Между нами лёд. Книга первая - Дарья Ларина

– Куда? – нахмурился Громов, зная, как необходимо им быть рядом перед выходом на лёд.

– Позвонить маме, – кивнула Татьяна, делая неловкий шаг назад.

– А зачем отходить? – искренне не понимал Евгений. – Давай позвоним вместе.

Таня закусила нижнюю губу, чувствуя, что вот-вот сорвется и заплачет. Почему Громов вёл себя так заботливо, так тепло именно сейчас, когда она понимала, что поставила под угрозу всё?

– Просто подожди меня здесь, ладно? – из последних сил сдерживая слёзы, обратилась к нему Таня, поднимая, наконец, блестящие глаза. – Я очень волнуюсь. Мне нужно отойти и поговорить с мамой наедине.

– Если ты считаешь, что так будет лучше, – пожал плечами Громов, подозрительно нахмурив брови. Счастье и тепло внутри медленно сменялись на какое-то странное чувство тревоги, подступающее к горлу подобно тошноте, а Татьяна тем временем поспешила уйти. Она быстро перебирала ногами, направляясь к врачу. В подтрибунном помещении с ней столкнулась Ксения.

– Эй! – воскликнула она, широко улыбаясь. – Мне кажется, сейчас ты должна идти в другую сторону под руку с самым красивым мужчиной в этой Галактике!

– Пожалуйста, отвлеки его, – взмолилась Таня. – Постой возле кабинета Антона, пока я буду там, и, если он вдруг подойдет, уведи в другую сторону. Отвлеки как угодно!

– Что случилось? – улыбка с губ Исаевой пропала. – Что-то с твоим здоровьем?

– У меня нет времени! – покачала головой Таня, направляясь к двери кабинета. – Умоляю, сделай, как я прошу! – не дожидаясь ответной реакции подруги, Татьяна зашла к врачу.

– Таня, – Антон снял очки, положив их на очередной рентгеновский снимок фигуристки, а затем приложил пальцы к переносице, пытаясь найти в себе силы продолжить разговор, зная, какую боль он причинит. – Тебе нужна операция.

Алексеева приоткрыла губы от шока. Она понимала, что просто так эта боль уже не пройдет, и придется прибегнуть к какому-то лечению или, может, к блокаде, но услышанное окончательно выбило почву из-под ног, лишая возможности говорить и дышать. До последнего Таня не верила, что травма плеча станет настолько серьезной.

– И нужно сделать её как можно скорее, иначе велика вероятность, что мы потеряем подвижность твоего плечевого сустава и…

– Нет… – одними губами прошептала Таня, качнув головой.

– И, следовательно, всей руки, – договорил Антон, опуская взгляд на стол. Видеть реакцию фигуристки было тяжело. Как врачу сборной ему доводилось вместе с каждым из спортсменов проходить огромный, изнурительный путь. Про каждого он многое знал. Каждый становился близок вместе со своим багажом телесных и ментальных травм.

Алексеева приложила ладонь здоровой руки к лицу, пытаясь осознать услышанное, но этому помешал голос Громова, раздавшийся в подтрибунном помещении.

– Где Таня? – разъяренно обратился тот к Ксении, заставляя одиночницу вжиматься в стену.

Татьяна переглянулась с Антоном, и в её взгляде врач явственно прочел мольбу.

– Я должен, Таня, – вздохнул он, заставляя её обреченно кивнуть и признать, что через считанные минуты настанет конец. Конец всему. Ей в том числе.

Несколько секунд она слушала перепалку Евгения с Ксенией. Одиночница пыталась не пустить его в кабинет, следуя просьбе подруги, но превосходство физической силы было на стороне Громова и он, в порыве злости, оттолкнул Ксюшу от двери, хватаясь за ручку и заходя в кабинет. Первое, что он увидел – заплаканные блестящие глаза Тани. И всё нутро на такой взгляд отозвалось жгучим желанием прижать её к себе и успокоить, но злость не давала этого сделать.

