Королева Виктория - Екатерина Коути

Подобно ветхозаветным пророкам, Гладстон разразился упреками в адрес власть имущих. Если правительство поддерживает Турцию, оно тоже несет ответственность за убийства христиан. «Это не миролюбивые магометане Индии, не галантные саладины из Сирии, не утонченные мавры Испании. С того самого черного дня, как они проникли в Европу, они были и остаются самым бесчеловечным образчиком человечества»[206], – отзывался он о турках. Нужен ли Британии такой союзник? И не лучше ли будет договориться с Россией?

Лондонцы сметали памфлет с прилавков – меньше чем за месяц было продано более 200 тысяч экземпляров. По столице прокатилась волна демонстраций в защиту угнетаемых болгар. Когда 9 сентября Гладстон выступил перед своими сторонниками в Блэкхите, толпа ревела: «Вот какой лидер нам нужен!» А ведь Виктория и Дизраэли уже списали старика со счетов.

Хотя королева сама не питала теплых чувств к туркам, такой выпад исподтишка показался ей предательством, едва ли не изменой. Какими только словами она не поносила недруга! Гладстон казался ей «полупомешанным», «подстрекателем и интриганом», чьи действия были «постыдными и достойными порицания». Казалось, Виктория встанет на сторону самого дьявола, если только его раскритикует Гладстон.

Весной 1877 года в защиту братьев-славян поднялась Россия, объявив войну Турции. Дизраэли оказался в щекотливом положении: несмотря на зверства турок, он понимал, что ослабление Турции сыграет на руку российскому императору, что было бы крайне невыгодно Великобритании. Турция, пусть и одряхлевшая, из последних сил цеплявшаяся за свои владения, служила преградой российскому влиянию в Индии. Поэтому победы, которые русские войска одна за другой одерживали на Балканах, настораживали премьера. Вместе с тем он не желал ввязываться в еще одну войну с Россией. Лучше на расстоянии бряцать оружием, чем пускать его в ход.

Для вспыльчивой Виктории не было лучшего стимула, чем гнев. Если раньше королева проводила церемонию открытия парламента с неохотой, словно делала всем великое одолжение, в 1877 году она была преисполнена энтузиазма. После церемонии Дизраэли пригласил ее отобедать в своем поместье в Букингемшире, или, по словам завистников, в «своем гетто». Влияние Дизраэли на Викторию было сильно, как никогда.

Впрочем, даже его пугали вспышки ее гнева. «О, будь королева мужчиной, она задала бы такую трепку этим лживым русским!» – свирепствовала Виктория, как и во дни Крымской войны. Она страшно завидовала российскому самодержцу, который, между прочим, приходился ей родственником – на его дочери был женат принц Альфред. В отличие от Александра II Виктория была ущемлена в полномочиях. Министр иностранных дел лорд Дерби почтительно игнорировал вопли ее величества, да и «милый Диззи» отнюдь не рвался в бой.

Перемещения русских войск доводили Викторию до паранойи. Она была уверена, что в скором времени русские займут Константинополь. Разве не этого в свое время хотела Екатерина II? От Константинополя недалеко и до Калькутты – уж точно ближе, чем из Санкт-Петербурга. Ответ мог быть только один – война. Как жаль, что у конституционного монарха нет возможности ее объявить!

Вместо штыков в распоряжении Виктории были только восклицательные знаки, которые она щедрой рукой расставляла в письмах к дочери. Вики была полностью на стороне матери. Ее, заложницу, а затем и сторонницу прусского милитаризма, российские победы тоже настораживали.

В феврале 1878 года между Россией и Турцией был подписан Сан-Стефанский мирный договор. По этому договору ряд балканских стран получил независимость, а многострадальная Болгария была объявлена автономным княжеством под русским управлением. Кроме того, Турция обязывалась выплатить огромную контрибуцию и уступить России несколько портов в Эгейском море. Это позволило бы России разместить военные база на востоке Средиземноморья.

Европейские державы восприняли договор как угрозу. К радости Виктории, кабинет министров пришел в действие. Пока сама королева инспектировала военные корабли в Спитхеде, ее кабинет вел тайные переговоры с Турцией. В обмен на присутствие британских войск на Кипре Великобритания гарантировала Турции защиту в случае новых атак России.

В июне 1878 году Дизраэли отправился в Берлин на конгресс европейских стран. Задачей Берлинского конгресса был пересмотр Сан-Стефанского мира, чтобы по возможности урезать территории новых балканских государств. Ловкий дипломат, Дизраэли добился максимального преимущества для Великобритании. Даже германский канцлер Бисмарк, председатель на конгрессе, был впечатлен его харизмой. «Этот старый еврей – великий человек», – заметил он своим приближенным.

Домой Дизраэли вернулся победителем: он повел дела так, что Россия вынуждена была пойти на уступки. При этом он не допустил новой войны. На радостях королева готова была наградить своего любимца герцогским титулом, но Дизраэли от этих почестей отказался, хотя принял орден Повязки.

«За вас рады все, и низшие круги, и высшие, – уверяла его королева. – Кроме мистера Гладстона, который вне себя от ярости».

* * *

Триумф Берлинского конгресса окончательно убедил королеву в несокрушимой мощи Британии, которая была вправе диктовать свои условия всей Европе. Виктория входила в роль императрицы, и ее запросы соответствовали новому статусу.

Когда-то она поддакивала лорду Мельбурну и Альберту, противникам империализма: лорд Мельбурн считал захват колоний делом хлопотным, а интересы принца-консорта никогда не простирались дальше Индии. Но колониальная экспансия вскружила голову и королеве, и ее согражданам. Рев британского льва должен быть слышен не только в Европе, но и на всех континентах.

В 1878 году Великобритания предприняла новую попытку установить господство над Афганистаном, более успешную, чем 40 лет назад. Колониальная экспансия продолжалась и на Черном континенте. Еще в начале XIX века англичане обосновались на Золотом Берегу, нынешней территории государства Гана. Там они столкнулись с сопротивлением Федерации Ашанти, готовой до последнего защищать свои торговые интересы на побережье Гвинейского залива.

На протяжении целого столетия велись англо-ашантийские войны, и всякий раз племена давали отпор вооруженным до зубов британцам. Ситуация изменилась лишь в 1896 году, когда Великобритании удалось окончательно покорить Ашанти и превратить ее в своей протекторат, а несколькими годами позже – и в колонию. Однако еще в 1874 году, после очередного конфликта, в ходе которого англичане сожгли столицу Ашанти, король вынужден был уплатить Великобритании контрибуцию золотом.

Пока генерал Гарнет Вулзли обирал ашанти на западе Африки, сэр Генри Бартл Фрер был направлен в Южную Африку, чтобы создать конфедерацию из африканских держав и бурских республик под контролем Великобритании. Однако государство зулусов не желало расставаться с независимостью. Ультиматум, посланный королю Кечвайо, был отвергнут.

Отказ подчиняться Великобритании не был бравадой со стороны зулусского короля: он возлагал надежды на свою армию, самую многочисленную и хорошо обученную во всей Южной Африке. Но в глазах заносчивых англичан это была лишь горстка дикарей. Как только они услышат ружейные залпы, тут же бросятся врассыпную, побросав железные копья и щиты из выдубленных шкур. Победа все равно что в кармане. По крайней мере, так считал Фрер со товарищи.