Убийство из-за книги - Рекс Стаут

– Инспектор Кремер? – Он перегнулся через стол, протянув Кремеру руку. – Как же, как же, я о вас наслышан! Меня зовут Юджин Орвин. – Он перевел взгляд направо. – Я уже имел удовольствие познакомиться с мистером Вульфом и мистером Гудвином… сегодня днем, прежде чем произошла эта чудовищная история. Настоящая трагедия, иначе не скажешь.

– Да уж, – согласно кивнул Кремер. – Присядьте, пожалуйста.

– Одну минуту. Видите ли, мне проще говорить стоя. Я бы хотел сделать заявление от имени нас обоих, меня и моей матушки. Надеюсь, вы позволите? Я член коллегии адвокатов. Моя матушка плохо себя чувствует. По просьбе ваших сотрудников мы вместе ходили в кабинет, чтобы опознать тело мисс Браун, и это стало для нее сильным потрясением. Да еще вдобавок нас держат тут уже более двух часов.

Всем своим обликом мать подтверждала его слова. Она сидела, подперев голову ладонью и закрыв глаза, в отличие от сына явно не заботясь о том, какое впечатление они оба производят на инспектора. Возможно, она даже вообще не слушала, что говорил Юджин.

– Ну что же, – сказал Кремер, – если ваше заявление имеет непосредственное отношение к делу, то я не возражаю.

– Так я и думал, – обрадовался Юджин. – К сожалению, столько людей имеет совершенно превратное представление о методах работы полиции! Вам известно, конечно, что мисс Браун пришла сюда сегодня в качестве сопровождающей моей матушки, из чего можно сделать вывод, будто моя матушка хорошо ее знала. Но на самом деле это не так. Вот что мне хотелось бы прояснить.

– Продолжайте.

Юджин покосился на копа, который всё стенографировал.

– Если мои слова записывают, я бы хотел потом просмотреть свои показания – верно ли там всё зафиксировано.

– Вам дадут такую возможность.

– Тогда я перехожу к фактам. Итак, в январе моя матушка ездила во Флориду. А там, как известно, кого только не встретишь. Она познакомилась с неким человеком, который назвался полковником Перси Брауном – британским полковником в отставке, как он сказал. Позднее он представил ей свою сестру Синтию. Матушка вступила с ними в деловые отношения. Мой отец уже умер, и она имеет право полностью распоряжаться нашим имуществом, довольно значительным. Она одолжила Браунам некую сумму… немного, но это было только начало. Неделю тому назад…

Миссис Орвин вскинула голову:

– Всего-то пять тысяч долларов, и я ничего ему не обещала, – устало произнесла она и снова опустила голову на руку.

– Спокойно, мама. – Юджин похлопал ее по плечу. – Неделю тому назад она вернулась в Нью-Йорк, и братец с сестричкой увязались за ней. С первого же взгляда я распознал в них самозванцев. Выговор у полковника явно не английский, а уж у Синтии – тем более. Они предпочитали не распространяться о своей семье, но полученных от этой парочки сведений – через матушку, в основном, – мне оказалось достаточно, чтобы навести справки и отправить в Лондон запросы. В субботу я получил первый ответ, а этим утром – второй; мои подозрения, в общем, подтвердились, однако все же было недостаточно фактов, чтобы серьезно поговорить с матушкой. Понимаете, когда ей кто-то по душе, ее очень сложно переубедить. Надо было все хорошенько обдумать, и я решил, что пока по возможности не стоит лишний раз оставлять матушку наедине с этой парочкой… Как видите, я говорю с вами совершенно откровенно. Вот почему я пришел сегодня вместе с ними – хотя, в отличие от матушки, не состою в клубе и не интересуюсь всякими там орхидеями. – Юджин произнес конец фразы с видимым пренебрежением, что было весьма опрометчиво с его стороны, поскольку таким образом он сразу настроил против себя Ниро Вульфа. – Так я оказался здесь. Матушка хотела посмотреть на орхидеи, а Брауна с сестрицей привела с собой просто по доброте душевной. На самом же деле она знать их не знает, понятия не имеет, кто они на самом деле, – ведь эти двое, похоже, не сказали ей о себе ни слова правды.

