След «черной вдовы» - Фридрих Незнанский

— Вячеслав Иванович, — Саша обернулся к Грязнову, — тут у меня имеется одно соображение такти­ческого свойства, не взглянете?

Генерал в это время, нацепив на нос очки, внима­тельно знакомился с учредительными документами ча­стного охранного предприятия. Недовольно оторвал­ся от чтения и спросил:

— Что у тебя?

— Да вот, заметил уже кое-какие неточности в лич­ных делах. Судимости, например, не указаны. А это, если мне не изменяет память, есть прямое нарушение Закона «О частной детективной и охранной деятельно­сти в Российской Федерации», принятого двенадцать лет назад. И нарушение этого Закона непременно вле­чет за собой, если рассуждать логически, также нару­шение Закона «Об оружии». Ведь ваши охранники, гос­подин... э-э... Сотников, — снова, будто по забывчиво­сти, заглянул в свой блокнот Курбатов, — наверняка охраняют объекты не с пустыми руками, верно?

Директор презрительно молчал, глядя в окно.

— И не с десантными штык-ножами, правда ведь? Небось даже электрошокеры не особенно жалуют, как и эти несерьезные «пукалки» — ИЖи с ДОГами? Разве это оружие? «Макары» — куда ни шло. Это я высказы­ваю личное предположение. А может, и не прав. Одна­ко нарушение-то наблюдается. Как объясните, госпо­дин Сотников?

— Объясню так, что либо кадровик немного напу­тал, с кем не бывает, либо сам претендент на должность в свое время умолчал о прошлой судимости. А вы кон­кретно кого в виду-то имеете?

— Конкретно, например, Коркина.

— Что-то не помню такого. Наверное, из новичков. Да и в отпуске он, кажется, в связи с контузией. А что с ним случилось? Нормальный парень, бывший боксер, повоевал, не как некоторые. — Сотников окинул иро­ническим взглядом «раздобревшую» фигуру Курбато­ва. — Претензий к нему, по-моему, не было. Исполни­телен, четок. Иногда, правда, сказываются последствия контузии, даем отпуск для внепланового отдыха. Это что, противозаконно?

— Видите, сколько вы о нем наговорили, а сказали, что не помните такого.

— Я-а-а?

— Ну не я же!..

-— А вы не ловите на слове, сорвалось, бывает, но существо-то не меняется!

— Это вы так думаете, а на самом деле меняется, да еще как! Поэтому вынужден поставить вас в извест­ность, господин Сотников, что ваш кадровый список мы обязаны подвергнуть тщательной проверке. Ибо, подчеркиваю, нарушения подобного рода входят в пря­мое противоречие с соответствующими статьями граж­данского законодательства, а это обстоятельство, в свою очередь, дает право органу внутренних дел, вы­давшему вашей организации, в данном конкретном слу­чае ЧОПу «Русичи», лицензию на право заниматься частной охранной деятельностью, аннулировать ее в установленном законом порядке по вышеуказанным причинам. А также изъять у вас свидетельство о госу­дарственной регистрации предприятия. Я внятно объяс­няю?

Курбатов старался говорить как можно менее внят­но, почти бубнил, создавая для Сотникова отвлекаю­щий фон, поскольку увидел, что Вячеслав Иванович достал свой мобильник и теперь молча слушал сообще­ние. Наверняка ребята звонили, с Молдавской, где про­ходила аналогичная операция, докладывали о резуль­татах.

Сотников обеспокоенно теперь наблюдал за выра­жением лица генерала милиции. Об обыске в автосер­висе ему уже, вероятно, успели сообщить, но больше пока не звонили. Саша помнил — звонков не было. Ну что ж, волнуется, — значит, есть причина.

— Забирайте его к нам, — сказал вдруг Грязнов. — Пусть еще немного подумает хорошенько, вспомнит, может, тогда и предоставим ему шанс.

Курбатов поймал взгляд Вячеслава Ивановича и вопросительно кивнул, тот улыбнулся и тоже кивнул, но утвердительно.

