Мировая история в легендах и мифах - Карина Кокрэлл

Однако удивляет поведение королевы. Категорическое заключение авторитетнейших экспертов получено, но она зачем-то назначает повторные рассмотрения. «Хунта» собирается опять. И опять отказ: «Величина океана больше заявленной, ветра и течения неизвестны, Азия гораздо дальше, чем утверждает синьор Колон, риск слишком велик». Колумб продолжает представать перед экспертами, никаких новых и более весомых аргументов комиссии, однако, не сообщая, а пересказывая байки моряков, якобы видевших землю к западу от Канар, и демонстрируя не слишком убедительные «вещественные доказательства», якобы принесенные океаном «оттуда». Трудно отделаться от ощущения, что Колумб все-таки знает еще что-то. Но комиссии не сообщает. Из страха, что его знанием могут воспользоваться другие? Не исключено…

А королева, вполне возможно, преследует свою, не совсем благовидную по отношению к Колумбу цель. Предложение генуэзца нравилось ей с самого начала, но она ведет изнурительную войну с маврами, тут не до экспедиций. Логично предположить, что королева решает, во-первых, выиграть время. Во-вторых — дискредитировать Колумба в глазах конкурирующих королевских дворов Европы. Ведь после неоднократных публичных отрицательных вердиктов авторитетных испанских экспертов (о чем вездесущие осведомители, без сомнения, сообщали в Португалию, Францию, Англию и т. д.) генуэзец вряд ли сможет рассчитывать на серьезное отношение где-либо еще. Он уже ославлен — упорствующий в своих смехотворных заблуждениях беспочвенный мечтатель или даже мошенник…

Кастильские короли продолжают ему платить. Семь лет тянется эта ситуация el регго del hortelano[194]. Эксперты отказали, но королева не говорит окончательного «нет». И Колумб ждет. На исходе примерно седьмого года ожидания надежда окончательно покидает навигатора. Мавры повержены, но собравшаяся вскоре после падения Гранады очередная «хунта» опять выносит сокрушительный вердикт. И Колумбу становится предельно ясно, что никаких средств и никакого королевского покровительства (а значит, и дворянского титула!) ему никто и никогда в Испании не даст. И что его, совершенно за эти годы поседевшего и постаревшего, просто водят за нос, благо он у него не маленький! И что он зря тратит жизнь, которой и так остается немного.

И вот сорокалетний Колумб, сытый по горло всякими комиссиями, насмешливыми взглядами и неопределенным положением при дворе, укладывает пожитки на наемных мулов и отправляется прочь. Причем не скрывает, что во Францию. Против которой, между прочим, много лет уже воюет Фердинанд Арагонский, муж Изабеллы. Чувствуется в этом отчаянном шаге навигатора и оттенок шантажа: «Не хотели вы — захотят другие!»…

…Странное облако пыли позади на дороге, на которое все оглядывался Колумб, оказывается отрядом королевских альгуасилов. Навигатору приказано вернуться: кастильские короли Изабелла и Фердинанд (после беседы со своим казначеем Сантанхелом) только что приняли решение! Ему дают высочайшее повеление. Ему дают средства. Ему дают корабли. Ему обещают даже титулы.

Почему? Что вызвало такое внезапное решение королей, противоречащее единогласным вердиктам ученых комиссий? Исследователи гадают: корона отчаянно нуждалась в деньгах и хваталась за соломинку, победа над маврами сделала кастильских королей более решительными; острее становилось противостояние Испании, Португалии и Франции; королеве нравился навигатор как мужчина; давили выкресты при кастильском дворе и т. д., и т. п. ad infinitum. А если честно, то «нам просто это неизвестно».

Ну, а чем все кончилось, давно уже стало легендой.

Отплытие из Палоса. Немногим более месяца в спокойном, даже каком-то пугающе спокойном океане. И погода — «как в апреле в Андалусии»[195]. И постоянно дующий в паруса сильный попутный ветер, который за все плавание не поменялся ни разу! И невиданное обилие водорослей на пути (Саргассово море). И бесчисленные косяки перелетных птиц, вдруг появившиеся посреди океана (сентябрь — разгар миграции североамериканских птиц на места зимовки).

И назревавший бунт команды: бывалые моряки опасались, что при таком невиданно постоянном попутном ветре они никогда не смогут вернуться обратно в Испанию, и потребовали у итальянца прямого ответа, знает ли он дорогу домой, на что навигатор ответил уклончиво: «Если Господь привел нас сюда, Он же позаботится, чтобы привести нас обратно». Бунт предотвратило вмешательство авторитетного среди палосских морских волков капитана Алонсо Пинсона.

Несколько раз то, что принимали на горизонте за землю, оказывалось только миражом…

Но вот, наконец, октябрьским утром — только посветлела полоска горизонта — исторический (истерический!) вопль вахтенного матроса Родриго де Трианы: «Tierra! Tierra! Tierra!» И высыпавшие на палубы люди вдруг увидели: это не мираж! Из воды, каждый день слепившей пронзительной синевой, которой, казалось, никогда не будет конца, вдруг начали подниматься и набухать новые краски — неправдоподобно яркая зелень, а под ней — белоснежная полоска берега. И палосские морские волки, заросшие черной щетиной до глаз, поняли, что к каким-то явно до этого не виданным островам они все-таки приплыли, что не совсем сумасшедшим оказался носатый сукин сын-генуэзец!

Триумф непобедимой силы отрывочных и бессистемных знаний, помноженных на искренний фанатизм и удачу?

И наконец — вмятина от колумбовых колен на багамском песке. А потом — воткнутые тут же, оптимистично припасенные для такой ситуации знамена королей Кастильи, и нестройный (но с душой и со слезами в голосе), исполняемый мореплавателями речитатив молитвы Gloria in Exselsis Deo — перед аудиторией недоуменно (но одобрительно) переглядывающихся островитян, одетых в гораздо большем соответствии с окружающим курортным пейзажем и местным климатом.

Чаще всего повторяют и впрямь поражающую воображение историю о том, как Колумб до новой земли доплыл, а ведь еще более интересно и загадочно другое: как он вернулся?[196]

И вправду, как? Никакого иного двигателя, кроме течения и ветра, у каравеллы пятнадцатого века — нет. Без знания ветров и течений района навигации плавать при таких условиях, конечно, можно, но прибытие куда-то конкретно становится идеей весьма абстрактной. Колумб понятия не имеет, в какой части света он находится (если верить популярной теории), и думает, что плавает где-то у берегов Японии-Сипанго, или Китая, или Индии. Что наводит на мысль: он вряд ли мог обладать подробной информацией о тамошних ветрах и течениях, ибо европейские корабли здесь — впервые. Но…

«…он знает, как вернуться назад, а это непросто, учитывая, что в коридоре от Канарских островов до Антильских ветры и течения имеют западное направление. Не зная этого секрета, обратного пути в Испанию не найти. От Антильских островов надо взять к северу, чтобы достичь Гольфстрима, который практически естественным образом выносит суда к Азорским островам. Христофор Колумб уверенно выполняет этот маневр…»[197] Значит, знал о Гольфстриме? А ведь Гольфстрим не был обнаружен (во всяком случае, официально) до 1513 года. В то время Колумб вот уже семь лет как покинул наш шарообразный безумный мир.