Московские каникулы - Андрей Ирмович Кузнецов

Ужо провожу твою репетиторшу как надо.

М у з а  В а с и л ь е в н а. Тогда я побежала! (Выходит.)

Софья Ивановна на цыпочках приближается к Таниной двери, слушает. Потом поспешно возвращается на место и делает вид, что погружена в чтение. Входят  Т а н я  и  Д и м а (он в том же облике Ирины Сергеевны, но в других туфлях).

Т а н я. Нет-нет, не отпущу вас, пока кофе не напою! (Софье Ивановне.) Бабушка!

Та делает вид, что не слышит.

Ба-буш-ка!

С о ф ь я  И в а н о в н а (будто с трудом отрываясь от книги). А? Что?!

Т а н я. Я пойду кофе сварю, а ты займи пока Ирину Сергеевну.

С о ф ь я  И в а н о в н а. С удовольствием!

Т а н я (Диме). Я быстро! (Выходит.)

Д и м а. Что вы читаете?

С о ф ь я  И в а н о в н а. «Убийство по алфавиту» Агаты Кристи.

Д и м а. А, помню… Там сначала того кокают… убивают! Чья фамилия на «а» начинается, потом на «б» и так далее…

С о ф ь я  И в а н о в н а. Да, счастье еще, что Муравины в середине алфавита.

Д и м а. Я вижу, вы очень впечатлительны.

С о ф ь я  И в а н о в н а. И не говорите. Теперь в каждом прохожем преступник мерещится. А они там оказываются, где их меньше всего ждешь… Но хватит о страшном, расскажите лучше, как подвигаются ваши занятия.

Д и м а. Благодарю вас, я вполне удовлетворен… (Поспешно.) Вполне удовлетворение испытываю!

С о ф ь я  И в а н о в н а (в восторге). С какой замечательной скромностью вы об этом говорите!

Д и м а (мрачно). А почему мне и не говорить со скромностью?

С о ф ь я  И в а н о в н а. В самом деле, почему? Но я, если позволите быть искренней без лести… Нет-нет, не возражайте! Чем больше я за вами наблюдаю, тем сильней мне нравится, как вы делаете свое дело!

Д и м а (с невольной тревогой). Вы наблюдаете? Зачем?

С о ф ь я  И в а н о в н а. Ну, как бывшая учительница. Правда, не лингвист, всего лишь географ… (Прислушиваясь к шуму на кухне.) Не знаю, какая  в ы  хозяйка, а Татьяна — не приведи господь! Еще кухню спалит! (Поспешно выходит.)

Дима поплотней закрывает за нею дверь, подбегает к зеркалу и, выйдя из образа Ирины, пытается обнаружить в своем туалете какие-либо неполадки. Тихо открывается другая дверь, в ней появляется  С о ф ь я  И в а н о в н а  и молча наблюдает за манипуляциями Димы. Внезапно Дима замечает ее в зеркале. Не подав вида, он снова начинает вести себя в образе Ирины. Софья Ивановна с нарочитым шумом входит в комнату.

Д и м а (обернувшись). Ну, как там наша неумелая Танюшка? Ничего не подожгла?

С о ф ь я  И в а н о в н а. На сей раз обошлось. Скажите, где вы шили это прелестное платье?

Д и м а (выжидающе). Нравится?

С о ф ь я  И в а н о в н а. Еще бы! Вы не дадите телефон портнихи? А то у Танечки все еще одни мини да джинсы ее любимые. (Помолчав.) Так дадите телефончик?

Д и м а. Охотно. В следующий раз принесу. А сейчас, с вашего позволения, пойду к Тане. Все-таки я хозяйка более опытная. (Выходит.)

С о ф ь я  И в а н о в н а (потирая руки). Ступай-ступай, помощничек… Знаем мы этот следующий раз! (Набирает номер телефона.) Отделение милиции? Попрошу товарища Уздечкина. (Громким шепотом.) Это Софья Ивановна Муравина беспокоит. Угадали, именно — случилось. (Покосившись на кухню.) Это не телефонный разговор. Приходите немедленно в сквер возле гастронома, я буду вас ждать! (Кладет трубку и поспешно выходит.)

Пауза.

Входит  Т а н я  с подносом в руках, за нею — Д и м а.

Д и м а. А куда делась ваша бабушка?

