The One. Единственный - Джон Маррс

– Поэтому она меня использовала.

– Пожалуй, так оно и есть.

Было в рассказе Дипака нечто такое, что тревожило Ника.

– Ты выбрал Сумайру, а Салли, похоже, выбрала меня. Как, черт возьми, вы выносили разлуку друг с другом? Я знаю, насколько сильным может быть чувство к своей ДНК-паре… – С тех пор как он в последний раз видел Алекса, прошло уже шесть месяцев, и это ощущение жизни в разлуке давило на него тяжким грузом.

– Вряд ли мы на самом деле были ДНК-парой, – неохотно признал Дипак. – Я видел новости. Скорее всего, мы были одной из тех ложных пар. Только сейчас, когда оглядываюсь назад, я начинаю понимать, что после первых счастливых моментов искра между нами со временем потухла, и мы стали похожи на все прочие пары, которые обманывают своих партнеров у них за спиной. Даже если вспомнить тот вечер, когда мы впервые встретились и все эти фейерверки, о которые говорят люди… Я думаю, мы просто были пьяны и потеряли голову. Мне очень жаль, дружище.

Раскаяние Дипака, похоже, было искренним, но Ник не мог заставить себя принять его извинение.

– Мы оба это знали, но поскольку считали, что являемся ДНК-парой, то думали, что нам суждено быть вместе. Увы, в конечном итоге это была всего лишь банальная интрижка.

– Меня беспокоит другое, – перебил его Ник. – Если Салли думала, что была твоей ДНК-парой, почему тогда она настаивала, чтобы мы с ней сделали этот тест?

– Думаю, она хотела дать тебе возможность уйти… Чтобы ты ушел сам и остался со своей парой – тогда ей не нужно было бы разбивать тебе сердце и выглядеть в глазах людей негодяйкой из-за того, что она тебя бросила. Вместо этого Салли сама стала бы жертвой сложившейся ситуации. Кроме того, когда выяснилось, что твоя ДНК-пара – мужчина, это стало таким же шоком для нас, как и для тебя. Мы даже не предполагали, что тебе захочется его увидеть. Салли не ожидала, что ей удастся уговорить тебя встретиться с ним.

– Что ж, я рад, что ее план избавиться от меня был осуществлен столь удачно, – саркастически заметил Ник.

– Прекращай, дружище. Согласись, что в конце концов все закончилось хорошо. Разве не так?

Если под «хорошо» Дипак имел в виду мертвую невесту, чужого ребенка и возлюбленного на другом конце света, с которым пришлось расстаться навсегда, – что ж, тогда все и вправду просто замечательно, с горечью подумал Ник.

По выражению лица Дипака было видно, что тот осознал всю нелепость своих слов, поскольку предпочел уставиться в пол.

Ник был просто ошарашен, к каким способам пришлось прибегнуть Салли в ее отчаянии.

– Я даже не представлял себе, что она была способна на такие манипуляции, – пробормотал он. – А что скажет Сумайра о том, что ее муж является отцом ребенка ее лучшей подруги? У твоей жены обычно есть собственное мнение по большинству вопросов.

– Она в шоке. Из дома не выгнала, однако не хочет, чтобы я навещал ребенка Салли.

– Ну а ты сам? Какого будущего ты для него хочешь? – Бремя ответственности за судьбу мальчика выпало на долю Ника, и он любил его всем сердцем, что не мешало ему задумываться о том, не было бы лучше, если б Дилана взял к себе его родной отец.

Дипак в задумчивости отвернулся, но Ник продолжал в упор смотреть на него, хотя и пытался не подавать виду, насколько важен для него ответ на этот вопрос. Он знал: на его месте многие мужчины отказались бы от ребенка, зачатого от другого отца, но Ник и без того уже пожертвовал слишком многим, чтобы отказаться еще и от Дилана. Крошечный мальчик, который так мирно спал у него на руках, потерял мать, еще даже не появившись на свет. Так разве он позволит ему потерять того, кто надеялся стать его отцом? При одной этой мысли Ника захлестнула волна нежности к сыну.

– Я не вижу для этого ребенка и для себя совместного будущего, – в конце концов произнес Дипак. – По крайней мере, мне так кажется.

– Тебе так кажется или ты точно знаешь?

– Точно знаю.

– Ты не испытываешь к нему вообще никаких чувств?

– Нет, и мне совершенно не стыдно в этом признаться. Я сижу здесь, смотрю на него и абсолютно ничего не чувствую. Все, что я вижу, – это проблемы и сложности. Мне не хочется взять его на руки или приласкать, как моих дочек. Даже если б Сумайра его не отвергла, мне он все равно не нужен.

Это признание вызвало у Ника отвращение.

– Ты и Салли имели между собой больше общего, чем ты думаешь. Вам обоим нет дела ни до кого, кроме себя, любимых.

– Если ты хочешь, чтобы он остался с тобой, я подпишу любые бумаги, чтобы все было официально. – С этими словами Дипак поднялся и зашагал к двери. – Ник, – добавил он, не оборачиваясь, – мне и вправду очень жаль, и я надеюсь, что ты мне веришь.

Ник ничего не ответил. Когда дверь за Дипаком закрылась, он крепко обнял сына и нежно поцеловал его в лобик.

– Похоже, это не первый случай, когда Пэт взяла чужого ребенка, – сказала Лоррейн. – Ни ДНК Ричарда, ни ДНК Хлои не совпадают друг с другом и с ней. Все трое не состоят в родстве.

– А не могла она их усыновить?

– Мы проверили европейские и американские базы данных и пока не можем это подтвердить. Сейчас подняли старые случаи – ищем детей, о которых сообщалось как о пропавших примерно в то время, когда якобы родились Ричард и Хлоя.

– О боже, – Мэнди недоверчиво покачала головой. Ей стало жутко при одной только мысли о том, что могло бы произойти, не узнай она на фотографиях Ричарда летний домик в Озерном крае. Крепче прижала сына к груди и попыталась представить, что пережили биологические родители Ричарда и Хлои, не ведающие, что стало с их детьми.

– Что будет с Хлоей? – спросила она у сидевшей напротив Лоррейн. Эта была их первая встреча с того момента, как неделей ранее ее младенец был спасен.

– Ее обвиняют в похищении ребенка, но поскольку раньше у нее не было судимостей, то ее выпустили под залог. Далее – расследование. Мы предполагаем, что защита будет настаивать на невменяемости. Но не волнуйся, ей теперь запрещено куда-либо ходить и особенно подходить к тебе или к твоему дому. После попытки самоубийства Пэт содержится в психиатрической клинике, но пройдет время, прежде чем мы узнаем все подробности этой истории.

Мэнди было сложно стереть из памяти тот момент, когда она впервые увидела своего ребенка. Завернутый в полотенце, он лежал на руках у Пэт, которая сама была без сознания, а вокруг валялись пустые упаковки из-под таблеток. Все это напоминало кадры замедленной съемки: Лоррейн пыталась удержать Мэнди, а та тянула руки к сыну. Вместо нее его подхватил медработник. Он отнес малыша на лестничную площадку, где, положив на пол, развернул полотенце и проверил тельце ребенка на предмет повреждений и травм. Лишь когда стало ясно, что с мальчиком всё в порядке, Мэнди разрешили впервые взять его на руки.

Когда ей дали ребенка, Мэнди упала на колени. Она понюхала его макушку, провела пальцами по нежной коже его тельца, а затем прижала к себе так крепко, что почувствовала, как бьется его крошечное сердечко.