(На)следственные мероприятия - Вероника Иванова

Она долго плакала. Пряча слезы, глотая всхлипывания. Я даже не подозревал, что ее настолько расстроит простейшее и необходимейшее условие успешного завершения последнего экзамена.

«И мы никогда больше не встретимся?..»

А что я мог еще ей сказать? И дело даже не в разнице нашего социального положения и профессиональной принадлежности. Хотя и в этом во всем тоже.

Амано проще: о нем инфанте все главное было известно с самого начала. Дедушка с его традициями – так, дополнение. Сюрприз. По крайней мере, капитан Сэна свою неожиданно возникшую пассию не обманывал. А я? Что может подумать девочка, когда узнает, кто и почему ей помогал? Да, именно «когда», а не «если», потому что хоть мир и огромен, с моим везением нельзя рассчитывать долго оставаться инкогнито.

Целая гора лжи. В отношении всей компании. В отношении инфанты лично. Даже Диего и тот запутался в сети обмана по самое горло. Пусть он сам много чего придумал, но тем ситуация и опаснее: когда не оправдываются твои собственные ожидания, обычно обвиняешь в разочаровании ведь не себя, а весь остальной мир.

Сможем ли мы когда-нибудь посмотреть друг другу глаза в глаза? Не то чтобы я этого так сильно хотел, но… Не слишком приятно понимать, что как минимум троих хороших друзей ты потерял лишь из-за того, что кому-то просто нужно было сделать свою работу. Да, пожалуй, жалеть не о чем. Но черт подери…

Почему мне тогда так плохо?

Впрочем, разобраться с душевными переживаниями я не успел: желудок, до которого, видимо, добрались продукты распада, решил отвлечь меня от размышлений. Все, что удалось, – это доплестись до коридора, чтобы не портить роскошный ковер, а там уже согнуться пополам, пытаясь при этом удержаться на ногах и одновременно дать волю внутренностям.

Это было больно. Да, именно не противно, а больно. Если тебя выворачивает, как носок, нет времени и сил думать, какую эмоциональную окраску носят ощущения. Плохо, и все. А уж когда понимаешь, что через секунду полетишь лицом прямо в то, что еще совсем недавно было частью твоего организма…

Руки, подхватившие меня, оказались сильными. Но кроме силы в них ощущалась еще и искренняя забота.

– Все хорошо. Все уже хорошо.

И голос был под стать рукам: участливый, но ни в коем случае не сюсюкающий, казалось, тревожащийся только за меня одного в целом мире.

– Все хорошо. Я помогу.

Кресло ткнулось под колени, приглашая вернуться в покинутые объятия, но мне почему-то категорически не хотелось расставаться с прикосновениями…

Санитар, медбрат или волонтер – он выглядел как ангел. Чистый ангел. Высокий, совершенный в каждой своей черточке, золотоволосый и, главное, будто бы наполненный солнечным сиянием от пяток до макушки. Теплым, мгновенно согревающим, умиротворяющим и невероятно нежным.

– Нужно немного свежего воздуха.

Кресло покатилось, следуя воле его рук. И меня успокаивало лишь то, что они рядом, лежат на спинке: я мог их видеть, если немного поворачивал голову. И я был согласен даже на такую близость, лишь бы она продолжалась вечно.

Зимняя терраса, уставленная цветочными горшками и увитая зеленью всех оттенков, окружила нас горьковатыми ароматами. Он подошел к высокому окну, сдвинул в сторону створку, пропуская внутрь ветер из парка, потом вернулся ко мне. Присел на корточки перед креслом.

– Все хорошо…

Как на его ладони появилась горсточка кристаллов, я не заметил. Они тоже искрились в лучах солнца, пробивавшихся сквозь заросли террасы, но все равно меркли перед сиянием ангела, склонившегося передо мной.

– Все хорошо…

Я прильнул губами к его коже, глотая предложенное спасение. И вцепился руками в теплую ладонь, желая никогда больше не отпускать.

– Несчастное дитя… Я помогу тебе.

Его вторая рука коснулась моих волос, многократно усиливая блаженство, уже начинающее растекаться по телу, а перед глазами стояла только сияющая фигура, постепенно увеличивающаяся все больше и больше, занимая собой весь мой мир, доселе такой пустой, темный и отвратительный, что мне не хотелось туда возвращаться…

Да, судьба и заговор двух старых подружек, несомненно, столкнули меня лицом к лицу с ангелом.

С ангелом смерти.

Амано Сэна

– Абонент вне зоны доступа. Повторите попытку соединения позже.

Какой раз подряд я прослушал это сообщение, начиная с вечера? Тринадцатый, наверное. Звонил бы чаще, только из камеры выпускать по первому требованию меня почему-то не хотели.

Вообще, кому рассказать, не поверят. Скажут: ты бы, Амано, лучше свой энтузиазм на художественную литературу употребил. Стишки сочинял, сказочки. И подписывался обязательно каким-нибудь заковыристым псевдонимом, потому что стыдно будет за игру воображения…

Разумеется, дедуля успел убраться подальше от ресторана еще до приезда полиции. С его-то опытом! И наверное, надо будет сказать ему спасибо, что не потащил меня за собой насильно. Пусть мое присутствие ничего не изменило, да и не могло изменить, мне почему-то казалось важным досмотреть то, что происходит, до конца. И думаю, я не ошибся, прислушавшись к голосу интуиции. Но ками, что же вообще там произошло?

Выживших после «хита» не бывает. В принципе. Но я ведь собственными глазами видел характерное свечение и прочие признаки, значит, выстрел был самым настоящим. Правда, тогда получается, что Морган… умер?!

Бред. Мой напарник – не самый адекватный человек во Вселенной, но поверить, что он вот так вдруг взял и решил покончить жизнь самоубийством? Для этого надо было сойти с ума. Совсем. Правда, вспоминая состояние капитана Кейна накануне, поневоле начнешь сомневаться… Да ну! Нет. Не умер. Иначе я бы почувствовал. Хоть что-то, отличное от того раздражения, которое бурлит во мне сейчас. А еще присутствует немножко растерянности. Или не немножко.

Ситуация глупа донельзя. И надо бы рассказать офицерам полиции, что я видел, благо возможностей предостаточно: вызывают чуть ли не каждый час на допрос, но честным-то быть не получится. Признать, что Элисабет убила моего напарника? Исключено. И потому, что факт смерти никак не укладывается у меня в голове, а стало быть, все-таки сомнителен, и потому что… Я не хочу ее обвинять. Даже если она виновата. Значит, лучше молчать.

– Эй, девчушка, хватит висеть на комме! Пацанам тоже надо поговорить.

Ага, это ко мне обращаются. В какой-то степени я их понимаю: нечасто в полицейском участке оказывается человек, одетый, мягко говоря, необычно. И уж точно непривычно для глаз завсегдатаев КПЗ.

Во что превратился мой парадно-выходной национальный костюм, не стоило видеть людям с тонкой душевной организацией. Особенно в сочетании с ценником. Боюсь, если дедуля додумается выставить мне счет за понесенные убытки, я попаду примерно в ту же ситуацию, что и Морган. На меньшее количество лет, разумеется, но все же.