История Византии. Том 3. 602-717 годы - Юлиан Андреевич Кулаковский

в котором был перевезен Крест в Иерусалим, и тождестве их с теми, которые были наложены при отправке Креста в Персию Шахрбаразом, сохранности у патриарха ключа от ящика, все это обрывки легенд, возникших позднее в оправдание и доказательство подлинности Креста. В сирийских источниках имеются прямые свидетельства о том, что Крест не остался под спудом. Йездин, главный начальник финансового управления в Персии при Хосрове, пользовавшийся большим его расположением, христианин несторианского исповедания, взял часть от Животворящего Древа с разрешения Хосрова и поднес драгоценнейший золотой крест с частицей Креста Господня знаменитому отшельнику Мар-Бабаю, подвизавшемуся в горах Изалы.[854]

Если мученические акты Анастасия удостоверяют год события, то новый памятник, изданный проф. Марром в 1909 г., дал нам свидетельство современника о дне прибытия Ираклия в Иерусалим. Разумею «Повесть о пленении Иерусалима», принадлежащую монаху монастыря св. Савы близ Иерусалима, Антиоху Стратигу.[855] Извлечение из этого творения было опубликовано в арабском тексте с французским переводом в журнале Revue de l'Orient Chrétien за 1897 г. Проф. Марру посчастливилось найти полный его текст на грузинском языке, который он издал с русским переводом и обширным исследованием в виде предисловия. Весьма подробное, расцвеченное риторикой повествование Антиоха заканчивается кратким сообщением о возвращении Креста Господня в Иерусалим. Позволю себе привести из него следующее свидетельство: «В лето семнадцатое от пленения Иерусалима, в третий год по убиении Хосрова, в двадцать первый год воцарения Ираклия, третьего индикта персидский военачальник Разми-Озан (т. е. Шахрбараз) убил персидского царя Ардашира. Разми-Озан завладел царством, подружился с греками и пожаловал царю Ираклию животворящий Крест Христов в благодарность, как сокровище всего мира и как обогащающий дар. А царь Ираклий принес его в Иерусалим, куда прибыл с Мартиною... Вступил к нам в Иерусалим двадцать первого марта, водрузил опять на своем же месте славное и честное древо Креста, запечатанное по-прежнему в ящике, как он был взят. Ящик оставался, как ковчег завета, нераскрытым среди иноплеменников».[856]

Сравнение Креста с ковчегом завета в судьбе его среди иноплеменников является указанием на сам мотив возникновения легенды, которая была известна Никифору, как указано выше.

Мученические акты Анастасия и повесть Антиоха Стратига должны бы, казалось, устранить всякие сомнения в определении даты возвращения Креста в Иерусалим. Но этого не случилось, и в апрельской книжке журнала English Historical Review за 1912 год английский ученый Норман Бейнз, ознакомившись со статьей проф. Болотова, выступил с полемикой против 630 г. и пытался доказать правильность датировки этого события 629 годом, как ее принял по старой традиции Перниче.[857]

Поводом к этой полемике послужило то обстоятельство, что в поэме Георгия Писиды сделано указание на то, что весть о водворении Креста в Иерусалиме пришла в Константинополь в Лазареву субботу. В 630 году Лазарева суббота приходилась на 31 марта, а в 629 — на 8 апреля. Принимая в соображение тогдашние средства сообщения, Бейнз находил промежуток между 21 и 31 марта слишком кратким для того, чтобы могло прийти известие из Иерусалима в столицу, и считал более правильным держаться 629 года. Вступив в переписку с г-ном Бейнзом, я узнал от него, что, ознакомившись с актами Анастасия, он считает вопрос решенным в смысле 630 года и постарается в печати отказаться от высказанного им недавно мнения. Весьма детальный анализ материала византийских хронистов, который представил Бейнз в своей статье, не лишает ее ученого значения, несмотря на ошибочность положения о дате, которую он отстаивал.

В заключение этого обзора позволю себе указать на одно свидетельство хроники Михаила Сирийца, которое является подтверждением вывода Никифора о судьбе Креста. — В биографии епископа Севера имеется такое свидетельство: — Il у avait aussi un général de Mabboug qui était parent du saint (Sévère). C’est celui qui avait ramené de Perse et reçu de Schahrbaraz le bois sacré de la crucifixion et l’empereur Héracle l’avait rezu de lui á Mabboug.[858]

Это свидетельство, являясь в дополнение к другим, сохраненным у Себеоса, Фомы Маргского и Табари, позволяет представить себе дело в такой последовательности. — Вступив в союз с Шахрбаразом в июле 629 года на свидании в Арависсе Триречном, в восточной Каппадокии, Ираклий оказал ему военную поддержку для его похода в Персию, имевшего целью отстранить своих личных врагов от влиятельного положения при дворе малолетнего Ардашира и занять первое место в государстве. В ожидании исполнения обязательств, принятых на себя Шахрбаразом, Ираклий отправился в столицу и провел так зиму, получая, очевидно, оповещения от своих людей, сопровождавших Шахрбараза,[859] и от него самого о ходе дел в Персии. Шахрбараз взял Ктесифон после сопротивления (о чем сохранил сведение Табари), отомстил своим врагам, упрочил за собою первое место при малолетнем царе, не посягая на его жизнь (что случилось позднее: 17 апреля 630 года).[860] Военные отряды имперской армии, ходившие с Шахрбаразом в Персию, вернулись в Сирию и привезли с собою Крест Господень. Ираклий покинул столицу в конце зимы, и получив в Иераполе (Маббуг) Крест, повез его через Тивериаду (о чем упоминает Феофан) в Иерусалим, куда вступил 21 марта 630 г.

Если в настоящее время можно с уверенностью утверждать, что Ираклий привез Крест Господень в Иерусалим 21 марта 630 г., то тем самым окончательно устраняется возможность связывать возвращение Креста в Иерусалим с днем 14 сентября, праздником Воздвижения. Это старое заблуждение держится в научной литературе со времен Барония, было много раз повторено в научных работах, его старался поддержать Перниче в специальном экскурсе и в самое последнее время повторил акад. Успенский.[861] Это тем более странно, что в Пасхальной Хронике (р. 531, 9-12) имеется точная дата возникновения праздника Воздвижения, а именно: 7-й индикт, т. е. 335 год, когда 17 сентября был освящен храм, сооруженный на Голгофе имп. Константином Великим.[862] Свидетельство о том, что праздник Воздвижения отмечался в Иерусалиме 14 сентября, имеется у Псевдо-Захарии Ритора в рассказе об одном событии в год смерти имп. Анастасия: «В тот год (т. е. 518) к празднику 14 элула (сентябрь) сошлось в Иерусалиме много бесноватых из Египта, Александрии, области за Иорданом, эдомитов и арабов. Собравшись перед Крестом Господним в день праздника, они выли как собаки. Лишь впоследствии выяснилось, что это было предзнаменованием возгоревшихся вскоре церковных разногласий и споров».[863] Так как автор греческого оригинала, с которого переводил сирийский автор, закончил свой труд в 558 году, то в этом рассказе мы имеем неопровержимое свидетельство о том, что