– Что происходит? – прорычал Громов, переведя взгляд с партнерши на врача, понимая, что здесь явно что-то не так.

– Нужно сниматься, Женя, – быстро ответил Антон, чувствуя, как внутри всё сжимается. Он понимал, что такая фраза убьет Громова.

И сказанное действительно возымело такой эффект. На несколько секунд Евгений замер, пытаясь переварить услышанное.

– Тане нужна операция, – пояснил Антон. – Чем быстрее, тем лучше.

Громов не мог вдохнуть. Каждая новая фраза врача разрывалась словно снаряд, упавший на расстоянии сантиметра. Каждое предложение оглушало, не давая возможности что-либо до конца осознать или ответить.

– Когда это началось? – строго спросил Евгений, морально собирая себя по крупицам и вспоминая все странные «головокружения» и в особенности вчерашний подозрительный тейп на плече партнерши.

Таня зажмурилась, понимая, что конец неизбежен. Вот он. Она уже ощущает его кончиками пальцев, которые теряют чувствительность от взявшего в плен страха.

– Две недели назад, – ответил Антон, добивая Громова окончательно. Евгений понял, что всё это время Таня лгала ему. Лгала и ставила под сомнение то, к чему он шёл всю жизнь. Лгала и ввязывалась в командный турнир, не понимая, что лучше было сберечь себя для личного. Лгала. Ему. Это было бы смертельно больно, даже если бы они были только партнерами, но Громов влюбился в неё. Влюбился так сильно, что остался в командном турнире, растрачивая своё здоровье попусту. Остался, потому что это было важно для неё. А она, в свою очередь, убила всё, что было важно для него.

По щекам Татьяны тонкими дорожками потянулись слёзы. Но эти слёзы больше не вызывали у Евгения жалости. Они, как и сама Алексеева, с этой секунды вызывали лишь отвращение. Он несколько минут смотрел на неё, чувствуя, что трепет, с которым он к ней относился, оборачивается невиданной ранее ненавистью. Он не хотел ударить или убить. Он не хотел кричать или ругаться.

Громов понимал, что ему нужно уйти, что он больше не может её видеть, что от её рыданий его вот-вот стошнит.

– Женя! – сквозь слёзы простонала Таня, попытавшись схватить его ладонь, когда партнер проходил мимо, но Евгений вовремя приподнял руку, не давая себя коснуться, а затем вышел из кабинета. – Же-еня! – закричала изо всех сил Таня, сгибаясь пополам и обнимая себя здоровой рукой за живот. Она умоляла его вернуться, понимая, что лучше бы он кричал от ярости или ударил по стене, столу… Только бы не оставлял её. Так тихо. Так безразлично холодно.

С самого начала совместной карьеры Таня понимала, что в один момент их сказке наступит конец. Её прекрасный принц уйдет, а она останется ни с чем. Но именно тогда, когда Женя показал, что влюблен в неё, радуя Таню, что её чувства взаимны, она понадеялась, что теперь может быть только один конец. Тот, в котором герои живут долго и счастливо.

Она уже отпустила мысль о том, что у сказки может быть плохой конец, когда она закончилась именно таким образом. Так, как сказки заканчиваться не должны.

Мир Татьяны рухнул в секунду. Вся жизнь, которая только в последние два месяца обрела хоть какой-то смысл, разрушилась. И сделала это с громким треском, пронесшимся волной холода по всему телу. Таня понимала, что вместе с медалью Олимпийских Игр только что потеряла и Евгения. И виновата в этом сама, потому что азарт, захвативший её после чемпионата Европы, ударил в голову и заставил поверить, что она сильная спортсменка и теперь достаточно опытна чтобы принимать решения за них двоих. Но всё это оказалось большой ошибкой, которую с самого начала предвидел Громов, будучи действительно опытным и сильным спортсменом.