О чем молчит соловей. Филологические новеллы о русской культуре от Петра Великого до кобылы Буденного - Илья Юрьевич Виницкий

спустил его на воду и в пятницу же отправил в море. И что же? Через несколько времени англичанин получает известие, что его корабль в пятницу 13-го числа разбился. Решить, насколько в этом есть правды, мы на себя не беремся5.

Старые книжки «Современника» Хармс едва ли читал, но он вполне мог услышать рассказ об английском корабле «Пятница» от своего отца-мореплавателя, интересовавшегося всякими приметами и предсказаниями и написавшего о них главу в книге «Война и вера: очерки всемирной войны 1914–1915 гг.» (Петроград, 1917). В творчестве Хармса этот анекдот удачно вписывался в контекст историй о тонущих (как командир полка Сапунов, Каспар Шлих и пудель Тапорыжкина) и исчезающих лицах и предметах («Исчезновение предметов означает постепенное явление истинного мира» у Хармса, – пишет М. Ямпольский). Заметим также, что в памяти писателя пятничная тема могла ассоциироваться с регулярными творческими «пятницами» в «Союзе поэтов», о которых он сообщал в своих записных книжках (также по пятницам он имел обыкновение назначать свидания).

Впрочем, «современниковский» вариант анекдота 1860 года также нельзя назвать первоисточником хармсовской записи. Более вероятно, что поэт позаимствовал этот рассказ из воспоминаний русской теософки и скрипачки А. В. Унковской (урожд. Захарьиной, 1857–1927), опубликованных в известном ему журнале «Вестник теософии» (упоминается в записных книжках) и отдельно в книге «Воспоминаний», вышедшей в 1917 году. Сравним эти тексты:

Унковская: …для удачного начинания серьезного дела и пятница уже достаточно показала себя англичанам, желавшим доказать, что все это предрассудки: они нарочно начали строить корабль в пятницу, спустили его на воду в пятницу и назвали «Пятницей», «Fryday»; в пятницу вышел в море и в пятницу разбился и потонул… Об этом рассказывали моряки и говорят, что это была сущая правда6.

Хармс: Вот что рассказывают моряки. Англичане решили доказать, что вера в несчастливую пятницу простое суеверие. Для этого они построили пароход и начали его строить в пятницу. В пятницу же и спустили его на воду. Назвали пароход пятницей «Friday», в пятницу пошли в плавание, и в пятницу пароход разбился и утонул.

Как мы видим, в приведенной цитате воспроизводятся не только сюжетные, но и стилистические элементы хармсовской истории: английский, а не американский источник (полагаем, что в данном контексте «английскость» анекдота для Хармса была значимой), слова «решили доказать», «разбился и потонул» (напомним, что у Купера и Диккенса корабль пропал), источник информации: «[о]б этом рассказывали моряки» (ср. с «названием» хармсовского текста), а таже дублетное – русское и латинское написание имени корабля (у Хармса – парохода).

Хотя имя Унковской ни разу не встречается в записных книжках писателя, приведенный выше рассказ текстуально настолько близок к напечатанному в них варианту, что его логично считать прямым источником последнего. (Конечно, в теории можно допустить, что Унковская дословно включила в свои воспоминания чей-то рассказ о корабле-пятнице, так же привлекший внимание Хармса, или что ее рассказ был кем-то переписан позднее и попал в поле зрения поэта.)

Замечательно, что в ту же записную книжку, где приводится анекдот о несчастном пароходе, Хармс заносит список интересующих его вопросов, включающий, помимо прочего, «озарение, вдохновение, просветление, сверхсознание, пути достижения», «приметы», «индивидуальные суеверия» и «чудеса» (л. 18 об)7. У этого списка есть много источников (от эзотеристических книг до собрания поговорок и примет Владимира Даля8) и, как мы полагаем, один идеологический «общий знаменатель»: большая часть его восходит к популярной теософской книге Митрофана Ладыженского «Сверхсознание и пути его достижения» (М., 1906), которую Хармс упоминает в другой записной книжке конца 1933 – начала 1934 года9. Автор этой увлекшей поэта книги утверждает, что «сознание человека, черпающего свои впечатления, благодаря особо развившимся у него способностям, из Мира иного, чем физический – из Мира более тонких сфер – астральной, ментальной и духовной, будет уже сознанием отличным от физического». Так как это особое сознание находится «вне нашего нормального сознания, в котором мы привыкли жить», то называть его следует «Сверхсознанием или Расширенным Сознанием» (термины, заимствованные автором у теософки А. Безант). Свою задачу Ладыженский видит «в изучении путей, с помощью которых выдающиеся люди стремились достичь и достигали сверхсознания», и особое внимание уделяет проблемам озарения, вдохновения, просветления, духовидения и чуда. Собственно сверхсознанию как результату интеллектуальной эволюции индивидуума посвящена шестая глава книги. Достигших этой высшей формы сознания избранников (святых и поэтов) автор называет людьми подвига и великими авиаторами духа: «в воображении нашем представилась нам авиация души человеческой подобною известной уже всем воздушной авиации, столь увлекающей ныне людей; но только духовная авиация явилась, на наш взгляд, несравненно более возвышенной по своим ощущениям. Люди духовного подвига представились великими аэронавтами, пролагающими пути к высшим неземным восприятиям, к высшему неземному счастью…» Думаю, что литературные опыты Хармса начала 30-х годов представляли собой в совокупности попытки достижения сверхсознательного уровня восприятия мира, описанные Ладыженским в этой книге.

Клуб Тринадцати

Обратимся теперь к «суеверологическому» плану анекдота о пароходе по имени «Пятница». Как указывает комментатор, на предшествующей ему в записной книжке странице, датируемой 14 июля 1933 года, Хармс записывает слово «Friday».

«Контекстом этой записи на той же странице, – продолжает исследователь, – являются фантастические рассуждения о том, что число 37 – „плохое“, так как, будучи умноженным на 3, оно дает 111, а 111 – это „основа 666“ (111 х 6 = 666)». По мнению Кобринского, «Хармс дает волю своим суеверным представлениям о нумерологии, а затем уже вспоминает историю с кораблем «Friday»» (возможно, начатой в пятницу 14 июля 1933 года). Хочется добавить, что по иронии судьбы в эту же пятницу советский пароход «Челюскин» с экспедицией, возглавляемой О. Ю. Шмидтом, отправился из Ленинграда в первый ледовый поход и в феврале следующего года затонул10.

Наконец, эту историю исследователь связывает с устным рассказом друга Хармса Александра Введенского, записанным Михаилом Мейлахом со слов Тамары Липавской (Мейер):

Тринадцать человек организовали союз для борьбы с суевериями. Все дела они начинали в тяжелый день – понедельник, закуривали папиросу втроем и обязательно третий от той же спички. Собирались всегда все тринадцать вместе, не больше и не меньше. Однажды в понедельник они собрались для борьбы с суевериями, а тринадцатого нет. И тогда они прониклись суеверным ужасом11.

Как мы покажем далее, смысловая связь этого рассказа-притчи с пятничным сюжетом Хармса оказывается гораздо более тесной и интересной. Так, в одном из американских периодических изданий конца XIX века сообщалось, что введенный в культурный оборот Купером анекдот восходит к деятельности некоего «Пятничного клуба»