Зачем я ему? - Алина Ланская

Я потерялась, мир оказался другим, не таким, как я его видела. Люди, которые были и есть со мной, не те, кем мне казались. Все. Бабушка, мама, папа, Никита, Стас, его родители, Вероника, Дмитрий Александрович, Артем, Машка, Даня…

Почему она мне этого не рассказала? Это же мама, моя мама. Я сегодня о ней узнала больше, чем за всю предыдущую жизнь. Узнала о людях, которые ее любили и о себе…

Айс, Ник, Никита Леднев. Такой далекий и недоступный. Снова…

— Ты здесь. Вероника тебе все рассказала, — он не спрашивает. Кажется, этот человек знает обо мне все.

— Многое. Почему вы не сказали? Вы же знали, кто я.

— Только тогда, когда увидел рядом с сыном. Глазам не поверил. Думал, старая карга, извини, тебе все рассказала, и ты нашла Ника. Или он тебя разыскал, каким-то образом все выяснив. Но Вася хорошо покопался в твоем прошлом, да и рядом всегда был. Прости, но трудно было поверить, что ваша встреча случайна. А вот то, что он именно тебя выбрал… Даже ребенком к тебе по-особенному относился. Моя кровь…

Садится рядом со мной на качели и начинает нас раскачивать. Смотрит куда-то в сторону, обдумывает. И я понимаю, как права была Вероника. Никита действительно очень похож на него — мимикой, жестами, они даже лоб хмурят одинаково. И оба мне ничего не сказали…

— Это не только моя история, если кто и должен был тебе сказать, так это Вероника. Здесь раньше качели стояли, детские. Тут вы, кстати, и познакомились. Нина привела тебя сюда.

— Какой она была? Для вас?

— Удивительной. Я счастливчик, Ника. Такие чувства редко кому удается испытать.

— Вы ее так сильно любили?

— Любил, но это наше с ней дело и… Вероники. В моей жизни были две самые прекрасные женщины. А у вас с Никитой — своя жизнь. И не надо смешивать. Ты — не Нина, и мой сын — не я. Он многое сделал, чтобы это доказать. И он тебя сюда привел не потому, что ты дочка маминой подруги или девочка, которую он на качелях качал… Иди в дом, ребенок, тебя там ждут.

Большой дом, пафосный, кичливый. Здесь все очень дорого, и тот, кто это делал, хотел, чтобы все знали об этом. Какая ирония… Ведь ни его сыну, ни Веронике всего этого не нужно, и его деньги тоже не нужны. А что нужно? Всегда терпеть не могла кич, всю эту вычурность, но этот дом, на удивление, не вызывает отторжения. Как будто попала в параллельную реальность, где тоже есть я.

В доме тихо, вижу только горничную, протирающую высокую напольную вазу. Откуда-то из глубины комнат доносится музыка, инструментальная. Никиты нигде нет.

Он сидит за фортепиано и играет какое-то произведение. Очень красивое, знакомое, но я совсем не разбираюсь в музыке, могу только слушать. Мне нравится, как он играет.

— Почему-то я была уверена, что ты музыкален, — подхожу ближе. — Хотя у тебя дома нет ни одного инструмента.

— Бросил лет в пятнадцать, я недоучка, — притягивает меня к себе и усаживает на колени.

Зарываюсь пальцами в светлые волосы, прижимаюсь к нему. Как за такой короткий срок он стал таким близким? Что произошло такого, что сейчас, глядя в его глаза, чувствую, как из меня уходят обида, злость, растерянность, сожаление.

— Я люблю тебя.

Смотрит мне в глаза, а я не верю, что он это сказал. Я…

— Люблю тебя, — повторяет. — Что бы ты себе ни придумала. Ведь уже придумала?

— Придумала.

Обнимаю его так сильно, кажется руки сложно разжать. Вдруг приходит странная мысль, что так и должно быть, что мы вместе и это правильно, естественно. И дело вовсе не в прошлом, не в том, почему он обратил на меня внимание, и действительно неважно, что там было у наших родителей.

— Я вообще не сразу понял, кого ты мне напоминаешь. Только когда страх в твоих глазах увидел. И решил, что не хочу его больше видеть. Ты была маленькой пухленькой блондинкой с носом-кнопочкой. Почти всегда смеялась, только один раз сильно испугалась — собаки на детской площадке. А ты меня не помнишь.

— Нет, какие-то обрывочные воспоминания, кажется, на детской горке.

— А потом я просто забыл, что ты мне какого-то напоминала. Это все неважно, Варя.

— Варя? Не Ника?

— Конечно, Варя. Папа рассказал… Это их прошлое. Я ничего не говорил, потому что сам толком не понимал, что происходит. Я точно раньше видел твою маму. Спросил у отца, но он ничего внятного не ответил, сказал, что мама приедет и все объяснит. Дернулся к Васе, но ему отец запретил. А к чужим обращаться… Я не знал, что они там могут найти. Прости, что такой шок пришлось испытать.

Почти не слышу, что он говорит. Почему-то мне все это кажется незначительным.

— И я люблю тебя.

Не нужны больше никакие слова, объяснения, обещания… Хочу просто обнимать и дышать им, его любовью, его нежностью, его заботой. И сейчас действительно никого нет, только мы. Наш мир, наша вселенная, наверное, где-то за этой комнатой есть другие люди, которым есть до нас дело, и они обязательно еще появятся, будет много проблем и неприятностей. И впервые в жизни меня не пугает будущее, я не боюсь, что произойдет дальше. Не представляла, что можно быть так наполненной любовью, непередаваемо, но так естественно. Как будто только сейчас, вот в этой комнате, я, наконец, обрела себя, поняла, какая я есть. И сейчас, сейчас я счастлива.

Я не знаю, сколько времени мы так сидели, обнявшись, нас никто не беспокоил. Казалось, в доме все замерло. В доме, может, и была тишина, а вот снаружи…

Вздрогнула от громкого голоса. Ник тоже услышал, успокаивающе погладил по голове.

— С этим пора кончать. По крайней мере пока я здесь. Подождешь меня тут?

Наверное, надо было согласиться, в конце концов, не ко мне пришли в гости и меня точно не хотят видеть. Но столько гадостей, сколько мне за этот месяц сделала Марина Баринова, мне мало кто сделал за всю жизнь. И я хочу, чтобы она знала, что я здесь. Поэтому отрицательно машу головой.

— Ладно, пойдем. Но не думаю, что это будет приятный разговор.

Берет меня за руку, мы выходим в коридор, из гостиной уже слышны голоса. Родители Ника и Марина. Вроде Даня говорил, что они соседи.

— …Спасибо за приглашение, дорогая, но у нас сегодня семейный вечер. Только наша семья. А вот и Никита с Варей. Вы вроде знакомы, да?

Не удивлюсь, если Дмитрий Александрович знает все о Марининых махинациях. Та вспыхнула на слова хозяина дома и попыталась выдавить улыбку. Не ожидала меня тут увидеть.

— Знакомы. Виделись недавно в клубе… Правда, Варь?

— Правда, — не вижу смысла скрывать очевидное.

— Я слышал, Артем еще какое-то время не будет ходить в «Утку», да и не только туда. Дурацкое место, Марин, вечно там неприятности случаются. Ты бы подумала об этом…

Он знает, конечно, знает. Там же был Василий, да и кроме него у Леднева-старшего, наверняка, хватает соглядатаев.