Дом яростных крыльев - Оливия Вильденштейн

Заметив заострённые уши Ропота, я испускаю вздох. Я наклоняюсь и собираюсь бросить пучок набранной мной травы в траншею, как вдруг мои руки в ужасе застывают.

— Она ведь не ядовита?

«Нет».

Я с облегчением бросаю траву к копытам коня на покрытые росой камни, а затем усаживаю своё больное тело в седло.

Пока Ропот быстро поедает свой ужин, Морргот говорит:

«Мы должны добраться до Тареспагии утром».

Утро всё никак не наступает, и всё же, когда первые лучи солнца освещают горизонт, и мои веки открываются, я оказываюсь абсолютно не готовой к тому зрелищу, что предстаёт у меня перед глазами.

ГЛАВА 49

Далеко-далеко на горизонте появляются вершины цвета охры, в которых вырезаны огромные жилища, напоминающие острова, уходящие в небо. Такую иллюзию создают в том числе тонкие облака, окутывающие ряды высоких столбов, которые поддерживают каждое жилище и напоминают ножки стола.

Я моргаю.

Гладкие колонны цвета слоновой кости и трёхэтажные дома не исчезают.

Я тру глаза, потому что у меня совершенно точно начались галлюцинации. Несмотря на то, что эти рукотворные пики не выглядят роскошно, они просто не могут быть настоящими. А если бы и были, то я бы о них слышала.

Когда мои ресницы снова взмывают вверх, строения так и стоят тёмной твердыней на фоне восходящего солнца в светлеющем голубом небе.

Я пытаюсь впитать каждую деталь, так широко раскрыв рот, что вот-вот начну давиться облаками, если, конечно, не подавлюсь ещё раньше от шока.

В отличие от типичных домов Люса, эти дома не сияют, за исключением маленьких оконных стекол, покрытых таким количеством пыли, что они сливаются с каменным фасадом. Здесь нет ни медных крыш, ни позолоченных деталей, ни драгоценных камней, но я всё равно ослеплена великолепием этого архитектурного чуда.

Как жаль, что со мной нет Фибуса и Сибиллы. Как бы мне хотелось разделить с ними это открытие.

— Что это за место? — шепчу я.

Ответ Морргота, глубокий и тихий, вибрирует у меня в голове так, словно в стоячую воду бросили камень.

«Rahnach bi’adh».

Незнакомые слова перекатываются на моём языке.

— Что значит «Ронок Бьо»?

«Небесное королевство».

Мой рот захлопывается с явным щелчком. Королевство?

— И кто из монархов Регио его построил? И почему я о нём никогда не слышала?

«Оно было построено задолго до правления Косты Регио».

Мой взгляд проходится по древним очертаниям, острым углам и опускается по гладким блестящим столбам. Должно быть, оно принадлежало одной из более ранних династий, людям, которые считали себя королями, хотя вели себя как дикари.

Чем выше мы взбираемся, тем сильнее дует ветер. Он так яростно завывает, что по моим рукам и ногам начинают бежать мурашки.

— Здесь ещё кто-нибудь живёт?

«Нет».

Это объясняет скопление грязи и ощущение пустоты, которое исходит от этого города. Также это объясняет отсутствие лестниц, или что там должно было использоваться для доступа в город. Если только лестницы не скрыты за столбами. Пока копыта Ропота стучат по траншее, я осматриваю колонны в поисках скрытых входов, но ничто не выдаёт их наличия.

Затем я отвлекаюсь, потому что ослепляющий солнечный диск, переливающийся оранжевым, красным и жёлтым, начинает вставать прямо между колоннами. Я знакома с красивыми видами и с солнцем, и всё же это зрелище настолько восхитительно, что у меня снова отвисает челюсть.

Я поворачиваюсь к влажной и покрытой мхом стене, на которую я смотрела в течение нескольких дней подряд. Как же высоко мы забрались! На этой высоте температура становится ниже, а мои уши закладывало уже не менее полсотни раз с тех пор, как я проснулась от дремоты в седле Ропота.

Расправив плечи и потянув шею, я перевожу взгляд на заброшенный дворец и ворона, глаза которого в кои-то веки обращены куда-то ещё, кроме моего лица.

— Неужели Регио не знают об этом месте?

«О, Регио в курсе его существования. Зачем тогда, по-твоему, они погребли его под облаками?»

— Погребли? Ты хочешь сказать?..

Мой голос тонет в песне ветра, запутавшегося в моих волосах, из-за которого высохший пот на моей спине превращается в лёд.

«Что они намеренно скрыли его от людей? Да».

— Зачем?

«Злоба. Страх. Зависть».

Я хмурюсь.

— Не уверена, что понимаю.

«То, что нельзя уничтожить или захватить, нужно скрыть, или оно будет подрывать власть монарха. Ты только представь, если люсинцы пронюхают о том, что существует место, в которое не могут проникнуть Регио».

— А как сюда проникали его прошлые обитатели?

«Его прошлые обитатели умели летать».

Я запрокидываю голову и восклицаю:

— Летать?

Никто, даже фейри, обладающие магией воздуха, не умеют левитировать, не говоря уже о том, чтобы передвигаться, не касаясь ногами земли.

— Люди когда-то умели летать?

Морргот не отвечает, а только хлопает крыльями, и поднимается повыше. Его глаза устремлены к покинутому городу.

— Ты говоришь не о людях, так ведь? Это твоё родное… гнездо?

Слово «королевство» звучит слишком по-человечески.

Услышав моё определение, Морргот искоса смотрит на меня, явно не одобряя того, что я подчеркиваю его принадлежность к животному миру. Я могла бы фыркнуть, если бы чувство ностальгии не передалось от него ко мне.

С каждым проходящим часом я начинаю всё больше и больше ощущать эмоции ворона. Я чувствую боль Морргота, так же, как могу чувствовать боль Минимуса.

Всё это из-за моей странной близости с животными…

Я глажу шею Ропота, пытаясь считать его эмоции, но мысли и чувства коня остаются для меня непостижимыми, что добавляет ещё больше загадочности моим отношениям с животными.

Вдруг меня посещает мысль. Она связана с животными, а не со мной. Что если логово, в котором живёт Минимус, такое же великолепное, как это гигантское каменное гнездо? Что если, как и вороны, он и его собратья построили подводную империю?

Я уже собираюсь спросить об этом Морргота, как вдруг он разделяется на двух воронов. Это поражает меня точно так же, как и в первый раз. Хотя, в первый раз два ворона слились в одного.

Мой пульс начинает стучать все быстрее, но пульсацию поглощает глухой плеск — вода.

Траншея, по которой мы ехали, сужается и становится менее глубокой. Ропот останавливается, принюхивается, а затем стучит копытом по влажному камню.

— Что за…

И прежде, чем я успеваю закончить свой вопрос, конь пятится, а затем начинает скакать галопом, из-за чего мне приходится пригнуться к его шее.

Он собирается прыгнуть!

Мы всё так же несёмся по направлению к стене, только на этот раз никуда не сворачиваем. Он прыгает, и моё сердце подскакивает вместе