Каллгира. Дорога праха - Рут Хартц

замечал. Теперь, когда он приблизился, Каз поняла, что не так. Сегодня Дакин заплёл волосы по-хидонски — четыре косы вдоль головы. Казимира не вспомнила, как это называла Айми, которая заплетала только два таких «колоска». И ты умеешь делать такое? Или Ясмина постаралась? Да нет, она тоже с интересом поглядывала на серебряные бусины, державшие тонкие кончики кос. Вот это подготовка к прибытию в столицу. Или у тебя другой повод?

Дакин остановился рядом с Казимирой, поставил локти на перила и буркнул так, чтобы Яс не услышала:

— Не пялься.

Казимира повела бровями. Молчу-молчу.

Вскоре на палубе собрались почти все пассажиры «Дьявола». Почему-то только теперь название пассажирского судна Казимире показалось неудачным. Может, прежде под этими парусами ходили какие-нибудь корсары, и имя сохранилось? Может, душа капитана требовала приключений, и отчасти он был рад тому налёту в Мехшеде?

Рядом с Каз, Ясминой и Дакином остановились Валлеты и Клаудия. Вегард сегодня выглядел посвежее, но реакции были замедленны, а левую руку он держал согнутой, прижимая к рёбрам. Ариан от него почти не отходил и время от времени поворачивался, чтобы что-то тихо сказать. Вег не отвечал.

Казимира смогла поймать его взгляд, кивнула.

Как ты?

Вег медленно моргнул и качнул головой.

Всё в порядке.

— Долго ещё? — спросил Ариан, встревая между ними.

Смотрел он в сторону острова, не замечая ничего и никого вокруг. Ветер путался в его волосах, швырял их Ану в лицо. За время пути каштановые локоны неаккуратно отросли, потеряли лоск, борода тоже выглядела неухоженной и топорщилась. Для Вега всё то же самое выглядело естественным. Для Ана — портило лощёный вид.

Как и Дакин, Ариан Валлет стоял на палубе при полном параде — отглаженная рубашка со стойким воротником, подлатанный камзол, Казимира даже не разглядела места, где прежде были дырки. Валлет будто сразу с корабля собирался на аудиенцию к Мелину.

Рука Вегарда легла Ариану на плечо. Тот на секунду напрягся, словно позади мог стоять враг, но тут же расслабился. Вег не стал ничего говорить, только слегка хлопнул брата и побрёл до скамьи неподалёку. Металлические детали его новой куртки слепили в свете заходящего солнца. Да, так-то лучше.

«Слепой дьявол» пришвартовался в порту, когда гладь воды заполнилась рыжим. Казимира и рада была бы полюбоваться, как блики будут играть на волнах, если бы ещё глаза не вытекали. Правильно, не до поэзии и пейзажей — разбирай вещи, грузи лошадей, помогай остальным. Ясмина настаивала, что Вегарду сейчас не стоит садиться в седло, но автомобили здесь были слишком малогабаритные, а свита слишком разрослась.

— Всё нормально, я разберусь, — отмахнулся Вег, морщась и забираясь на лошадь.

Каз остановилась перед своим скакуном. Садиться в седло с помощью одной только правой руки она выучилась ещё лет в семь, но рана в плече тяжело затягивалась, лишний раз напрягаться — швы разойдутся. К тому времени, как Ясмина сможет снова её подлатать, крови уже много натечёт. Лакх.

— Давай помогу, — сказал Вегард.

Сам толком не мог разогнуть локоть, но протянул Казимире ладонь. Она сжала и расслабила железный кулак. Бестолку, одна не справится. Механические пальцы легли в его ладонь.

Через полчаса пути свита остановилась у гарнизона. Они бы прибыли сюда быстрее, если бы не останавливались, потому что от тряски то на Дакина накатывала тошнота, то казимирино плечо будто снова и снова пронзали стрелы, то Вег спрыгивал на землю, потому что боль в руке его убивала. Может, у него всё же перелом, и Ясмина ошиблась?

Столица занимала бόльшую часть острова, но порт находился за чертой города. Казимира высматривала что-то новое, что-то изменившееся за эти восемь лет, но встречали их те же узкие бойницы, крепкие стены и разводной мост. Кто-то мог бы назвать Сола Мелина параноиком. Казимира бы не стала спорить с ним.

Уже семьдесят лет над этим городом развевались флаги Сола Мелина. Чёрное полотно с золотой руной в виде салданской буквы «Y», только с горизонтальной чертой в центре. Если Казимира ничего не путала, в этом году Мелин должен был праздновать юбилей со дня своего воцарения.

21-й год от Возвращения на Поверхность остался в истории не только как «Год Оружия». Обскуры в те времена имели статус рабов и против Белой Длани восставали уже трижды. С последнего восстания, в народе прозванного «Напрасным», минуло пять лет. Название говорящее — рабы не получили ничего, кроме новых жертв, а Белая Длань продолжила воспитывать резистентов и взращивать в них непомерные амбиции. Только княжеские посты освобождались не так быстро, как того хотели Белые выпускники. Мелин стал первым в своём роде. Девятнадцатилетний лаукиниец не искал помощи ни наёмников, ни богов, Мелин убил князя и его жену, а к утру уже объявил себя новым правителем княжества Гегут. Подданные, конечно, не поддержали этого переворота, но Белая Длань встала на сторону Мелина. Да, вот такие теперь законы — править достоин тот, кто выживет.

Многие воспользовались этим правом, не каждый справился с задачей, но так у Мелина появились первые соратники. К концу того же года при поддержке Белой Длани и молодых князей, Мелин сел на престол в Идене и объявил его столицей.

Харизматичный, умный и языкастый, он собирал вокруг себя и подкупленных людей, и искренне верящих в него. Послушайте, что он придумал. Каждое княжество за себя, но подчиняется одному верховному правителю. Он решит ваши конфликты, он поддержит или накажет, он не позволит островитянам посягать на ваши земли и даже заключит мирные договоры, начнёт торговать с ними.

Своим друзьям он наобещал земли, но молодые горячие головы не пожелали ждать, когда шум уляжется, а армии хоть немного подлатают раны. Юные князьки собрали войска друг против друга и даже против Мелина. Не отдашь по-хорошему — они заберут силой. Междоусобица продлилась четыре года, и вновь Сол Мелин вышел из нее победителем. Под угрозой казней он заставил князьков сидеть смирно, а сверх того ещё и любовь обскуров завоевал.

Ведь больше всех простые люди страдали от четырёхлетних стычек, где требовались всё новые воины, где князья беспрестанно повышали налоги, а плантации стали полями боя. И вот в 30 году Мелин начал выносить смертные приговоры, карать всех виновных в военных преступлениях, всех, кто ослушался его приказов. Если прежде кто-то и сомневался в его словах, теперь в Мелина поверили. Народ ликовал — резистенты поплатятся за всё! Сол — единственный, кто о нас заботится, кому небезразличны судьбы его народа. Он понизил налоги, он поручил банкам выделять ссуды для