Одна жизнь – два мира - Нина Алексеева

Я вспомнила, как все наши друзья, узнав, что мы решили жить вместе, то есть пожениться, в один голос заявили: «Нинка из упрямства решила выйти замуж за Кирилла. А вот теперь, тоже из упрямства, решила уехать».

Муж остался в Москве, в аспирантуре, и продолжал работать над проектом еще не достроенного предприятия, с надеждой, что к моему приезду у него что-нибудь прояснится с жильем, и мы организуем нормальную семейную жизнь. Неизвестность впереди меня тоже немного пугала, но я старалась побороть все сомнения и страхи перед грядущим.

Мне очень повезло, у меня в купе оказалась чудная соседка, которая ехала к мужу на Дальний Восток, и мы были всю дорогу вдвоем.

На Дальний Восток, как правило, уезжали одни мужья, за длинным рублем, а жены оставались в больших городах и, получая деньги от мужей, жили в свое удовольствие. В нашем вагоне, кроме нас, двух женщин, все остальные были одни мужчины: летчики, писатели, журналисты и военные, возвращавшиеся после отпусков в свои части на Дальний Восток. Все в вагоне перезнакомились невероятно быстро и разделились на группы: шахматистов, любителей домино и картежников.

Летчик Леня, журналист Женя и инженер-путеец Юра собрались играть в преферанс, но, не сумев найти четвертого партнера, обратились ко мне. Я честно сказала, что в карты не играю, а к игре в преферанс даже испытывала особую неприязнь за то, что она так часто отнимала у меня Кирилла.

Они так мило меня уговаривали, уверяя, что играть мне вовсе не придется, что в этой игре играют всегда только трое попеременно и тот, кто освободится, будет играть за меня. Все играли с азартом, а когда кончили партию, чуть ли не в полночь, я ушла спать, а игроки пошли подсчитывать результаты. Раздался громкий стук в дверь купе — оказывается я «выиграла» 84 рубля, и они старались вручить мне мой «выигрыш». Моя соседка попросила:

— Дайте ей выспаться.

Я же предложила:

— Если вам так уж хочется расстаться со своими деньгами, пропейте их.

Поезд мчал нас все дальше и дальше от Москвы: проехали Свердловск, перевалили через Уральский хребет, кончилась Европейская часть России — началась Азия, и это все была Россия. Чудные пейзажи, один краше другого, менялись как в кино.

Молодежи, ехавшей с нами в этом поезде, было вовсе не скучно, она развлекалась, как и положено молодым — новые люди, новые впечатления, а пожилое поколение, после долгих лет тяжелой работы попав в оборот почти десятидневного безделья, забыв свой возраст, развлекалось не хуже молодежи.

После двух-трех дней пути все уже успели познакомиться, и ребята, переходя из вагона в вагон, шутили: «Анкеты заполнены». Это значило, что все уже знают кто куда, зачем и почему едет. Что же делать дальше? Пассажиры начинали сближаться друг с другом, и вскоре всякие дорожные приключения становились достоянием всего поезда. И все равно, если бы не эта неописуемая красота и разнообразие дороги, трудно было бы выдержать восемь суток в поезде.

Промчалась Западная Сибирь, вступили в дикое, суровое Забайкалье. Все реже и реже встречаются селения, все длиннее и длиннее расстояние между станциями. Кругом дремучий лес и сопки, сопки, сопки, много рек, речушек и море цветов. Мы мчимся, как вдоль какой-то сказочной оранжереи, сотни, сотни километров тянутся поля, усыпанные цветами неописуемой красоты. Перед моими глазами проплывают огромные махровые шапки красных, белых, розовых пионов. Белые лилии, синие ирисы и многие, многие другие, такого изобилия, такого разнообразия, такой величины, яркости и такой дикой неописуемой красоты я в жизни не видела. При внезапных остановках пассажиры вылетали из душных вагонов и возвращались с роскошными букетами.

Лица людей постепенно менялись, пошли местные скуластые, низкорослые крепыши, баргузины, якуты, монголы.

Сколько рассказов я о нем слышала, но никто никогда не смог передать той единственной, неповторимой, неописуемой красоты этого поэтического озера. Мы проезжали его при дивном, дивном, ни с чем не сравнимом закате солнца, при лунном освещении ночью, когда по тихой зеркальной поверхности воды плыли узкие лодочки со светом впереди (это местные рыболовы вышли на ночную ловлю), и при незабываемом рассвете. Это самое глубокое пресноводное озеро в мире, расположенное в юго-восточной части Сибири, в нем сосредоточенно 20 % всех пресноводных ресурсов мира и 80 % российских.

В Байкал впадает 336 рек, а из этого единственного в мире озера вытекает только одна река Ангара.

«Славное море, священный Байкал»… Это озеро все называют — «священным». Оно не терпит грязи. Говорят, любой предмет, брошенный в это озеро, выбрасывается немедленно на берег и вода в этом озере всегда чистая, прозрачная, как слеза.

Все прилипли к окнам и громко, на весь вагон, затянули песню.

А поезд мчался все дальше и дальше вдоль озера, ныряя из одного туннеля в другой, через семьдесят четыре туннеля. Я не могла уснуть и всю ночь смотрела, не отрываясь от окна, рассвет был чудесный…

На рассвете была продолжительная остановка на станции «Слюдянка» на берегу озера Байкал, здесь добывают слюду, мрамор. Поезд стоял долго, что-то смазывали, что-то чинили, и пассажиры быстро отравились к озеру, успели даже искупаться в чистой студеной воде Байкала и купить жареную рыбу, знаменитый байкальский омуль и хариус.

Как море, тихо плескался Байкал, шепотом рассказывая свои впечатления прибрежным камням. Не хотелось расставаться с этим чудным видом, но надо было спешить.

Звонок. Все помчались к поезду. Бежит старичок, у него во все стороны льется кипяток из чайника, бежит женщина с жареной рыбой на тарелке, споткнулась, рыба вильнула хвостом, как будто ожила, и разлетелась по шпалам. После такого кристально чистого воздуха не хотелось заходить в вагон. В вагоне было душно, накурено, но я еще продолжала дышать запасом утренней прохлады.

Поезд, вздрогнув, тронулся, а дальше пошла еще более дикая местность. И кругом буйная трава и цветы, море цветов, таких ярких, чудных, пышных.

Дремучий лес и сопки, сопки, покрытые серебристыми елями, как будто кто-то набросил на них белоснежное кружевное покрывало, и среди этой буйной красоты иногда появлялись серенькие, разбросанные, как шелуха от семечек подсолнуха, печальные деревеньки.

Отсюда поезд пошел по старой одноколейной дороге, а рядом полным ходом шло строительство второй магистрали, так называемой Байкало-Амурской магистрали — БАМа. Новые шпалы, новые рельсы, по сторонам аккуратные насыпи, обложенные свежим дерном или красным кирпичом, с затейливыми рисунками и лозунгами: «Труд в СССР есть дело чести, доблести, геройства», «Труд облагораживает человека» и масса других лозунгов.