Пуд соли, или 12 Шагов в «Северном сиянии» - Рафаэль Азизов

предложения физической близости Булке и свору с Дугой он опять выхватил по мордасам от Глеба с формулировкой причины жестокого наказания «за возжелание сестры» и был посажен на галоперидол292. От действия «галки» Китайская дурашка стал целыми днями «залипать»293 и пускать пузыри слюней на потеху всем.

Док, раскусив гнилую натуру новобранца и прекрасно видя, что его правильные речи идут в диаметральный разрез с совершаемыми им поступками, начал подтрунивать над пареньком усиливая постепенно напор сарказма по мере увеличения степени защиты с его стороны. Дуга сперва попробовал огрызаться сам, но быстро понял, что они выступают с вредным мужиком в разных весовых категориях и в прямом, и в переносных смыслах. Потом он принялся пытаться манипулировать Гембой, но эффект оказался обратным от ожидаемого. Гемба не собирался подтирать обосравшемуся малышу задницу. А Доктор напротив уже не видел берегов и стал подбрасывать ябеде побольше льда на обливании. Именно Дуга тогда поплакался Подробному сдав Доктора с его ледяным развлечением. Но Француз сдал в этот момент с потрохами и самого себя обозначив себя заурядным ябедой и стукачком.

Внимательно наблюдавший за жизнью группы Глеб Валерьевич, изучая повадки молодого человека на протяжении первых полутора – двух месяцев не трогал его особо, дав очередной жертве собственной терапии вдоволь порезвиться и проявить себя во всей красе. И вот технично выдержав паузу до читки какой-то из первых письменных работ Француза Диктатор, расчехляя завравшегося трусишку враз от всех многочисленных образов заставил того практически повторить подвиг генерала Карбышева на обливалке с той лишь разницей, что не дал-таки героически погибнуть несмышлёному мальчишке.

После применённой в несколько подходов по различным схемам обильной акватерапии трясущегося и захлёбывающегося собственными соплями от холода и страха молодого человека отпаивали горячим чаем под неспешные рассуждения Великого Учителя о пользе честности и нецелесообразности отстаивания фальшивой маски. Скрюченный в три погибели Дуга, сидя на лобном месте активно соглашался с Наставником во всём заискивающе глядя тому в глаза и услужливо кивая кабиной и ему было плевать на то, что о нём подумают окружающие: лишь бы этот ужасный деспот не подвергнул его ещё каким ни будь изощрённым пыткам!

Подобно упомянутым выше пионерским вожакам Француз наутро как ни в чём не бывало стряхнув с себя, не поморщившись ставший тесным ему кафтан уличного жиганца несмотря на то, что его вчерашнюю работу требовалось переписать проснулся ярым «выздоровленцем»294. Дуга на каждом углу твердил о своей заинтересованности в исцелении от проклятой зависимости и как он благодарен Глебу за то, что тот раскрыл ему глаза, и он больше не намерен страдать за несуществующие принципы и идеалы. Доктор конечно же не смог удержаться от того, чтобы вволю поржать над этим мастером художественного переобувания. Что было весьма опрометчиво с его стороны, так как помимо того, что Дуга пожаловался Подробному на сарказм ещё и сразу после лекции восходящая звезда стремительного выздоровления был приглашён в консультантскую на длительную доверительную беседу с Главным Духовным Наставником.

Недоброе предчувствие не обмануло главного героя и после релакса он внезапно был посажен на читку очередной дополнительной работы. Рядовое ничего не значащее мероприятие с подачи Великого Магистра обернулось попыткой обвинить взрослого мужика в подростковом поведении в части угнетения слабых и беззащитных, в роли несчастной жертвы конечно же преподносился Дуга. Кроме того, Премудрый Наставник предпринял попытку «вкрутить банан в ухо» собравшейся аудитории дабы выставить Дока недалёким ограниченным выскочкой и лопухом.

Но вот тут-то непререкаемый авторитет Директора реабилитационного центра и поджидал неожиданный и даже неприятный сюрприз. Во-первых, в умственных способностях «великовозрастного подростка» за полгода принудительного воздержания от употребления химических веществ наметился значительный прогресс. Он всё это время благодаря врождённой тяге к знаниям внимательно слушал и конспектировал лекционный материал, участвовал во всевозможных читках и анализируя полученные сведения систематизировал их в своём «чердаке» знаний. Во-вторых, ему надоело молчать, а доведённые порой до абсурда представления этого деревенского ТЮЗа своей предсказуемостью и дебилизмом начинали вызывать полное отторжение вплоть до рвотного рефлекса. И Доктор, подталкиваемый задавленными на Маэстро обидами постепенно разогревая себя уверенно двинулся в контратаку складно подкрепляя обозначенную позицию цитатами из Глебовских же лекций.

В какой ни будь другой аудитории можно было бы с уверенностью признать выступление Дока безусловным успехом потому как немногочисленные подпевалы Главного Терапевта за невозможностью оспаривать учение их сенсея и под напором праведного гнева чтеца направо и налево «прививающего им стыд и вину»295 были вынуждены заткнуться. Добрые приятели главного героя такие как Боцман, Фагундес, Гемба одобрительно улыбались, благоразумно скрывая собственное удовлетворение от происходящего публичного уничижения ненавистного Лекаря. А сам Великий Магистр, припёртый к стенке железобетонными доводами и пару раз угодивший на глазах у всех в логические ловушки расставленные Доктором, раскраснелся и куря одну за одной сигареты, бесконечно нервно входя и выходя из зала грубо огрызался на своего оппонента. Вот кто-кто, а он сейчас точно сильно смахивал на обиженного подростка что прекрасно видел Док, у которого, как ни странно, на душе было хорошо и спокойно, и ясная картинка происходящего не искажалась сквозь призму чувств.

И подобно капризному ребёнку, топающему ножкой подводя итог этой беспрецедентной читки психолог с большой буквы Глеб Валерьевич Самохвалов повелел работу переписать и влепил непокорному пациенту четыре штрафных дежурства за препирательство с персоналом. Так же группа ежевечерне должна была теперь голосовать был ли старый нарк замечен за сарказмом под суровые последствия. Поэтому в данном месте ни о каком успехе или победе резидента над консультантом не могло быть и речи. И конечно же Доктора задела эта мелкая пакость со стороны консультанта, но такая мелочь не мешала ощущать себя победителем и испытать чувство собственного достоинства, давно уже позабытое им.

С этого момента главный герой в упор не замечал Француза, да и тот обходил его стороной. Облачившись в личину выздоровленца Дуга активизировался на всевозможных мероприятиях, обличал проявления зависимости в своих товарищах, раздавал в виде обратных связей советы и делился с окружающими срывным опытом. Играл на стадионе с азартом в футбол нещадно критикуя чужие промахи и ошибки, целыми днями двигался на позитиве обозначая неуклонную работу с чувствами, исправно отражаемую в анализе. И только немногие люди в доме в том числе Глеб на опыте и Доктор на собственном примере понимали, что с ним происходило на самом деле.

Каждое утро Французика начиналось с поиска простыни, которая за ночь сбивалась в комок и улетала под подушку, под кровать, в ящик или ещё куда. Соседи всегда