50 знаменитых авантюристов - Ольга Исаенко

Из всего этого становится очевидным, что в России леди Кингстон жилось очень неплохо. Но, как известно, чем больше имеешь, тем больше хочешь иметь. Так произошло и с Елизаветой. Ей захотелось получить должность статс-дамы при императрице. Елизавете казалось, что это еще больше возвысит ее в глазах общества. Но, когда герцогиня поделилась своими планами с наиболее близкими ей людьми, они заметили, что для их осуществления она должна прежде всего приобрести какую-нибудь недвижимость в России. Для имеющей огромные доходы леди Кингстон покупка имения не представлялась большим затруднением. И уже через несколько недель после этого разговора она приобрела имение в Эстляндии (впоследствии это имение, названное по родовой фамилии герцогини Чэдлейским, переименовали в Чудлейские мызы). Приобретя в России недвижимое имущество, леди Кингстон стала с удвоенным напором добиваться звания статс-дамы при дворе. Но Екатерина, несмотря на свое расположение к герцогине, отказала ей в этой чести, мотивируя свой отказ тем, что по принятым ею правилам ни одна из иностранных подданных не могла претендовать на столь высокое звание при русском дворе. Елизавета очень тяжело перенесла крушение своих планов, вдобавок еще оказалось, что купленное ею имение не приносит никакого дохода, так как в нем можно было только рубить лес и ловить рыбу. Предприняв несколько попыток продать его, леди Кингстон решила последовать совету одного из своих знакомых и организовать в Чудлейских мызах винный завод. И напрасно: ибо осуществив это, она из всеми почитаемой великосветской дамы превратилась в простую содержательницу винного завода. Такого удара ее гордость перенести не могла и, оставив свое промышленное заведение под присмотром управляющего, Елизавета отправилась из Петербурга во Францию.

Отплыв от Петербургской пристани на своей яхте, она высадилась в приморском городе Кале. Жители этого небольшого французского городка встретили леди Кингстон очень торжественно. На пристани собрались толпы народа, чтобы приветствовать герцогиню. Когда она сошла с яхты на пристань, ее отвезли в роскошный отель. Все эти почести объяснялись довольно просто: агенты герцогини распространяли слухи, что леди Кингстон собирается навсегда остаться в Кале и употребить все свои огромные средства на организацию различных благотворительных заведений в этом городе.

Авантюристка была крайне польщена таким теплым приемом и некоторое время наслаждалась пребыванием в Кале. Но вскоре однообразие жизни маленького французского городка наскучило этой жаждущей постоянного праздника особе. Ей все чаще и чаще вспоминался величественный город на Неве, в котором она некогда была очень счастлива. Кроме того, ее крайне беспокоило купленное имение, которое так и не приносило никакого дохода. Елизавета решила вернуться в Россию и еще раз попытаться сблизиться с Екатериной. А также побывать на своей мызе и попробовать разобраться в причинах столь неудовлетворительного состояния дел. Приняв это решение, леди Кингстон отправилась в Петербург, правда, на этот раз не на яхте, а по суше, через Германию, Австрию и Польшу. После того как она побывала при дворе русской императрицы, дворы мелких немецких княжеств стали казаться ей крайне ничтожными, и, поспешив проехать Германию, Елизавета сделала остановку в Вене, поразившей ее своей роскошью. Однако император Австрийского государства Иосиф II принимал леди Кингстон не слишком благосклонно, поэтому она не стала задерживаться в негостеприимной державе и уехала в Польшу, где ненадолго остановилась у известного авантюриста князя Карла Радзивилла.

С князем герцогиня познакомилась во время своей поездки в Рим. В то время Радзивилл, изгнанный из отечества, готовился выставить против русской государыни известную самозванку княжну Тараканову, выдавая ее за дочь Елизаветы Петровны от тайного брака с князем Разумовским. И хотя леди Кингстон не принимала никакого участия в замыслах князя, ее, тем не менее, связывали с ним очень теплые и дружеские отношения. Елизавету вообще привлекали люди с таким же складом характера, как у нее. Поэтому другим ее близким другом и любовником был известный авантюрист Стефан Занович, который, путешествуя по Европе, выдавал себя за покойного императора Петра III. По некоторым источникам, герцогиня даже собиралась выйти за Зановича замуж и с его помощью взойти на русский престол. Но подтверждений этому не найдено.

