Seven Crashes - Harold James

в креслах. Наступили усталость, разочарование и цинизм. И без того нестабильная социальная структура еще больше напряглась.

Некоторые сторонники глобализации утверждали, что предпринимательство, в частности, в очевидном случае биотехнологий, показало выход из кризиса. Появились новые герои, которые часто были характерно международными мобильными фигурами: уроженка Венгрии Каталин Карико из Университета Пенсильвании, которая работала над механизмами РНК-опосредованной терапии; Стефан Бансель, генеральный директор компании Moderna, уроженец Франции; или Угур Шахин и Озлем Тюречи, немецко-турецкая команда из мужа и жены, онколога и иммунолога, которые основали стартап BioNTech в 2008 году. Они разработали успешную мРНК (мессенджер РНК) вакцину против Covid-19 через несколько дней после того, как китайские ученые опубликовали генетическую последовательность коронавируса 10 января 2020 года: в этот же день в Ухане произошел первый смертельный случай, связанный с этим вирусом. Moderna и BioNTech выглядели как весьма спекулятивные компании. Компания BioNTech начинала с программы финансирования (GoBio) Федерального министерства исследований Германии и первоначальных инвестиций от основателей крупного немецкого производителя непатентованных лекарств. В дальнейшем компания зарегистрировала большое количество патентов и в 2019 году вышла на американскую биржу NASDAQ, но не стала крупным производителем лекарств. В 2018 году Moderna провела крупнейшее в истории IPO для биотехнологической компании и была оценена в 7,5 млрд долларов США, несмотря на то, что она так и не получила одобрение регулирующих органов ни на один препарат или вакцину. С такой суммой денег, полученной на рынках капитала, Moderna могла исследовать вакцины против таких вирусов, как Зика и цитомегаловирус, и построить крупномасштабное производство в Массачусетсе в 2018 году. В лице компании Covid она привлекла 1,3 миллиарда долларов для расширения производства. Это был триумф изобретательства, а также венчурного капитала. В Великобритании назначение Кейт Бингхэм, венчурного капиталиста из компании SV Health Investors, председателем Целевой группы по вакцинам Великобритании, где она руководила инфраструктурой и испытаниями, необходимыми для получения 350 миллионов доз шести вакцин, было одним из немногих однозначно успешных решений, принятых правительством Великобритании.

Но, может быть, именно правительство сыграло решающую роль в стимулировании развития медицины и вакцин? Еще в 2013 году правительство США через свой культовый исследовательский инкубатор DARPA (Defense Advanced Research Projects Agency) предоставило гранты частным компаниям на исследование медицинских решений для редких заболеваний: Компания Moderna получила 25 миллионов долларов на работу над препаратом на основе мРНК для борьбы с тропическим заболеванием чикунгунья, переносимым комарами. 15 мая 2020 года, перед лицом пандемии, правительство США запустило операцию "Warp Speed", программу стоимостью 10 миллиардов долларов для ускорения производства и разработки вакцин. Оно выделило $1,53 млрд компании Moderna, значительные суммы AstraZeneca и Johnson & Johnson, но ничего не выделило компании Pfizer, которая работала с BioNTech. BioNTech получила от правительства Германии гораздо меньшую сумму - 375 миллионов евро - на расширение производства, чтобы приступить к испытаниям III фазы. Варп-Спид" стал драматическим успехом для администрации, большая часть реакции которой на пандемию характеризовалась умышленным преуменьшением угрозы здоровью, пропагандой шарлатанских методов лечения и националистической риторикой. Однако результаты пришли слишком поздно, чтобы дать Дональду Трампу толчок к переизбранию: Компания Pfizer подала запрос на экстренное одобрение вакцины Управлением по контролю за продуктами и лекарствами (FDA) 20 ноября 2020 года, через две недели после выборов, а компания Moderna - 30 ноября (одобрения были получены 11 и 18 декабря соответственно).

Технологии, лежащие в основе предлагаемых решений, не были абсолютно новыми. Нанотехнология, процесс, используемый для доставки генетической последовательности вирусных белков в клетки-хозяева, вероятно, был вдохновлен довольно причудливой лекцией ставшего впоследствии нобелевским лауреатом Ричарда Фейнмана в 1959 году под названием "Внизу много места". Решающий инструмент, сканирующая туннельная микроспора, был впервые применен в 1981 году, а в 1990-х годах произошел взрыв исследований в области нанотехнологий. В 2020 году появилась четкая проблема - вопрос доставки вакцин, которую решала эта техника.

Суммы, потраченные правительствами на содействие быстрой разработке вакцины и на предварительную закупку продукции, были, вероятно, самой эффективной государственной программой из когда-либо измеренных с точки зрения итоговой экономии не только для общества, но и для правительства. Неудивительно, что вакцина вызвала всеобщую эйфорию по поводу преобразующего потенциала государственных расходов. Вакцины и медицинское оборудование были не единственным вкладом государства: от политики также ожидали, что она исправит социальную ткань, уже разорванную острым напряжением. Политические системы были разорваны популистскими бунтами, кульминацией которых стало голосование по Brexit в 2016 году и избрание Дональда Трампа; результатом стало общее стремление к большему правительству. Значительная популярность Трампа даже в мрачных условиях 2020 года во многом зависела от крупных государственных выплат (чеки "стимул" или "стимми", рассылаемые по почте и печатаемые под именем президента). Британский премьер-министр-консерватор (Тори) Борис Джонсон добился впечатляющего успеха на выборах, проводя предвыборную кампанию на основе обещания оживить приходящие в упадок северные промышленные районы Англии: изберите Тори, говорилось, и вы получите завод. Это была избирательная модель, которая была глобализирована - широко повторялась по всему миру. Она также представляла собой довольно запоздалый ответ на логику процентных ставок и долга в 2010-х годах, когда казалось, что низкий уровень процентов делает государственные расходы фактически бесплатными.

Очевидно, что пандемия была глобальной проблемой, которая требовала и должна была привести к скоординированным международным ответным действиям, не только по ограничению передвижения, но и по разработке вакцин и методов лечения. Большая двадцатка" дала впечатляющий ответ на глобальный финансовый кризис 2007-2008 годов, и в Ковиде также много говорилось о координации. Аналогичное беспокойство вызывали и громкие цифры в заголовках. В преддверии встречи G7 в июне 2021 года в Карбис-Бей, Корнуолл, Джонсон заявил, что "вакцинация всего мира к концу следующего года станет величайшим подвигом в истории медицины". Он пообещал один миллиард дополнительных доз вакцины. Но доставить вакцины сложнее, чем просто генерировать больше денег. Таким образом, денег было создано достаточно, но не хватало физических продуктов - лекарств, вакцин - необходимых для борьбы с вирусом. В кризисе, возникшем из-за падения спроса, важно просто вызвать рост активности, поскольку любой вид спроса окажет влияние и оживит доверие. Кризис Ковида не был вызван случайным отсутствием эффективного спроса. Никакая магия не может просто создать эффективные вакцины или драматические лекарства (или, если уж на то пошло, военное оборудование, которое соответствовало вполне определенным потребностям); и фискальная экспансия может быть катастрофически неверно направлена, если приобретаемые товары и услуги неэффективны.

 

Связь болезней и экономики

Ковид ударил неожиданно. 4 января 2020 года Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) объявила о скоплении случаев пневмонии "неизвестной причины" в Ухане, Китай. 21 января Департамент здравоохранения