Дом яростных крыльев - Оливия Вильденштейн

Мои щёки вспыхивают из-за того, что он осведомлён о причинах, по которым я согласилась собрать железных воронов.

— Именно Бронвен рассказала мне о пророчестве. Не я его придумала.

Не то, чтобы я должна перед ним объясняться.

Напряжение, повисшее между нами, перечёркивает все дружеские чувства, которые возникли между этой говорящей птицей и мной.

После долгой паузы, я, наконец, нарушаю тишину.

— И всё же. Кахол мёртв?

«Нет».

— Где он? Почему Бронвен решила найти меня, а не его? Почему он меня оставил?

«Потому что он в тюрьме».

— Где?

Морргот смотрит на сверкающий океан, который расплескался у подножия горы, точно шлейф платья какой-нибудь чистокровной фейри. Точнее смотрит на дно океана.

Мою кожу начинает покалывать.

— На корабле? — мой шепот звучит так громко, что я начинаю беспокоиться о том, что отряды люсинцев, которые меня преследуют, могут его услышать.

«Ты знаешь о корабле?»

— Антони упоминал о нём в ту ночь, когда рассказывал мне о битве при Приманиви.

«И Бронвен ему доверяет…»

Я резко поворачиваю голову и смотрю прямо на Морргота.

— Этот мужчина только и делает, что отчаянно помогает твоему делу.

«Ты действительно думаешь, что он делает это по доброте душевной?»

— Возможно, его борьба не совсем бескорыстна, но я тебя уверяю, он не упоминал никаких больших секретов, когда рассказывал мне о битве, случившейся ещё до моего рождения.

Я тяжело дышу, отчасти из-за быстрого шага, отчасти из-за того, что меня очень раздражает тот факт, что это подозрительное существо так плохо думает обо всех тех, кто рискует своими жизнями, чтобы вернуть его к жизни.

— А знаешь что? Я надеюсь, что ему есть от этого какая-то выгода.

«Бронвен пообещала ему горы золота».

— Как я понимаю, золота из сундуков Регио?

«Нет».

— Ты хочешь сказать, что где-то в Раксе у прорицательницы зарыто собственное золото?

«Нет».

— Тогда откуда, скажи пожалуйста, возьмётся это золото?

«От меня».

— У тебя есть золото?

«Почему это тебя шокирует?

— Потому что ты птица! Разве у птицы могут быть деньги? Тебе дал их твой хозяин?

«Никто мне ничего не давал, Фэллон».

Глаза Морргота мрачно сияют на фоне непроглядно чёрного неба, словно он раздражён тем, что я сужу о нём по его физической оболочке.

«Я заработал каждую монету из своих богатств благодаря выгодным соглашениям и своей упорной работе».

Я фыркаю. Не могу сдержаться. Я представляю, как Морргот стучится клювом в двери со свитками пергамента в когтях. А затем, что ещё более нелепо, как он тащит плуг по полю.

— Ты хочешь сказать, что твои железные когти и клюв, помогли тебе заработать богатство честным путем?

«Ты меня раскусила. Благодаря своему магическому арсеналу, у меня была возможность грабить, подслушивать и убивать на радость себе и людям».

Наступает тишина.

«Разве может птица заслужить преданность окружающих каким-то иным способом?»

Истории, которые рассказывала нам директриса Элис, может быть, и были придуманы фейри, которые боялись воронов, но все они основывались на фактах. А то, что Морргот — опасное создание — это факт. Создание, которое, не задумываясь, может убить тебя.

Воспоминание о двух эльфах заставляет желчь подступить к моему горлу. Я с трудом сглатываю, чтобы протолкнуть её вниз.

«Я должен внушать тебе ужас, Behach Éan».

«Бейокин»? Я стараюсь подавить своё любопытство, потому что мне не интересны его язвительные прозвища, и я не могу поверить в то, что слова, сказанные после нашего недружелюбного разговора, которые настолько ужасно звучат, значат что-то доброе.

— Скажи мне, Морргот, ты собираешься разрубить меня как тех двух эльфов, как только я освобожу все пять твоих воронов?

Он без колебаний отвечает.

«Ты мне будешь больше не нужна».

Он либо самое омерзительное создание на свете, либо ему стоит поработать над своим чувством юмора.

— Другой бы сказал, что иметь среди союзников королеву — может быть полезно.

«Зависит от того, чья это королева».

Я хмурюсь, так как если он слышал пророчество, он должен знать, что я стану королевой Данте. О, Боги, неужели он думает, что я стану королевой Марко?

Прежде чем я успеваю поправить его, он отлетает от меня подальше так, что я уже не могу различить его на фоне небосвода, как нельзя отличить водную гладь от неба. Этот ворон не только очень чувствительный, но и ведёт себя ещё хуже, чем Сибилла перед месячными.

И хотя ветер колышет ветви хвойных деревьев, которыми усеяно поле, полнейшая тишина вокруг достигает таких масштабов, что я останавливаюсь и поворачиваюсь вокруг себя в поисках Морргота. Я уже начинаю думать, что он бросил меня в этих горах, что ещё больше портит моё и без того уже кислое настроение. Что если я направляюсь сейчас в сторону утёса? Сибилла упоминала о том, что их здесь полно.

— Если у тебя больше нет кандидатур, не восприимчивых к железу и обсидиану, которые не против того, чтобы за ними гналась королевская армия, — шиплю я, — скажи хотя бы, в правильном ли направлении я иду?

«Эти горы у тебя в крови, Фэллон».

Стоит ли мне поправить его и сообщить о том, что генетика так не работает? Я решаю избежать очередной словесной перепалки и сосредотачиваю остатки своей энергии на абсолютно непонятных для меня поисках.

Поскольку его голос звучит только у меня в голове, я не могу определить по нему направление. Он может сидеть на вершине горы в сотнях метров от меня. Если конечно он может передавать голос так же далеко, как может слышать.

— Далеко ещё, Морргот?

Ответ приходит мне в виде ржания, как будто Морргот заставил Ропота ответить мне.

Если только Ропот не попал в беду.

Я пока не очень знакома со звуками, которые издают кони.

Несмотря на то, что внутреннюю поверхность моих бёдер покрывают синяки, я ускоряю шаг, так как мне не терпится забраться на коня и поехать. Я предпочитаю синяки мозолям. Несмотря на то, что сапоги Джианы очень удобные, из-за всех этих пройденных километров по направлению к ущелью и обратно, моя и без того уже раздражённая кожа натёрлась. Если Фибусу был так неприятен вид моих ног раньше, то сейчас он был бы в полнейшем ужасе.

Как бы мне хотелось найти ручей, который не протекает на дне ущелья. Чего бы я только не отдала за то, чтобы опустить туда ноги. К тому же моя фляга опустела после оживлённой прогулки.

— У нас есть шансы найти ручей или реку по пути в Тареспагию?

«Да».

Одно единственное слово никогда не делало меня более счастливой.

— Это далеко