Приехав в Польшу, Елизавета, как и планировала, остановилась у Радзивилла и провела у него в гостях две недели. Она посетила знаменитый родовой замок князя, находящийся в Несвиже, где был устроен пышный прием в ее честь. Для развлечения герцогини князь устроил охоту на кабанов ночью при свете факелов. Словом, Елизавета чудно провела время и отдохнула. Но среди всех этих увеселений она ни на минуту не забывала о конечной цели своего путешествия – Петербурге. Поэтому спустя некоторое время герцогиня дружески попрощалась с влюбленным в нее Радзивиллом и отправилась в город своей мечты.

Однако на этот раз Петербург крайне разочаровал Елизавету. Прежний благосклонный прием, оказанный герцогине со стороны императрицы, сменился теперь на вежливую и сдержанную холодность. Русские вельможи не оказывали ей должных почестей, и народ уже не обращал никакого внимания на леди Кингстон, прибывшую не на великолепной яхте, а в простом экипаже. При таком неблагоприятном стечении обстоятельств авантюристка вскоре убедилась, что в Петербурге ей ждать нечего, и ее последней надеждой оставались Чудлейские мызы. Она попробовала организовать в имении сельское хозяйство по типу английского фермерства. Но и этой надежде не суждено было сбыться. За время отсутствия хозяйки винный завод пришел в упадок и невероятно задолжал казне. И Елизавете пришлось выплачивать огромный денежный штраф. Все это пошатнуло имидж герцогини – на нее стали смотреть не как на знатную иностранку, сорящую деньгами, а как на заезжую промышленницу, которая хочет сколотить состояние за счет пьющего народа. Таким образом, вторая поездка в Россию была для леди Кингстон крайне неудачной, и она, окончательно расставшись со своими прежними мечтами, вернулась в Кале, избрав этот город местом своего проживания.

За время своей жизни во Франции Елизавета предпринимала несколько попыток вернуться в Англию, но всякий раз наталкивалась на крайне неприязненное отношение со стороны царствующего дома и английского народа. Оставив всякие надежды на перемены в судьбе, Елизавета арендовала пожизненно великолепную гостиницу «Parlament» и купила замок недалеко от Фонтенбло. В этом замке она и провела свои последние дни, скончавшись 28 августа 1788 года от разрыва сердца.

После смерти герцогини Кингстон осталось огромное состояние, равное 1 млн 400 фунтам стерлингов. Некоторую часть наследства она завещала своим знакомым в России (императрице Екатерине герцогиня оставила головной убор из бриллиантов, жемчуга и различных самоцветных камней). А оставшееся имущество послужило причиной многочисленных споров и интриг. Создавалось впечатление, что это состояние, нажитое путем различных афер, просто притягивало к себе всевозможных авантюристов и интриганов. Ярким примером может послужить барон Фридрих фон Розен, который сразу же после смерти Елизаветы предъявил право на Чудлейские мызы, мотивируя свое заявление тем, что при жизни герцогини их связывали самые теплые и дружеские отношения. И неизвестно, чем бы закончилось это дело, если бы император Павел не обратил на него свое внимание. Не любивший долгих судебных проволочек, он своей верховной властью очень быстро решал самые сложные и запутанные вопросы, и через некоторое время вопрос о наследстве был закрыт. Почти все оно досталось полковнику Грановскому, сопровождавшему герцогиню в поездках по России, с тем условием, чтобы он выплатил определенную сумму аптекарю Мейеру, и только несколько бесценных картин из галереи Кингстон досталось князю Чернышеву, покровительством которого Елизавета пользовалась в свой первый приезд в Петербург.