Девятый Дом - Ли Бардуго

– Куда мы едем? – спросил он.

– В Il Bastone. Дом на Оранж.

Когда она перестала двигаться и легла, ей стало хуже. Утонув в кожаных сиденьях, пахнущих новой машиной, она могла думать только об одном – о грохочущей в ней боли. Она смотрела на куски неба и крыш, мелькающие в окне, пытаясь нарисовать в голове их путь к Il Bastone. Сколько еще? Доуз будет там. Доуз всегда там, но сможет ли она помочь? Это моя работа.

– Окулус не берет трубку, – сказал Тернер. Может, Доуз на педагогической практике? Или в книгохранилище? – Что это было? – спросил он.

– Говорю же, магия порталов, – она произнесла это с уверенностью, но на самом деле точно не знала. Раньше она думала, что магией порталов пользуются, чтобы путешествовать на большие расстояния или проникать в охраняемые здания. А не чтобы неожиданно наброситься на кого-то и избить. – Порталы – это магия «Свитка и ключа». Я предполагала, что Тара с Лансом продавали им, из-за Колина Хатри. И из-за татуировки Тары.

– Какой именно?

– «И я, поверь, скорей умру, чем в верности твоей засомневаюсь». Это из «Королевских идиллий». У нее возникло странное чувство, что она заняла место Дарлингтона. Значило ли это, что ее место занял он? Боже, она терпеть не могла быть настолько под кайфом. – Выбивая из меня все дерьмо, Ланс кое-что сказал. Он хотел знать, кто убил Тару. Он этого не делал.

– Надо ли мне напоминать вам, что он преступник?

Алекс попыталась покачать головой и поморщилась.

– Он мне не пиздел, – в панике и страхе во время нападения она решила, что за ней снова охотятся, как с глумой. Но теперь она в этом сомневалась. – Он меня допрашивал. Думал, я вломилась в квартиру.

– Так и было.

– Он явился туда не за мной. Он вернулся в квартиру за чем-то еще.

– Да, давайте обсудим эту тему. Я ясно сказал вам не приближаться к…

– Вам нужны ответы или возможность и дальше вести себя, как мудак? Ланс Грессанг не убивал Тару. Вы взяли не того.

Тернер ничего не ответил, и Алекс тихо засмеялась. Эффект не стоил ее усилий.

– Я понимаю. Либо вы сошли с ума и галлюцинируете, либо сумасшедшая я, и, конечно, это было бы куда удобнее. Тернер, у меня для вас плохие новости. Ни один из нас не псих. Кто-то захотел, чтобы вы поверили, что Ланс виновен.

– Но вы так не считаете, – наступило долгое молчание. Алекс слышала тиканье поворотника в унисон ее сердцу. Наконец Тернер сказал: – Я проверил, где находились члены обществ, которых вы назвали.

Значит, он последовал ее наводке. Он был слишком хорошим детективом, чтобы отказаться от наводки. Даже если она исходила от Леты.

– И?

– Мы уже знали, что место нахождения Триппа Хельмута невозможно подтвердить, потому что никто не видел его всю ночь. Кейт Мастерс утверждает, что находилась в «Манускрипте» до трех часов ночи.

«Чарджер» переехал кочку, и Алекс закряхтела. Говорить было больно, но это помогало ей отвлечься.

– Там должна была находиться вся делегация, – выдавила она. – Это была ночь четверга. Ночь собраний.

– Насколько я понял, они тусовались допоздна. Это большое здание. Она легко могла приходить и уходить, оставшись незамеченной.

И «Манускрипт» находился всего в нескольких кварталах от места преступления. Могла ли Кейт ускользнуть, заколдованная под Ланса, чтобы встретиться с Тарой? Была ли это какая-то игра? Что-то пошло не так под кайфом? Намеревалась ли Кейт убить Тару? Или все это лишь в воображении Алекс?

– Что вам известно о парне из «Свитка и ключа», Колине Хатри? – спросил Тернер.

– Он мне нравится, – Алекс удивилась собственным словам. – Он милый и одевается стильно, как вы, но более по-европейски.

– Ценные сведения.

Алекс порылась в памяти. Благодаря белладонне ей легко было вспомнить затейливый интерьер «Свитка и ключа», узор плитки на полу. В ночь неудачной попытки открыть портал в Будапешт Колен приветливо ей помахал, словно оба они стремились в одно сестринство.

– Дарлингтон говорил, что Колин – один из лучших и умнейших студентов, что он выполняет работы по химии уровня аспирантуры. В следующем году поступает в какой-то престижный университет. Кажется, в Стэнфорд.

– В прошлый четверг он так и не появился в «Свитке и ключе». Он был на вечеринке дома у какой-то преподавательницы. Бель-что-то-там. Французское имя.

Ей захотелось рассмеяться.

– Не на вечеринке. В салоне.

Колин был в салоне Бельбалм. Алекс должна была прийти в следующий раз… завтра? Нет, сегодня. Ее волшебная летняя работа в тихом профессорском кабинете с цветами никогда еще не казалась такой далекой. Но действительно ли Колин был в салоне? Возможно, он ускользнул. Алекс надеялась, что это не так. Мир Бельбалм с острыми духами и цивилизованными беседами казался убежищем, наградой, которую Алекс, скорее всего, не заслуживала, но с радостью бы приняла. Ей хотелось отделить это от всего этого хаоса.

Алекс почувствовала, что ее сознание чуть помутилось, первый яркий приход белладонны начинал проходить. Она услышала слишком громкий гудок, услышала, как Тернер говорит по рации, объясняя разгром в квартире Ланса и Тары. Кто-то искал наркотики. Он вел преследование пешком, но потерял преступника из виду. Он дал расплывчатое описание подозреваемого, который мог оказаться как мужчиной, так и женщиной, в парке, которая могла быть как черной, так и темно-синей.

Алекс с удивлением услышала, как он лжет, но понимала, что он прикрывает не ее. Он не знал, как объяснить Ланса и то, что он видел.

Наконец Тернер сказал:

– Мы подъезжаем к лужайке.

Алекс заставила себя сесть, чтобы показать ему дорогу. Мир казался красным, словно сам воздух, прикасающийся к ее телу, за ней охотился.

– Переулок, – сказала она, когда в поле зрения появился темный кирпич и витражи Il Bastone. В окне гостиной горел свет. Доуз, будь дома. – Припаркуйтесь здесь.

Когда двигатель выключился, Алекс закрыла глаза и вздохнула. Она услышала, как хлопнула дверца Тернера, а потом он помог ей выйти из машины.

– Ключи, – сказал он.

– Ключей нет.

На секунду она заволновалась, когда Тернер потянулся к дверной ручке, гадая, впустит ли его дом. Но либо ее присутствия было достаточно, либо он узнал Центуриона. Дверь распахнулась.

Когда она вошла, Il Bastone взволнованно задребезжал, люстры зазвенели. Любой другой подумал бы, что мимо проезжает грузовик, но Алекс ощущала тревогу дома, и к ее горлу поднялся комок. Возможно, ему просто пришлось не по вкусу, сколько крови и травм пересекают его порог, но Алекс хотелось верить, что дому не нравятся страдания одной из своих.

Доуз лежала на ковре в гостиной в своем скатавшемся свитере и наушниках.