След «черной вдовы» - Фридрих Незнанский

— Точно, было. Но вы же все чеченцев ловите, а надо было Нюрку-бомжиху.

— Нет, это самоуправство Меркулова так оставлять нельзя! Да и твой шеф Громов вряд ли будет доволен.

— Ну с моим, Иван Семеныч, я уж как-нибудь сам разберусь. А вот Меркулова я предоставляю тебе. Его, между прочим, сюда не твоя контора направила, а сам президент. Значит, у тебя есть все основания проводить свою идею через собственное руководство. Только мой тебе дружеский совет: постарайся аккуратно, а то опять в лужу сядешь, как со своими чеченцами.

Гоголев отключился, пробормотав:

— Ишь ты, не оставит он. Трепло...

Только переехал через мост, новый звонок, и тоже на мобильник. Подумал: это, наверное, Мохову пока­залось, что последнее слово осталось не за ним, вот и рвется снова в бой.

— Это ты, что ль, опять, Иван Семеныч? — И опять ошибся.

— Привет, Витя, это Громов.

Ого, неужто уже успел пожаловаться?

— Здравствуй, Алексей Сергеевич.

— Ты про Ивана, и я про него. Скажи мне, чего ты Мохова задираешь?

Точно, нажаловался...

— Я-а-а?! Алексей, побойся Бога! Это он глупости несет, а я при чем?

— Непонятно, вроде ты наш, питерский... Дался тебе этот Меркулов.

— А он при чем?

— Ну, Вить, ну не строй из себя дурачка! Ты что, не понимаешь? Мы с тобой — питерские, а он — москвич.

— Ах вон ты о чем? Ну так бы сразу и объяснил. Что я тебе на это скажу, Алексей Сергеевич? Если тебе интересно мое мнение, надо бы не на питерских делить и московских, а на умных и дураков. И тех, и других, кстати, полно и там, и тут, не мне тебе рассказывать. А наша с тобой главная задача, и Ивана, между прочим, тоже, как у того гусара — правильно сапоги ставить, когда на толчок садишься, чтобы ненароком не обо- срать собственные шпоры. В смысле, не залететь в ком­панию дураков. Век же потом не отмоешься.

— Так считаешь?

— А ты — иначе?

— Да нет, — вздохнул Громов, — верно полагаешь. А вот ведешь себя...

— Что, намекаешь — не сработаемся? — весело спросил Гоголев.

— Сам делай выводы. Ты — умный мужик.

— Понял. Значит, похоже, слухи подтверждаются.

— Какие? — насторожился Громов.

— Да что тебя в Москву, в министерство забирают.

— А ты откуда знаешь?

— Я ж говорю, слухи.

— А можешь разузнать поподробней у своих... слу­хачей?

— Попробую, хотя не обещаю. Может, их нарочно распускают, чтоб нас рассорить.

— Да? — Голос у Громова поскучнел. — Но ты все- таки не задирайся с Иваном. — Помолчал еще и доба­вил миролюбиво: — У него мохнатая лапа на Лубянке.

— А у тебя, я слышал, на Житной.

— Да? Так и сказали? Смотри-ка... А этот Мерку­лов когда собирается нас наконец покинуть?

— Ох, не знаю, Алексей Сергеевич, я ж у него фак­тически на побегушках.

— Вот то-то! И не высовывайся, это тебе на буду­щее наука. Ладно, не обижайся, я по-дружески.

...— Что скажешь, Константин Дмитриевич?

— Повторю уже сказанное, —хмуро ответил Мер­кулов, — не задирайся с Иваном. А насчет шпор — тут ты очень прав... Нам Володька сегодня больше не ну­жен?

— Нет, а что?

— Скажи ему, пусть едет к своей... Ну, к тому «вете­рану». А то вижу — мнется, мается, а попросить нелов­ко. Ох, молодежь! Ты-то хоть старика не бросишь?

— Как можно?

— Вячеславу позвоним. Можно и Сане, есть ведь что теперь обсудить?

— Еще бы!