Т а н я (накрывая на стол). Ирина Сергеевна, опять — «ваша»?

Д и м а. Твоя! Куда она вдруг исчезла?

Т а н я (кричит). Бабушка! (Помолчав.) Правда, исчезла. С ней это случается.

Д и м а (в беспокойстве). Мне, пожалуй, тоже лучше уйти…

Т а н я. А кофе?

Д и м а. Так и быть, одну чашечку… (Стоя хочет выпить кофе, обжигается.) А, черт!

Т а н я. Извините… Сейчас остынет.

Д и м а (как на иголках). Ждать и догонять — хуже не придумаешь.

Т а н я. Что вас вдруг встревожило?

Д и м а. Заметно? (Сразу успокоившись.) Скажите… Скажи! Что лучше — ждать вот, пока тебя разоблачат, или самому… самой во всем признаться?

Т а н я (с недоумением). Вы о чем?

Д и м а. Хочу открыть тебе свой секрет.

Т а н я (обрадованно). Ой, только я сама разгадаю! (Пристально смотрит на Диму.) Так-так-так… Мигом выведу вас на чистую воду… Готово!

Д и м а (испуганно). Что — готово?

Т а н я (с торжеством). Вы — влюблены! Скажете — нет?

Д и м а (усмехнувшись). Боюсь, до этого недалеко.

Т а н я. А кто  о н?

Д и м а. Тебе это существо, несомненно, знакомо. Но знаешь ты его гораздо хуже, чем должна бы.

Т а н я. Все ясно! Это Уздечкин!

Д и м а. Уздечкин? Даже не слыхала про такого…

Т а н я. Не делайте невинные глазки, меня не проведете! Младший лейтенант, наш участковый инспектор. Я его и правда не очень хорошо знаю… Хотя у меня с ним общие тайны имеются!

Д и м а (заинтересован). Какие тайны?

Т а н я. А вы хранить их умеете?

Д и м а. Могила!

Т а н я. Ну, Виктор Антонович меня консультирует… Книги достает. Вы правда никому не скажете?

Д и м а. Да что ты!

Т а н я. Я хочу поступить в школу милиции! Где следователей и оперативных работников готовят! (Ждет реакции.) Удивились?

Д и м а. Слабо сказано. Я потрясена!

Т а н я (довольна). То-то же! А мои предки — когда узнают?

Д и м а. Так они еще…

Т а н я. Что вы! Мать мечтает из меня дипломата сделать. Представляете? Из меня — дипломата!

Д и м а. Да, куда легче тебя актрисой представить…

Т а н я. Нет уж, благодарю покорно! Была охота других изображать! Жить чужими жизнями. И вообще, все эти превращения да перевоплощения… Терпеть не могу!

Д и м а. Услышать такое в доме Муравиных?! Да еще от тебя! Ведь с твоей внешностью…

Т а н я. Только не повторяйте мамочкиных слов! Моя внешность у меня с пеленок вот где сидит!

Д и м а. Но ведь профессия актера… Актрисы! Это не просто специальность, как другие… Это возможность говорить с людьми о главном!

Т а н я. А если я сама главного не знаю? Нет, не так! Хочу не говорить о нем, а действовать! На главном направлении!

Д и м а. Потому решила в милицию идти? Разве это занятие для девушки?

Т а н я (с возмущением). И такое говорите вы, женщина?! А вы задумывались когда-нибудь, почему у нас слабо борются с хулиганами, пьяницами, вообще — с преступниками? Ведь хулиганы да пьяницы кто? Мужчины. И в милиции — тоже мужчины. Вот они друг дружку и покрывают. А если б за порядком у нас женщины следили? Ого-го! Если я в их школу прорвусь…

Д и м а. Не принимают вашего брата? То есть нашу сестру?

Т а н я. В виде исключения. Вот и готовлюсь уже сейчас, чтоб самый свирепый экзамен выдержать!

Д и м а. И выдержишь?

Т а н я. Выдержу!

Д и м а. Счастливая ты… Так уверена в себе… (Быстро поправляется.) Так любишь свою будущую профессию!

Т а н я. А вы разве свою не любите?

Д и м а. Конечно, люблю! Но когда-то, в ранней юности, я о другой мечтала…

Т а н я (рассмеялась). Вы это совсем как мама сказали…

Д и м а. Почему она ушла из театра?

Т а н я. Отец сказал: или