Книга нечестивых дел - Элль Ньюмарк

Высоко под потолком располагалось застекленное окно, и Доминго пользовался им, чтобы уходить и приходить, не беспокоя семью торговца. По вечерам мог лежать, смотреть на звезды и засыпать, убаюканный переливчатыми звуками Венеции. Или еще того лучше: наблюдать, как холодный дождь бьет в стекло, в то время как сам он уютно свернулся в сухости и тепле под джутовыми мешками. Всходила луна, ее лучи поблескивали на лезвиях хозяйских ножей, и Доминго мечтал о том дне, когда заведет собственную рыбную лавку, а может, еще жену и детей. Он любил свою маленькую кладовую и был здесь счастлив.

— Мой друг Доминго нам поможет, — сказал я и, подтянувшись, поскреб ногтями в окно. Но Доминго не пошевелился. Тогда я постучал костяшками пальцев, но он спал как невинный младенец. Но когда старший повар громко стукнул в оконный переплет и гаркнул: «Доминго!» — выпучил от удивления глаза.

— Лучше один раз громко позвать по имени, чем беспрестанно стучать, — усмехнулся синьор Ферреро. — Это привлекает меньше внимания. — Он поднялся на цыпочки и заглянул в маленькую кладовую. — И намного действеннее.

Заспанный Доминго выбрался из-под мешковины и, протирая глаза, открыл задвижку на окне. Я забрался на ящик, который мой товарищ подставил под окно, подтянулся на подоконник и оказался внутри.

Мы с Доминго изо всех сил помогали старшему повару залезть в кладовую — тащили за рубашку, он и сам карабкался, сколько хватало сил, но вечерние приключения совершенно его вымотали и к тому же мешала толстая книга. Доминго высунулся из окна.

— Дайте мне книгу.

— Нет! — оттолкнул его руку синьор Ферреро.

— Хорошо, — вмешался я. — Тогда дайте мне. Ручаюсь, маэстро, все будет в порядке.

Он без колебаний отдал мне пухлый том. Я положил ее на пол, и мы с Доминго встали на ящики, чтобы подхватить синьора Ферреро под мышки. Нам удалось поднять его так высоко, что он смог перекинуть ногу через подоконник. Затем проделал то же самое со второй и спрыгнул в маленькую кладовую. Я подобрал книгу, стер с обложки приставшую грязь и подал ему. Он прижал ее к себе и кивнул:

— Спасибо, Лучано.

В крохотной кладовке нам троим пришлось стоять, едва не касаясь друг друга. От одежды Доминго тянуло застоялым запахом рыбы, а от нашей с синьором Ферреро — тиной. Я заметил, как напряглось у старшего повара лицо, а в глазах моего товарища появилась тревога. На этот раз я принес не еду, а неприятности. Я начал объяснять, но Доминго, не желая слушать, вскинул руки и повернул воображаемый ключ у губ.

— Ничего не хочу знать. Помогу тебе, потому что ты мой друг. На этом и порешим. — Его глаза перебегали с лица синьора Ферреро на зажатую под мышкой книгу. Он, разумеется, слышал, о чем судачили все вокруг, и говорил с Марко. Несомненно, Доминго уже догадался, в чем дело.

— Нам необходимо покинуть Венецию, — сказал старший повар.

— Хотим поехать в Испанию. — Я сам удивился своему неожиданному уточнению. Но мы так часто строили с Марко планы отплыть в Новый Свет именно из Испании, что это было первое, пришедшее мне в голову.

Доминго кивнул.

— Хорошая мысль. Оттуда можно отправиться в Новый Свет. А уж там вас никто не найдет.

— Мне надо забрать свою семью. — Старший повар передвинул книгу на грудь и съежился. — Пока они остановятся в доме моей свояченицы. Доминго, вы не могли бы сходить туда и…

— Нет. — Мой товарищ энергично покачал головой. — Бегство даже двух организовать нелегко. А вывезти целую семью… исключено.

Лицо синьора Ферреро потухло.

— Боже, что я наделал, — прошептал он.