— Ну и пусть тогда едет в свое Автово и не морочит нам головы, — закончил уже сердито.

И озабоченного множеством вопросов, на которые у следствия еще не было вразумительных ответов, «важ- няка» Владимира Николаевича Поремского словно вет­ром сдуло...

Операцию на «Павелецкой», в частном охранном предприятии «Русичи», и на Молдавской улице, в авто­сервисе «Маяк», Грязнов провел одновременно. Он за­действовал для этой цели, точнее, просто для устраше­ния, поскольку особого сопротивления не предвидел, спецназовцев, которых ему выделил по его просьбе ста­рый товарищ Володя Кондратьев, из регионального уп­равления ГУБОП по Московской области, частенько выручавший своими кадрами в прошлые годы. Почему их выбрал? А чтоб меньше болтали. Потому что в Глав­ном управлении, что на Садовой-Спасской, в последнее время участились утечки, о чем Вячеславу Ивановичу, как начальнику Управления по расследованию особо опасных преступлений Министерства внутренних дел, это было известно лучше, чем кому-либо другому. Ну так уж сложилось.

А кроме того, он держал в своих руках постановле­ние на проведение обысков и выемку документов, сан­кционированное Меркуловым, руководителем межве­домственной оперативно-следственной группы, назна­ченным оным по личному указанию президента. Какое уж тут сопротивление? Однако всякое случается, это знал Грязнов по своему богатому опыту.

Но на этот раз обошлось без ненужных эксцессов. Хотя и недоумение на лице директора ЧОП «Русичи» казалось вполне искренним. И это тоже бывает.

Пока Елагин с Саватеевым шерстили автосервис «Маяк» в поисках зиловского «бычка», Грязнов с Кур­батовым занимались выяснением списочного состава сотрудников. Вывести их и выстроить в одну шеренгу не представлялось возможным —лето, объяснил дирек­тор, спокойный и нагловатый полковник ФСБ в отстав­ке. Он вообще никак не реагировал на вторжение в его «епархию», просто внимательно ознакомился с поста­новлением, кивнул и показал на компьютер:

— Валяйте, проверяйте, все сведения там есть. Чего непонятно — спросите, поможем. Кого хоть ищете-то? Государственная тайна? — и насмешливо скривил губы. — Валяйте, валяйте. Я даже и жаловаться не буду.

«Валяйте! — ишь какие мы храбрые!»

— А на что жаловаться-то, господин... э-э... Сотни­ков? — посмотрев в свои записи, спросил Курбатов. — Мы допустили какое-либо нарушение закона? А может, этики? Нет, не знаете? Ну и отдыхайте пока, будут воп­росы — вас пригласят.

И вот тут бывший полковник сверкнул глазами. Просто сверкнул и отвернулся, промолчал.

А Саша тем временем, расположившись за компью­тером, неторопливо «листал» личные дела сотрудников охраны. Они все проходили здесь как охранники, хотя их служебные функции наверняка были значительно шире.

Общим для них было то, что в недавнем прошлом все они были практически профессиональными спорт­сменами. И биографии фактически одинаковые: шко­ла, военное училище, интенсивные занятия спортом, высокие достижения и —дальнейшая карьера в клубах под флагом спортивного общества Министерства обо­роны. При этом военные профессии, полученные в учи­лищах, также воспитывали в них достаточно высокий профессионализм — главным образом это была «десантура». Некоторые успели побывать в «горячих точках». Как, к примеру, тот же Валерий Иванович Коркин, дело которого Курбатов «случайно» обнаружил одним из первых. В нем было указано, что он год прослужил в Чечне, где был контужен и уволен в запас. Но это уже знал Курбатов из его уголовного дела. А здесь о нем не упоминалось вообще. И это являлось серьезным нару­шением, ибо лицу, совершившему умышленное уголов­ное преступление, не может быть по закону выдана ли­цензия частного охранника. Разве здесь этого не зна­ют? Или сознательно скрывают, раз не указывают в кадровых документах? Но если так, то почему нужно считать, что данный факт — единственное исключение?