Революция - Александр Михайлович Бруссуев

Делать нечего, надо драться. Оба противника глубоко вздохнули и приняли позы, которые на их взгляд должны были быть наиболее эффективны в кулачных противостояниях: Тойво встал на руки, а охранник вообще завязался узлом. Шутка — оба прекрасно знали, как орудовать руками, ногами и головой, чтобы победить и самому не оказаться побежденным.

Противник Антикайнена был тяжелее, а это значит, что он менее поворотлив. Но и удары, если те достигнут своей цели, вполне могли выбить дух. Поэтому лучше бы под них не попадать. И Тойво запорхал, как бабочка, выискивая возможность, чтобы ужалить, как пчела (порхать, как бабочка, жалить, как пчела — девиз Мохаммеда Али в девичестве, то есть, Кассиуса Клея).

Некоторое время Антикайнен бегал по углам, уклоняясь от сокрушительных хуков. Но единственной пользой в этом, пожалуй, было то, что он наконец-то согрелся. Противник не выказывал ни тени усталости и пер, как бык. Совсем скоро его коллеги во дворе опомнятся и подойдут проверить: а правда ли бомба тикает? Сунут морды в окно и увидят танец «маленьких лебедей». Конечно, пробраться внутрь им не удастся, но напакостить могут и издалека.

Надо было как-то выходить из сложившегося положения.

Едва он так подумал, как что-то заплело его ноги, и Тойво рухнул на пол. Черт побери, про раненного он и позабыл совсем. Тот, хоть и истекал кровью, но двигаться ползком не разучился. Винить несчастного истекающего кровью парня было не в чем — он, полуживой, просто пришел на помощь своему товарищу.

Однако Антикайнену от этого не стало легче. Наоборот, едва только он завалился на пол, как противник, не будучи дураком, прыгнул на него сверху. Шансов выбраться из-под такого могучего бойца не было никаких. Но это не означало, что настало время молить о пощаде. Как правило, на просьбы о милосердии во время драки мало кто реагирует — зачем же воздух понапрасну сотрясать? Тойво продолжал бороться, не произнеся ни слова.

Он ухватился обеими руками за руки врага и напряг все свои силы, чтобы не позволить тому уцепиться за него. Да где там! Стражник перехватился левой ладонью за волосы Антикайнена и медленно, словно во сне, воздел правый кулак. Сейчас он начнет опускать его методично, как паровой молот, и расколет, в конце концов, голову своего противника, как спелый арбуз.

Тойво в некоторой поспешности зашарил вокруг себя по полу: мало ли что обнаружится полезное для таких случаев — пистолет, нож, плазменный резак? Как назло ничего под руку не попадалось, хоть плачь. Разве что еще чья-то дружеская рука. Дружеской она была потому, что не била его, не цеплялась, и вообще — ничем не угрожала.

Антикайнен в полном отчаянье ухватил ее за локоть и потянул к себе. Она легко поддалась. Абсолютно бездумно, он выставил ее перед собой, то ли надеясь отпихнуть навалившегося на него охранника, то ли пытаясь его пощекотать. Тойво даже не подумал, что у этой дружественной руки должен быть хозяин, живой или мертвый, который вполне может не позволить действовать его конечностью, как своей.

Он сунул чужую руку в горло своего противника, и ее скрюченные пальцы сначала разомкнулись под нажимом, а потом сомкнулись в прежнее свое положение. Таким образом, шея охранника оказалась в жестких объятьях незнакомых пальцев. Он это, конечно, почувствовал и повременил с нанесением своего первого удара, видимо решив разобраться с неизвестным человеком, держащимся за его бычью шею.

А человека-то не было! Тойво сам удивился: рука оказалась ни к кому не прикрепленной. Может быть, в этом складе помимо денег еще лишние руки и ноги хранятся?

Как удивился охранник, обнаруживший, что это не враг его за шею держит, а чья-то неприкаянная черная рука, даже не передать. Он резко вскочил на ноги и попытался стряхнуть ее со своей шеи, переступая с ноги на ногу, как ретивый конь, запричитав при этом тонким голосом. Он брезгливо взмахивал обеими руками, словно отбиваясь от мух, но мертвая рука упорно не отцеплялась.

Тойво не стал созерцать эти половецкие пляски, подполз к маузеру, щелкнул предохранителем и выстрелил охраннику в грудь. Тут же его внимание привлекло лицо, возникшее в решетчатом окне: кто-то самый смелый решился посмотреть внутрь. Лицо было вооружено пистолетом и собиралось пустить его в дело, да вот только слегка отвлеклось на ужимки и прыжки сотоварища.

Антикайнен без раздумий навел на него дуло маузера и спустил курок. Лицо моментально исчезло, только кровавые брызги по сторонам разлетелись.

— Кто стреляет? — с улицы раздался возмущенный крик.

Тойво подскочил к окну и выпалил три патрона по сторонам.

— Это ограбление! — прокричал он наружу. — Деньги переходят ко мне! Расходитесь, коли жизнь дорога.

Ему ответом послужил целый залп, пули с чавканьем впились в стену, а некоторые с визгом рикошетили от решетки.

— Как ты этими деньгами распоряжаться будешь? — когда стрельба утихла, крикнул кто-то из стражников. — Лучше выходи с поднятыми руками, и мы тебя не будем мучить: удавим, как котенка, даже заметить не успеешь.

Вполне вероятно, что в самом городе услышали звуки выстрелов, но вряд ли кто-то поспешит на выручку. Новость о том, что у них в стране революция объясняло все и для всех. Может быть кто-то, конечно, по инерции заявит в полицию, но те, в свою очередь, спишут перестрелку на особый революционный режим и забьют на это дело.

— У меня здесь хорошо: продукты есть, крыша над головой — тоже, денег — валом, так что перезимую как-нибудь, — ответил Антикайнен. — Еще раз сунетесь, буду деньги жечь.

С той стороны ответили не сразу же. Видимо, совещались.

— Ладно, бери тысячу марок и вали отсюда, — такое решение могло означать только одно: с них самих за пропажу наличных средств шкуру снимут заживо.

На этот раз Тойво не торопился с ответом. Он осторожно приблизился к окровавленному человеку, что сбил его наземь, и спросил его:

— Ты как — живой?

— Нет! — прохрипел тот и застонал.

Антикайнен быстро разоблачился из своего тулупчика и оторвал рукав от нательной рубахи.

— Потерпи, товарищ, сейчас я тебя перевяжу.

Он, в самом деле, начал перевязывать человека, делая это быстро и с известной сноровкой: обучение в шюцкоре помогло.

— Зачем? — снова прохрипел раненный.

— Так я против тебя ничего не имею, — ответил Тойво. — Мы же люди — должны помогать друг другу.

— Зачем деньги? — с великим трудом просипел человек.

— Так корысть! — объяснил Антикайнен. — Корысть, будь она неладна.

— Эй, ты там что — заснул? — донесся нетерпеливый крик со двора.

Тойво посмотрел на лежащего возле окна