Юджин оперся ладонями о крышку стола и грудью навалился на них, подавшись к Кремеру.

– Не буду ходить вокруг да около, инспектор. В данных обстоятельствах я не вижу, какую пользу можно извлечь, раструбив повсюду о том, что эта женщина явилась сюда с моей матушкой. Чем это поможет свершению правосудия? Только, пожалуйста, не поймите меня превратно: мы вовсе не против того, чтобы исполнить свой гражданский долг. Но, честно говоря, мне бы очень не хотелось, чтобы имя матушки мелькало в газетных заголовках. – Юджин выпрямился, сделал шаг назад и нежно посмотрел на свою родительницу.

– Я не поставляю новости журналистам, – ответил ему Кремер, – и не издаю газет. Если писаки что-нибудь разнюхают, остановить их не в моих силах. Однако я весьма признателен вам за откровенность. Стало быть, вы познакомились с мисс Браун всего неделю тому назад. Сколько раз вы вообще ее видели?

– Три, – ответил Юджин.

У Кремера возникла масса вопросов к матери и к сыну. Допрос был в самом разгаре, когда Вульф перекинул мне клочок бумаги, на котором значилось:

Попроси Фрица принести сэндвичи и кофе нам с тобой, а также тем, кого держат в гостиной. Но больше никому (за исключением, разумеется, Сола и Теодора).

Я вышел из столовой, отыскал на кухне Фрица, передал ему распоряжение Вульфа и вернулся назад.

Юджин всячески демонстрировал готовность сотрудничать с полицией, да и миссис Орвин подробно отвечала на все вопросы инспектора, хоть это и давалось ей с трудом. Они сказали, что все время держались вместе, чему лично я не поверил, поскольку по крайней мере дважды за сегодняшний день видел мать и сына порознь… Да и Кремер тоже знал об этом с моих слов. Эти двое еще много чего наговорили, например: они не покидали оранжерею с момента своего прибытия и вплоть до ухода в обществе хозяина дома; они остались, когда остальные потянулись на выход, потому что миссис Орвин надеялась уговорить мистера Вульфа продать ей несколько растений; полковник Браун раз или два отходил от них, чтобы побродить в одиночестве; отсутствие Синтии не сильно их обеспокоило, поскольку я заверил их, что ничего страшного не произошло; и так далее, и тому подобное. Перед уходом Юджин предпринял новую попытку заручиться обещанием, что имя его матери не появится в прессе, и Кремер был настолько растроган его прямотой, что пообещал сделать все от него зависящее. И Кремера можно понять: люди такого типа запросто могут оказаться чьими угодно закадычными друзьями, включая комиссара полиции или же мэра Нью-Йорка.

Фриц принес нам с Вульфом по подносу, и мы заметно преуспели, очищая их от снеди. В тишине, наступившей после ухода Орвинов, явственно слышался хруст, производимый Вульфом, который набил полный рот овощного салата.

Кремер, нахмурившись, смотрел на нас. А потом заговорил, но обратился не к Вульфу, а ко мне:

– Это импортная ветчина?

Прежде чем ответить, я помотал головой и проглотил то, что было во рту.

– Нет, она из Джорджии. Свинки, взращенные на арахисе и желудях. Посол по собственному рецепту мистера Вульфа. Она аппетитно пахнет, а на вкус – просто объедение. Я спишу вам рецепт… ох нет, проклятье, никак не получится, ведь пишущая машинка осталась в кабинете. Вы уж простите. – Я отложил один сэндвич и взял другой. – Мне нравится их чередовать: сначала откушу кусочек ветчины, потом – осетрины, потом – опять ветчины, потом – снова осетрины…