Преследуя Аделин - Х. Д. Карлтон

и заглядываю внутрь, но ничего интересного не нахожу. Это происходит до тех пор, пока мы не оказываемся где-то достаточно далеко, чтобы шум из бального зала больше не проникал сквозь стены.

В конце очередного коридора расположены широкие двойные двери, вишневое дерево которых выделяется на фоне стен цвета шампанского.

Я иду прямо к дверям, и Адди едва поспевает за мной.

– Зейд, нам не стоит здесь шнырять. У нас будут неприятности, – умоляет она, оглядываясь так, будто кто-то идет за ней по пятам. Она говорит это уже в пятый раз с тех пор, как мы покинули бальный зал, но ее глаза сияют от восторга.

Она не обманывает меня, демонстрируя свое волнение. Ей страшно. Она нервничает. И это чувство заставляет ее киску намокать.

Девушка, которая возбуждается от страха. В тот момент, когда я понял, что ее возбуждает ужас, который я внушаю ей, для меня больше не осталось шансов отпустить ее. Она была создана для меня.

– Шшш, малышка, – шепчу я, заглушая ее слабые протесты. Ее рот звучно закрывается, и на этот раз я не пытаюсь сдержать улыбку.

Слишком легко.

Осторожно открываю двери и просовываю голову внутрь, чтобы осмотреться. Моим глазам требуется мгновение, чтобы адаптироваться, но моя улыбка становится шире, когда я хорошенько разглядываю темную комнату.

Я оглядываюсь на Адди, позволяя ей заметить мою хитрую ухмылку. Ее глаза округляются, и на ее остром маленьком язычке зарождается очередной протест.

Затащив ее внутрь, я быстро закрываю за ней дверь и позволяю ей окинуть взглядом комнату, еще раз пресекая ее возражения.

Кинотеатр.

Десять рядов удобных красных кресел вдоль стен, а перед ними – массивный экран, боковые стороны которого загибаются к прилегающим стенам, чтобы охватить периферийное зрение зрителя. Это дает эффект, что ты находишься внутри фильма, а я знаю, какие фильмы нужно смотреть.

Я отмечаю обитые мягкие стены и плотно закрывающиеся двери. Эта комната звуконепроницаема, и у меня почти слабеют колени от того, насколько идеально складывается эта ночь.

– Зейд, что бы ты ни планировал… – ее голос прерывается, когда я подхожу к проектору в глубине комнаты.

Здесь имеется панель, на которой отображаются элементы управления проектором, а также тысячи вариантов фильмов для просмотра. Некоторые из них еще даже не вышли в прокат.

Я выбираю последний фильм ужасов, который выйдет только через пару месяцев. Это значит, что Адди его еще не видела, и впечатления от него будут совершенно новыми.

Надеюсь, он окажется стоящим и произведет тот эффект, который я и ищу.

– Зейд, нам не следует здесь находиться, – говорит она, отступая к двери.

Я усмехаюсь.

– Всегда следуешь правилам, – замечаю я, возясь с кнопками на панели. – Скажи мне, мышонок, ты близка со своим отцом?

Она фыркает.

– Почему ты вообще об этом спрашиваешь?

– Твой отец – адвокат, не так ли? Приверженец правил. Я полагаю, что желание следовать правилам ты почерпнула у него, нет?

Она усмехается:

– Нет. Этого я от него не получила.

Я делаю паузу и оглядываюсь через плечо, одаривая ее лукавой улыбкой.

– Значит, у тебя проблемы с папочкой?

– У меня нет проблем с папочкой, – огрызается она. – То есть, не совсем. Мой отец всегда как бы просто… был рядом. Моя мать была такой властной, что он обычно терялся на заднем плане, – она заканчивает, еще раз шмыгнув, и выглядит все более неловко.

– Ну, если раньше не было, то теперь они у тебя есть, – говорю я, и моя улыбка растет, когда я вижу, как ее щеки окрашивает симпатичный румянец.

Ее глаза округляются, а рот шокированно раскрывается. И мне хочется снова засунуть в нее свой член, чтобы использовать это в наилучших целях. Ее навыки в этой области очень хороши.

И мысль о том, как она совершенствовала эти навыки, на краткий миг превращает меня в убийцу.

– Ты хочешь сказать, что ты мой папочка? – недоверчиво произносит она, отвлекая мое внимание.

– Именно так, детка. А ты – моя хорошая маленькая девочка, – мурлыкаю я, проводя языком по нижней губе и глядя на нее как…

Проклятье. Что за вещи я хочу сотворить с этой женщиной. Вещи, которые покажут ей, насколько безумным я могу быть.

– Вот и нет, – шипит она, но ее протест слишком слаб.

Бросив на время фильм, я подхожу к ней, наслаждаясь тем, как она пятится от меня и натыкается на стену. Если бы у нее была суперспособность, она бы сожгла меня дотла жаром своего взгляда. Хорошо, что она еще не осознает, какой силой она обладает на самом деле.

Я не останавливаюсь, пока мое тело не прижимается к ее, смакуя прикосновение ее сосков, выпирающих сквозь тонкое платье.

Наблюдать за тем, как она стояла передо мной на коленях и сосала мой член так, словно от этого зависела ее жизнь, но при этом она была чертовски зла, – это было самое великолепное зрелище, которое я когда-либо видел.

В тот момент она хотела вернуть свою власть, и я был более чем счастлив продемонстрировать ей, что она никогда ее не теряла. Эта прекрасная женщина держит мою жизнь на своей ладони, просто не видит этого.

Единственный, кто действительно находится в опасности, – это я.

– Нет? – шепчу я.

Я поднимаю ее подбородок вверх, нежно касаясь губами ее губ. Ее резкий вдох заставляет мой член натянуть брюки.

– Если бы ты была моей девочкой, я бы боготворил каждый кусочек твоего тела, пока наши души находятся на этой земле. Мой язык не оставил бы нетронутой ни одну твою часть, – я прикусываю ее нижнюю губу, заставляя ее издать хныканье. – Неиспробованной, – бормочу я, и мой язык выныривает и скользит по шву ее губ.

Моя рука скользит вверх, чтобы обхватить ее изящное горло, и я не могу сдержать глубокий рык. Мои пальцы почти полностью обхватывают ее шею.

Я так легко могу сломать ее. Оставить синяки. Поставить метки своими языком и зубами.

– Если бы ты была моей девочкой, – выдыхаю я, и желание во мне достигает опасной точки. – Твоя маленькая сладкая киска была бы так полна мной, что ты забыла бы, что значит ощущать пустоту. Я оказался бы внутри тебя так глубоко, что тебе пришлось бы вырезать меня оттуда.

Затем я обнажаю зубы, сжимая ее горло, пока ее лицо не розовеет, охваченный мыслью о том, что она может попытаться сделать что-то настолько бесполезное.

– Ты истечешь кровью прежде, чем это произойдет.

– Я бы сделала это, – хрипит она. Я ослабляю хватку, чтобы она могла продолжить. – Я бы взяла нож и срезала бы