— Дайте книгу Лучано. Он отвезет ее в Испанию, — предложил Доминго.

— Не могу. — Старший повар крепче обхватил руками пухлый том. — Он пока не знает, как ею пользоваться.

Я почувствовал облегчение, поняв, что нам не придется разлучаться.

— В любом случае домой ему нельзя. «Черные плащи» ищут нас обоих. Придется выбираться из Венеции вдвоем.

— «Черные плащи»? Черт! — Доминго потер свой прыщавый лоб. — Через день в Кадис отправляется грузовой корабль. До того времени можете оставаться здесь, только сидите тихо, не шумите.

— Спасибо, Доминго, — поблагодарил я.

Синьор Ферреро отвернулся. Прошло несколько мгновений, прежде чем и он тоже сказал:

— Спасибо, Доминго.

Я обрадовался, что у нас оказался в запасе день. У меня будет время повидаться с Франческой. Может, я сумею… может быть, она… Я не представлял, чего от нее ждать, но не мог исчезнуть просто так.

— Сколько у вас денег? — спросил Доминго.

— Достаточно, — просто ответил мой наставник. — Завтра я хочу повидаться с женой в доме ее сестры. Лучано, ты пойдешь со мной.

— Нет. То есть я имел в виду, вы сами не захотите, чтобы я был поблизости во время вашего свидания с женой.

Синьор Ферреро серьезно посмотрел на меня, и я увидел в его глазах досаду.

— У тебя на завтра другие планы?

Черт, его не обманешь!

— Хочу попрощаться с Франческой.

— Господи, Лучано… — Он провел по лицу ладонью, как усталый отец.

— Но, маэстро…

— У нас довольно неприятностей. Хочешь еще усугубить? Чтобы и ей грозила опасность?

— Меня не поймают, если я пойду одни.

Доминго встал между нами.

— Не надо спорить. Вас могут услышать. Сегодня я больше ничего не могу для вас сделать. Давайте спать.

Старший повар сурово посмотрел на меня и отвернулся.

Доминго закатился в угол, натянул до подбородка мешок и крепко зажмурился, решительно не желая ничего видеть. Синьор Ферреро сел на книгу, привалился головой к стене, но глаз не закрыл. Поскольку растянуться оказалось негде, я свернулся калачиком и притворился спящим. А на самом деле из-под опущенных век наблюдал за своим наставником. Трижды зевнув, он подложил между стеной и плечом вместо подушки джутовый мешок и закрыл глаза. Я дождался, когда сопение и похрапывание станут равномерными, затем бесшумно, как дым, поднялся и вылез в окно.

Я бежал вдоль пристани и без старшего повара и его книги чувствовал себя в безопасности. Он ведь сам сказал: оборванный беспризорник никому не бросится в глаза. К тому времени мои расшитые бисером туфли изорвались и пропитались грязью, так что вполне могли сойти за убогую обувь уличного мальчишки. Влажный ветер гнал по воде рябь и остужал мне лоб. Почему-то это легкое прикосновение вселяло надежду, что Франческа согласится… что Франческа поедет со мной. От меня не ускользнула нелепость ситуации: синьор Ферреро готов оставить любимую семью, а я продолжаю строить планы, как забрать с собой девушку. Но я быстро расправился с этой мыслью — можно сказать, проглотил не жуя. Однако она, как второпях съеденный деликатес, легла тяжелым грузом, и я ощутил чувство вины. Наступила ночь, все смолкло, только издалека из матросского бара доносился хриплый мужской смех. Я свернул на темную улочку, которая неожиданно повернула, и побежал вдоль незнакомого канала. Луна дробилась в черной воде, и угол отражения света заставил меня усомниться, правильно ли я выбрал направление. Я никогда не терялся, но в эту ночь, мучимый виной, сбился с пути. Сделав новый поворот, я решил, что монастырь справа за следующим углом. Ничего подобного — маленькую площадь оглашал шумом и освещал окнами игорный дом. Сквозь открытую дверь я увидел пьющих и азартно бросающих кости мужчин, а между ними ходили «черные плащи» и задавали вопросы.