Страх - Роман Канушкин

– Пойдем купаться, – предложил я чуть ли не с восторгом.

– Да ты че, с ума сошел? – и я вдруг увидел, что она совсем пьяна.

– Ну, тогда я мигом.

Но когда я вернулся, в свете костра ее уже не было. Кто-то пил, кто-то целовался, кто-то уже спал, но ее не было, а Хомяк ел. Он протрезвел и растопил костер побольше.

– Она пьяная в задницу, а ты ей какую-то хреновину рассказываешь, – он налил по полстакана. – дотрепался… Давай.

– Нет, я не могу, – после моря меня начало качать.

– Ты сам не знаешь, чего хочешь.

А я подумал, что хотел, чтоб все было по правилам – то ли придуманным, то ли поверхностно усвоенным, только почему-то получалось все по-другому.

– Ее Метис уволок. Ты ушел – она начала засыпать. Метис ее обнял, завалили, они тут целовались, целовались, а потом он ее уволок. Вот как надо.

– Куда? – спросил я.

– Куда… В темноту.

– Сволочь, – сказал я.

– Да у тебя все равно ничего б не получилось, она наверняка заснула бы.

– Все равно сволочь. – Мне было очень обидно. Это была не ревность, мне было именно обидно.

– Да ладно, на наш век хватит, иди сюда. Было бы из-за чего. Смотри, наверное, готово, – он вытащил из костра горячие картошки, и я подумал, да ну его, все к черту, главное, как мне все-таки близок Хомяк, – и это самое важное.

* * *

Я проснулся от холода на восходе. Солнце только встало из-за моря и еще не грело. Мы спали вдвоем с Хомяком, закутавшись в одеяло. Меня разбудил сосед по лестничной клетке – тот, с кем мы осматривали сейчас Дербент. Он заснул, когда еще не было десяти, проснулся первым, искупался и теперь был здесь единственным, кому не было холодно.

– Давай-давай, попрыгай, в воду, и сразу согреешься.

Я был в одежде и дрожал, а он – в одних плавках, бодрый и разогретый. Я нехотя разделся – голову словно стянуло обручем от бочки, немного попрыгал – от холодного песка все тело болело. Потом побежал купаться, прыгнул в воду – мне стало так легко – и поплыл, но на море усиливалось волнение, и я повернул обратно. Чувствовал я себя чудесно.

Все еще спали, кутаясь в одеяла, в самых нелепых позах, а одна застенчивая пара ушла метров за сто от костра. На середине их следа валялась пустая бутылка, хотя, возможно, она была не их.

«Ну и тоска», – подумалось мне.

– Давай стащим лодку, – предложил сосед.

Я огляделся – на берегу лежало много опрокинутых лодок. Недалеко была спасательная станция, и там уже кто-то возился.

– А спасатели? – спросил я.

– Да ладно, мы ж вдоль берега, чуть-чуть, они и не увидят.

Мы стащили лодку в воду, и тут появилась эта Света. Я не злился и не дулся, а смотрел на нее с любопытством. Она была в одном нижнем белье.

– Чего, купаетесь? – сказала она и вошла в воду. – Ой, мама, холодина какая!

Мы с соседом стащили лодку, запрыгнули в нее, и нас стало немного относить от берега. Подплыла Света, я подал руку и втащил ее в лодку. Она села на нос, и мокрое белье просвечивало. У меня перехватило дыхание – она была такая хорошенькая, и было так жалко, что она ночью с этим гнусным жирным Метисом. Нас относило от берега – весел в лодке не было.

– Я не умею плавать, – сказал сосед, – я лучше к берегу.

Он спрыгнул в воду – ему было с головкой – и, барахтаясь, добрался до мелководья.

– Давай, греби руками, – сказала Света. Я начал грести, но лодку все равно относило в море.

– Чего это ты к берегу гребешь, давай туда.

– Весел нет!

– Черт с ними, с веслами, поплыли! О-ой, качает как. Плюнем на лодку и так доплывем. Давай от берега.

Плавал я неплохо, но знал, что за каменной грядой резко начинается глубина. Волны были зеленые и пенились все больше. Мне стало не по себе, а до берега уже очень прилично. Но она сидела мокрая, очень симпатичная и улыбалась.

– Давай целоваться? Не хочешь?! – сказала она, и сложила губы, и получилось это совсем не пошло.

– Да ну тебя! – огрызнулся я, делая вид, что мне совсем не страшно, а берег все удалялся, и вода между ним и лодкой была какая-то очень темная.

– Как хочешь, – сказала она и для чего-то взъерошила волосы. – тут тюленей полно, а они бывают злющие, – она взяла и брызнула в меня водой и засмеялась.

– Давай, прыгай, поплыли обратно. видишь, волны какие, – я посмотрел в воду и увидел, что лодка находилась над грядой, – сейчас начнется большая глубина.

– А я плавать не умею, – сказала она весело, – придется тебе толкать лодку.

Плавать она умела, я это знал, но спрыгнул в воду и начал толкать лодку. Ничего не получалось, нас относило в море. Я снова залез в лодку и увидел, что мы прошли каменную гряду. Лодка была небольшая, прогулочная, без весел нас запросто могло опрокинуть.

– Давай, прыгай сейчас, пока не поздно, будешь держаться за меня, – я старался, чтоб мой голос звучал как можно тверже.

– А ты что, трус? – спросила. – Смотри, аж синий от страха. Давай, прыгай, потонешь еще!

– Ты что, с ума сошла?! Прыгаем, я тебе говорю!

– Отстань от меня! Я пошутила, я могу плавать. Давай, прыгай.

– Ты ненормальная, сейчас шторм начнется! Прыгаем!

– Отстань, зануда.

– Вот дура! – я разозлился более всего от того, что ничего не мог поделать. И тогда мне стало страшно.

– Прыгаешь?!

– Я же сказала, отстань, – и она вдруг спокойно улыбнулась и легла в такую позу, в каких обычно загорают на лодках в штилевую погоду, когда море голубого цвета.

– Ну как хочешь, дура чертова, – и я спрыгнул в воду. Как только вынырнул, подплыл к лодке. Волна была большая, а берег – очень далеко. На секунду меня охватила паника, я вцепился в лодку, нас все относило. Надо было, не теряя ни секунды, плыть обратно. Я успокоился и оттолкнулся от лодки:

– Ну, поплыли!

– Плыви.

– Хватит выпендриваться, давай, прыгай!

– Да плыви ты. Смотри, уже в штаны, наверное, наложил.

– Дура! – я нырнул и, не поворачиваясь, поплыл к берегу, – проститутка, – думал я, делая злые взмахи руками.

Волнение крепчало, я старался чаще нырять, чтобы волны не били в лицо. Потом, на половине дороги, понял, что ничего страшного, и поплыл спокойно и ровно. Но все равно порядком выбился из сил и, когда выбрался на берег, устало повалился на песок.

Лодка была уже очень далеко, я вспомнил ее худые плечи и подумал, что в такую погоду ей не выплыть. Надо было идти на спасательную станцию.

– Ты чего ее там оставил?