Ахульго - Шапи Казиев

Скоро Лиза перестала навещать и офицерских жен. Она вдруг заметила, что семейные дамы стали ее опасаться. Слишком сильно было неутоленное чувство, слишком явна была зависть, с которой Лиза смотрела на их деток. И женщины боялись, что она может сглазить их деток.

Усталая и грустная, Лиза возвращалась в дом маркитанта Аванеса, который был ее последней надеждой.

Но Аванесу было теперь не до нее. Протежируемый командиром Апшеронского полка Поповым, он проворачивал одну выгодную сделку за другой. Аванес уже сбыл все залежалые товары, продал залежавшуюся говядину и порченую солонину, отсыревшие спички и подгнившую махорку. Сверх того, Аванес добился разрешения отпускать офицерам по специальным казначейским книжечкам товаров не на десять рублей в месяц, как обычно, а вдвое больше. Это было большой удачей. Аванес знал, что поиздержавшиеся офицеры предпочтут получить у Аванеса десять рублей наличными, на игру в карты и кутежи, а взамен впишут в книжечку, что товаров получено сполна. Знало это и начальство, но закрывало глаза за процент от сделки.

День и ночь к дому Аванеса подъезжали торговцы и посредники. Когда отсутствовал хозяин, делами занималась его жена Каринэ.

– Аванес, салам алейкум! – кричал торговец со своей арбы.

– Мыло привез!

– Здравствуй, Ахмед, – откликалась маркитантка.

– Вези в лавку!

– Свечи куда? – спрашивал казак со своей кибитки.

– Во двор грузи! – отвечала Каринэ.

– Только мало что-то.

– Куда же больше-то? – удивлялся казак.

– Всегда столько брали.

– Поход долгий будет! – объясняла маркитантка.

– Тут на убитых не хватит, не то чтобы в палатках светить. Привези еще, Петя!

– Привезу! – обещал казак.

– Быстро надо! Опоздаешь – не возьмем.

– Шампанское – первый сорт! – сообщал следующий.

– Сами делаем!

– Давай, – отвечала Каринэ.

– А ром?

– Будет!

– Больше вези! В походе ром ведрами употребляют!

Следом подъезжали другие:

– Кишмиш берешь?

– Принимай сало!

– Такой табак, что и господа не откажутся!

– Нитки-иголки!

– Конфеты для господ офицеров!

– Кремни бери!

– Колбасу привез!

– Рахатлукум свежий! Из Турции! И халва есть!

– Дай попробую.

Маркитантка с видом дегустатора попробовала сладости, сбила цену, а потом велела отвезти товар в лавку.

Большинство отдавало товары в долг, давно зная Аванеса. Остальным маркитантка сообщала:

– Поздно приехал. Кончились деньги. Потом приходи, когда Аванес из похода вернется.

Торговцы хотели бы ответить: «А если не вернется, что с тебя, глупой бабы, взять?». Но Аванес был столь известным маркитантом, что опасения увидеть его убитым шальной пулей в походе отступали перед опасениями потерять богатого заказчика.

Наконец, Лизе удалось изловить Аванеса, явившегося за полночь и в сильном подпитии после заключения очередной сделки.

– Когда едем? – решительно спросила его Лиза.

– Куда? – не понимал Аванес, утопая в купленном по случаю большом кресле.

– В горы, – напомнила Лиза.

– Меня там муж ждет.

– Скоро, – клевал носом Аванес.

– Когда же настанет это твое «скоро»? – негодовала Лиза.

– И так все ушли.

– Не все, – сообщил маркитант, зевая.

– Те во Внезапную ушли, там Аванес не нужен. В крепостях товару цены нет. А которые …

– Ну же, – торопила его Лиза.

– Которые остались, они прямо в горы пойдут.

– Когда? – допытывалась Лиза.

– Скоро, – пробормотал Аванес и захрапел.

– Не спи, Аванес! – теребила его Лиза.

– Они пойдут, и Аванес пойдет, – говорил маркитант сквозь дрему.

– Тогда на рубль – три давай…

– Заснул, дьявол, – сердилась Лиза.

Вернулась Каринэ, гремя ключами от складов и амбаров. Завидев мужа, она бросилась к нему:

– Аванес, дорогой! Властелин моего сердца! – причитала жена, поднимая мужа и ведя его в спальню.

– Совсем устал. Одни отдыхают, а он трудится, как ишак.

Уложив мужа, она вернулась к Лизе.

– Аванес сказал, что скоро поедем, верно? – с улыбкой спросила ее Лиза.

– Если сказал, значит, верно, – заверила Каринэ.

– Он зря ездить не любит. Он любит, когда настоящие дела делаются.

– То есть когда уже совершенно – война? – предположила Лиза.

– Когда смерть рядом ходит, людям ничего не жалко, – объясняла Каринэ.

– Душа попросит – последнее пропьют. А в мирное время такой торговли не бывает.

– А вдруг, не приведи господь, убьют? – осторожно спросила Лиза.

– Вай, убьют! – заголосила Каринэ.

– Вай, убьют!

– Так не ходили бы, где опасно, – успокаивала ее Лиза.

– А ты же сама пойти хочешь, – ответила Каринэ, утирая слезы.

– Я… Я ради мужа своего, – сказала Лиза.

– А он ради своей жены, – сказала Каринэ.

– И ради детей старается.

– У вас хоть дети, а у меня никого, – еле слышно сказала Лиза.

– Что, матушка? – не расслышала Каринэ.

– Ничего, – ответила Лиза, едва сдерживая слезы.

Еще несколько дней повторялась та же история, пока Лиза окончательно не потеряла терпение. Она собралась уже решительно объясниться с маркитантом, когда вдруг получила странную записку от Аркадия. Записка была всего из нескольких слов. Аркадий умолял Лизу навестить его в госпитале.

– Он ранен! – воскликнула Лиза, порываясь тут же бежать в полковой госпиталь.

Но тут она вспомнила, что видела Аркадия не так давно, когда он вернулся из какого-то загадочного путешествия. Лиза встретила Аркадия в офицерском собрании, где он играл в карты. Он был вполне здоров и даже при деньгах. Разве что еще больше напустил на себя таинственности. Вечером он явился к ней в дом, снова оставил у нее свои дуэльные пистолеты, а на вопрос, пригодились ли они ему в путешествии, загадочно ответил:

– Еще пригодятся, и очень скоро.

И вдруг – госпиталь?

Лиза собрала корзинку гостинцев и пошла навестить больного. Но к Аркадию ее не пустил часовой, требуя какого-то особого разрешения.