Прощание с Византией - Алексей Величко

А канцлер знаменитого Парижского университета Жерсон, поддерживаемый епископом Салисберийским, написал трактат «О духе и средствах объединения и реформирования Церкви на Вселенском Соборе». В нем присутствуют следующие строки: «Если изза блага какогонибудь государства или провинции смещается король, вековой повелитель, вступивший по законному наследованию, тем более нужно смещать папу или прелата, который утверждается избранием кардиналов, отец или дед которого, может быть, не имели достаточно бобов, чтобы наполнить свой желудок. Страшно ведь сказать, что сын какогото венецианского рыбака занимает папский престол ко вреду всей Церкви. Папа, как папа, есть человек, оставаясь папой, и как папа может грешить, и как человек может заблуждаться. Разве Собор, на котором не председательствует папа, выше папы? Конечно. Выше его по значению, выше по должности, выше по достоинству. Такому Собору сам папа обязан во всем повиноваться, такой Собор может ограничивать власть папы, потому что Собору, представляющему собой всю Церковь, уступается власть вязать и решать. Собор может уничтожить папские права, а на Собор никто не может апеллировать. Собор может избирать и смещать папу, устанавливать новые законы, отменять старые. Учреждения, уставы и правила Собора нельзя никому изменять или приостанавливать»[536].

Возникло новое мощное движение конциляризма, «соборности» в Церкви, как антитеза папской единоличной власти. Во главе его стояли значимые фигуры, поддержанные Германским императором. Когда началась Столетняя война между Англией и Францией (1337—1453), папы, конечно, выступили на стороне Французского короля, но Германский император поддержал Англию. 13 апреля 1346 г. понтифик Климент VI (1342—1352) в раздражении анафематствовал Людовика Баварского, Германского императора, но всем было очевидно, что он фактически потерял власть над Италией и Римом. Там уже начался процесс консолидации под знаменем свободных городов и коммун. В силу самосохранения Апостольский престол должен был пойти на уступки, что и произошло при папе Иннокентии VI (1352—1362). По его инициативе были приняты так называемые «избирательные обязательства» (capitulationes), согласно которым будущий папа брал на себя перед избранием строго определенные обязательства, а кардиналы «в обмен» отдавали за него свои голоса.

Папы стали осознавать, что вдалеке от Рима и Италии, своего естественного пристанища, находясь под слишком теплой и пристальной опекой Французских королей, они рано или поздно потеряют власть. И при горячем содействии Иннокентия VI были созданы осторожные предпосылки для возвращения апостолика в Рим, а также для улучшения отношений с Германским королем. Пришлось пойти на взаимные уступки – и Германский император Карл IV (1346—1378) 25 ноября 1355 г. издал «Золотую буллу», в которой были строго определены права императора и порядок его выборов. Были установлены 7 князейвыборщиков, ставших по факту настоящими соправителями Германского императора, как минимум единожды в год обсуждавших с ним дела Империи. Так император становился номинальным главой Западной империи, обязанный главным образом заботиться о ее целостности и придании актам князей формы законности. Самостоятельные источники дохода у него практически исчезли, а потому он при всем желании не мог создать органы управления[537].

Но, главное, власть папы и императора была разделена на самостоятельные области, и в «Золотой булле» ни словом не упоминается, что понтифик утверждает избрание правителя Священной Германской империи. За ним сохранилось лишь право короновать императора, и то по факту, без возможности кассации результатов выборов[538].

Осенью 1367 г. папа Урбан V (1362—1370) покинул город заточения своих предшественников и 16 октября 1367 г. вступил на улицы Рима. За десятилетия междоусобиц город был окончательно разрушен. Население уменьшилось до 25 тысяч человек, по улицам бегали лисы и волки. Латеранский дворец лежал в руинах. Поэтому папа перевез курию в Ватикан. Однако этот выезд в Вечный город закончился довольно быстро. Напомнив фактом своего появления римлянам о существовании папства и приняв императора Иоанна V Палеолога, бывшего в те дни в Вечном городе, Урбан V вернулся в Авиньон, который к тому времени превратился в богатый, цветущий город.

Лишь папа Григорий XI (1370—1378), о котором писалось выше, в миру Пьер Роже де Бофор, стал последним «Авиньонским епископом». Понимая, что раздор в Италии не прекратится, пока папа находится во Франции, он решил переехать в Рим, о чем и сообщил 9 мая 1372 г. своим кардиналам. Переезд потребовал многих усилий, апостолику даже пришлось занять 60 тысяч золотых флоринов у герцога Анжуйского и 3 тысячи у короля Наварры, чтобы обеспечить себя на первое время и решить самые актуальные проблемы.

Однако Италия не спешила возвращаться под власть Святого престола. Болонья и Милан объявили о своей независимости, и интердикт, наложенный на Милан, не дал никакого результата. Тогда кардинал Роберт, направленный папой на север Италии, просто вырезал 4 тысячи мужчин, женщин и детей в Чезене, надеясь устрашить жителей Болоньи. Но эта мера также ни к чему не привела, и папе пришлось удовольствоваться договорами о перемирии с обоими городами[539].

13 января 1377 г. папство вернулось в Рим и, прекрасно понимая, что старыми методами Западную церковь более нельзя удержать в спокойствии, Григорий XI пошел на невиданные ранее меры. Укрепляя корпус кардиналов, жертвуя своими полномочиями, он буллой «Periculis et detrimentis» предоставил им широкие права при выборах нового папы.

Казалось бы, все страшное осталось позади. Но в 1378 г. грянул «Великий раскол» Западной церкви, продлившийся многие десятилетия. Едва понтифик закрыл глаза, в его дворец явилась толпа горожан, потребовавшая от кардиналов избрать новым Римским епископом итальянца или жителя Рима, но только не француза. Естественно, кардиналыфранцузы выступили против, и, понимая, к чему клонится дело, бежали из Рима, заранее объявив новые выборы недействительными. Но итальянцев это не остановило, и оставшиеся кардиналы избрали папой Урбана VI (1378—1389), архиепископа Бари.

Первоначально каноничность его избрания никем не ставилась под сомнение, но затем отношение к папе резко изменилось. Понтифик оказался вспыльчивым и сумасбродным субъектом, чрезвычайно нетактичным по отношению к кардиналам, которые вскоре всерьез решили, будто у папы помутился рассудок. Уже к августу они заявили, что избрание Урбана VI являлось незаконным, и поставили на кафедру Климента VII (1378—1394), антипапу. Как и следовало ожидать, оба понтифика торжественно анафематствовали друг друга[540].