечный инстинкт глодал меня изнутри так, будто я упустил штук семь пьяных бешеных яприлей.

Недалеко от истины, на самом-то деле. Это я понял, когда увидел пустую койку Лортена.

— Так не было его, — сонно буркнула Марэйя, хозяйка дома. — Он, видать, в «Богатую лозу» сразу пошел… говорил, понравилось ему там.

Даже и не знаю — с чем сравнить мой великолепный рывок к мирно пасущемуся коню Арринио. Или скорость, с которой я запряг его в повозку.

Харчевня «Богатая лоза» потрясала двухэтажностью — редкость для юга — и увитостью живыми виноградными лозами. Вокруг харчевни деловито похаживали ребятушки хмурого вида, выжидающе поглядывая вверх, на чьи-то окошки. Будто поклонники, заждавшиеся ветренной девицы.

Внутри «Богатая лоза» оказалась полутёмной и насквозь пропахшей вином. С неприлично бодрым хозяином, который тут же заслонил обзор и принялся сыпать названиями сортов вин и годов, приправляя радостным: «Попробуйте, не пожалеете».

— Так вам бутылочку, две, три? Что предпочтете — мясо, рыбу, сыр на закуску?

Две компашки заканчивали с игрой в кости, да вот еще — народ посерьезнее, прожженного вида, с картами и ярым нежеланием расходиться. Хотя… вряд ли они даже в курсе, что за загороженными окнами — рассвет.

Лортена не было. Это тревожило и радовало одновременно.

— Да я, в общем, — мы с грызуном совсем уже настроились выдать «Ищу кое-кого», но тут мой взгляд упал в последний недоосмотренный угол с двумя огороженными от остальных столиками.

За одним из столиков буднично восседал Рихард Нэйш — с таким видом, будто он тут столуется ежедневно.

— Я тут… п-позавтракать? — жалостно подсказал грызун из моего желудка.

— А, всего две бутылки, — понятливо кивнул хозяин, а после моего отрицательного мычания пришёл в ужас: «Как — совсем без вина?!»

Бежать было поздно: «клык» поднял глаза от миски, изобразил на физиономии приятное удивление и сделал приветственный жест.

— В буйство впадаю после первого же стакана, — сказал я покаяннейшим тоном. — Как начну всё вокруг магией крушить — успевай сваливать. Мне бы, знаете ли, яишенку, ну, или пирог…

— Для непьющих — рыбная похлёбка, — отрезал хозяин с истовой ненавистью во взоре. Махнул рукой на те самые огороженные столики — видать, что-то вроде позорной зоны для ненавистников спиртного.

Публика за столами «для нормальных» проводила меня порицающими взглядами.

— Боженьки, — прошипел я, падая на скамью напротив устранителя. — Ты-то что здесь делаешь?

— Завтракаю, Лайл. Думал, ты здесь по тем же причинам.

Разнообразия ради «клык» снял сюртук и теперь щеголял в такой же белой рубахе. С неизменной бабочкой на отвороте.

— Если только ты не искал меня… или не следил за мной, но это было бы недальновидно с твоей стороны. Правда?

Местный разносчик бахнул передо мной миску, ложку и краюху хлеба.

— Бутылка вина, — шепнул заговорщицки, — и вернётесь в нормальное общество.

— Спасибочки, кажись, этого мне уже не светит. Я, знаете ли, сюда, чтобы насладиться местной высокой… кухней.

На этом моменте я воткнул ложку в серое неоднородное месиво, где плавали куски переваренной моркови и лука. И замер, как тот, кто глядит в бездну ужаса. Пока воняющая рыбой бездна ужаса глядит в него.

— Местные традиции, — сообщил «клык». — Если ты берёшь меньше бутылки вина на одного человека — то…

— …тебе приносят что-то, что отняли в неравном поединке у свиней, я уже понял.

Судя по виду похлёбки, свиньи сопротивлялись отчаянно, и кое-что отважному повару пришлось доставать прямо у них из глотки.

— На самом деле не так плохо. Думаю, тебе бы пришлось по вкусу… в старые добрые времена.

Во времена Рифов, надо полагать. Сам Нэйш поглощал похлебку с совершеннейшим равнодушием. Я отважился на одну ложку — а после этого отодвинул миску, откусил кусок хлеба и посмотрел на устранителя закономерным взглядом — как на