Киев 1917—1920. Том 1. Прощание с империей - Стефан Владимирович Машкевич

Вышеупомянутый Александр Москвич уточнял, о каком списке шла речь в постановлениях:

Самые выборы протекали в атмосфере таких злоупотреблений и нарушений требований закона и такого давления на волю избирателей, что все происходившее 26, 27 и 28 ноября ни в коем случае не может быть признано выборами. Начать с того, что в огромном большинстве волостей Киевской губ[ернии] избирателям бюллетени частью совсем не были разосланы, частью были разосланы только бюллетени № 1. Никакой тайной подачи голосов не было. Бюллетени подавались открыто, причем за неграмотных избирателей (а таких – громадное большинство) бюллетени в конверты вкладывали представители сельских властей. Тем избирателям, которым бюллетени не были доставлены на дом, в участковой избирательной комиссии выдавали только один список № 1. А в тех редких случаях, когда избиратель требовал все 17 бюллетеней, поднимался крик: “он – буржуй и не исполняет постановления – всем голосовать за список № 1”{793}.

Коль скоро о таких постановлениях упоминают представители двух противоположных лагерей, не приходится сомневаться, что они, постановления, действительно существовали.

В Киеве наибольшая активность избирателей наблюдалась около двух часов дня, а после шести вечера (голосование продолжалось до девяти) участки практически опустели. На второй день, в понедельник, было гораздо спокойнее, без очередей. Уличной агитации не было вовсе; «даже большевики затихли»{794}.

Третий и последний день выборов, 28 ноября (11 декабря), по плану должен был быть днем открытия самого Учредительного собрания. Накануне в киевскую городскую управу пришла телеграмма за подписью городского головы Шрейдера и председателя думы Исаева: «Петроградская городская дума постановила объявить день открытия Учредительного Собрания, 28‑го ноября, всероссийским национальным праздником. Просим присоединиться».

Киевская городская дума приняла решение поддержать инициативу и объявить 28 ноября (11 декабря) праздничным днем (хотя уже было ясно, что Учредительное собрание в этот день работать не начнет). Решено было прекратить работу правительственных и частных учреждений, занятия в учебных заведениях в 12 часов дня, а вечером в городском (оперном) театре провести торжественное заседание городской думы.

Еще одна телеграмма на имя киевского городского самоуправления пришла из Москвы. Тамошний городской голова Руднев выразил мнение, что для обеспечения неприкосновенности Учредительного собрания необходимо созвать съезд самоуправлений, и предложил немедленно избрать делегатов, «которые по первому вызову должны съехаться для организации, поддержки и охраны Учредительного собрания». Киевская дума постановила избрать на будущий съезд делегацию в составе городского головы Рябцова и двух гласных – эсера Зарубина и меньшевика Доротова{795}.

Голосование в последний день продолжалось с 9 утра до 2‑х часов дня. Активность избирателей была не слишком высока; лишь в некоторых местах образовались очереди, но они быстро рассеялись. В 2 часа прием бюллетеней закончился, и начался подсчет голосов на участках{796}.

В половине девятого вечера в оперном театре открылось торжественное заседание городской думы. Первую речь произнес председатель думы Викентий Дрелинг:

Вы знаете, граждане и товарищи[,] чем вызвано сегодняшнее торжественное собрание думы. Сегодня день открытия Учредительного Собрания. Из сегодняшних вечерних газет уже известно, что открытие Учредительного Собрания отложено. Новое правительство, возглавляемое Лениным, добивает наши надежды, но все-таки, думаем мы, оно этих надежд не добьет.

Позвольте приветствовать вас, господа, если не с открытием Учредительного Собрания, то с великой радостью по поводу приближения этого открытия, с тем великим днем, которого десятки лет ждало русское общество, за осуществление которого мы все принесли огромные жертвы. <…>

Вслед за Дрелингом выступил городской голова Евгений Рябцов, закончивший свою речь словами: «Да здравствуeт Учредительное Собрание! Да приведет оно измученную Родину к скорому миру и полной светлой свободе!»

Затем выступили представители думских фракций – но не большевиков. Дума приняла воззвание к населению:

Граждане, день 28 ноября должен был быть днем великого праздника: в этот день назначено открытие Учредительного Собрания, о котором мечтали, за которое боролись поколения лучших людей нашей страны. <…> Великая страна и великая революция гибнут в хаосе кровавых ужасов и беспримерной анархии, надвинувшейся на нас вместе с властью насильников-большевиков, втоптавших в грязь светлые идеалы революции, опозоривших русскую революцию перед лицом мировой демократии и ныне угрожающих самому существованию Учредительного Собрания – последней нашей надежде.

Но чем страшнее, чем безнадежнее в жизни страны настоящий момент, тем большая ответственность ложится на каждого сознательного гражданина. Необходимо отдать себе ясный отчет, что Учредительное Собрание – последняя ставка страны и революции. Оно одно еще в состоянии сохранить нас от полного внутреннего развала и от грядущего рабского пленения центрально-европейским империализмом. Все, что есть живого и деятельного в стране, должно грудью встать на защиту Учредительного Собрания. <…>

К единению, граждане! В этот грозный час сосредоточьте весь разум, всю волю, все силы для обеспечения спокойной и плодотворной работы великому Всероссийскому Учредительному Собранию!

Судя по тому, что текст воззвания был принят единогласно, большевики в заседании вообще не участвовали{797}.

2 (15) декабря, в 7 часов вечера, городская комиссия по выборам в Учредительное Собрание закончила работу по подведению итогов выборов в городе. Результат оказался следующим{798}{799}:

Недействительными были признаны 1748 бюллетеней. Всего явилось на выборы 187 099 человек, или 57,5 % (по сравнению с 58,0 % на августовских выборах в городскую думу).

Итак, победил на выборах в Киеве список украинских социалистов-революционеров, социал-демократов и Селянской спилки, с 25,2 % голосов. «Нова Рада» в передовой заметке прокомментировала это так:

Результат це[й], який перейшов усякі сподівання й показує, що навіть місто, це обрусіле й далеке од українства місто, захиталося вже в своїх дотеперішніх основах і починає “повертатися додому“ з національного погляду. <…> Починається, як бачимо[,] перецінювання національного становища серед мас, – той процес, що віщує Україні незабаром широкий розрост і кипучу культурну й політичну роботу{800}.

Занявший второе место Внепартийный блок русских избирателей набрал 19,8 %, занявший третье место Блок большевиков и социал-демократии Польши и Литвы – 17,6 %.

Необходимо, правда, сделать важное замечание. На 23-х воинских избирательных участках в Киеве подавляющее большинство солдат проголосовало за украинцев и большевиков{801}. Эти солдаты в массе своей не были киевлянами. Если исключить воинские участки и принимать в расчет только гражданские, то победители в Киеве меняются: первое место занимает Внепартийный блок русских избирателей с 23,5 %, второе – украинский блок с 20,9 %{802}. Таким образом, с данной оговоркой, Киев стал единственным городом бывшей Российской империи, где на