— Так на чем мы остановились, господин... э-э... Сотников? — тоном жуткого зануды продолжил Кур­батов. — А, вот тут у вас сказано, что этот вот... этот, кстати, тоже, и следующий... Короче, все они, будучи кандидатами в охранники, еще до получения персональ­ных лицензий, прошли специальную подготовку в шко­ле частной охраны. А реквизиты ее не указаны. Поче­му? Это государственная тайна? Может, все-таки поде­литесь адресочком-то?

— Секрета нет, только не понимаю, зачем вам это нужно. Ну в Луховицах, и что это вам даст?

— Ну как же! Проверять так проверять! Чтоб по­том и у вас к нам ненужных вопросов не оставалось. Вячеслав Иванович, как вы посмотрите, если мы сей­час вместе с господином Сотниковым съездим в эти Луховицы? Посмотрим, чем народ дышит. И что вооб­ще за народ там. А кто ж лучше, чем сам директор, и расскажет, и покажет? Как ваше мнение на этот счет?

— Я бы в принципе не возражал, но... свяжись-ка ты с Елагиным. Я думаю, еще успеем, а пока не надо, не будем торопиться. Тем паче что действие лицензии, выданной господину Сотникову, о чем он уже, вероят­но, догадался, будет временно приостановлено. Пока временно. Иди поговори. А потом возвращайся, и нач­нем изымать документацию. А мы тут пока с Алексеем Тарасовичем пообщаемся. Не против, надеюсь?

Слишком сухой и уверенный тон генерала, казалось, подействовал на директора, и он не то чтобы сник, но наглости у него явно поубавилось.

— Конечно, не против. Мы же все-таки в некоторой степени коллеги...

Курбатов вышел во двор, огороженный фигурной железной оградой, и вызвал Рюрика.

— Что у вас? Я тут на их спецшколу в Луховицах набрел, может, смотаемся?

— Пока не надо, — словами Грязнова ответил Ела­гин. — Обнаружили тот грузовичок. Сережа, молодец, опознал-таки шофера. Пока крутит-вертит, но, вижу, заговорит, когда узнает, что мы ему повесим. А «вдо­вы», как уверяет директор сервиса — я с ним уже зна­ком, имел счастье, чему он, по-моему, даже не удивил­ся, — уже проданы. Знаешь кому? Присядь, если сто­ишь. Той самой твоей Луховицкой спецшколе, которая действует, кстати, под патронажем ФСБ. А у них вы­нуть изо рта вкусную конфетку не выйдет ни у тебя, ни у меня, ни даже у Константина Дмитриевича. Купили на абсолютно законных основаниях, как видно из до­кументов, для нужд обучения кадров. И сами докумен­ты в полном порядке, не подкопаешься, мы уж и так, и этак смотрели. Я про другое подумал. В документах указаны все технические данные на эти мотоциклы, вот их-то и нужно показать тем, кто занимается розыском, понимаешь? Я про Александра Борисовича. И если эти «вдовушки» уже объявлены в международный розыск, мы покажем пальчиком, где их искать. А уж тогда пусть любители мотоспорта сами оправдываются пе­ред общественностью.

— Ну да, — поскучнел Курбатов, — я понимаю тебя... Ведь мы ничем не докажем, что это именно на них катались киллеры. А вот если они числятся в угоне, тогда другой разговор... Интересная картинка получа­ется... Ладно, мы изымаем и возвращаемся.

— Мы — тоже. До встречи.

— Не стойте, «коллега», присаживайтесь, — сказал Грязнов, когда Саша вышел. — Это ж я, можно сказать, в гостях, а вы-то дома. Пока.

— Что означает ваше «пока»? — вспыхнул директор.

— То и означает, что вы слышали. Я же предложил вам не садиться, заметьте! А только присесть для раз­говора. У нас форма такая — обращения, а то многие обижаются, когда им говоришь: садитесь! Уж это я, го­ворит, всегда успею. А поскольку все мы под Богом ходим, я и предлагаю: пок^. Так вот, Алексей Тарасо­вич, что я вам хочу доложить. Уважая ваше прошлое, отданное службе в государственной безопасности, а также вашу репутацию, о которой мне отчасти извест­но из собственных источников, темнить не буду. Наде­юсь и на встречное понимание.