Каллгира. Дорога праха - Рут Хартц

всё прощают? — Казимира свела брови и издевательски-нежным голоском сказала: — Ну, посмотрите на эту милашку, он же так юн, он не понимал, что делает. Как он может нести ответственность хоть за что-то? — Каз рявкнула: — Так что ли?

Ариан расправил плечи и прижался к спинке своего стула. Взгляд его потух, напряжение с лица отступило, но на Казимиру он всё ещё смотрел так, будто это она развязала восстание в его землях.

Правая рука Каз под столом слегка подрагивала. От нетерпения, боли, усталости, злости, скопленной энергии, которую нельзя было выпускать. Помалкивай, не зли, не перечь, будь послушна.

Несколько секунд тишины спустя Казимира заговорила медленнее и мягче:

— Докажи, что ты чего-то стоишь без перстней и чужой поддержки. — Даже добавила, чтобы хоть как-то его подбодрить: — Пойми, Ан, мне, правда, жаль, что всё сложилось вот так. Я не знаю подробностей, но хочу тебе верить.

С нажимом Каз заставила себя сказать:

— И я пытаюсь тебе сочувствовать, но эти истерики всё усложняют. Не скрипи зубами, кто-то должен говорить тебе правду.

Ан коротко кивнул, посмотрел на нож в руке Вегарда, но так ничего и не сказал.

— Мы все, — Казимира обвела стол пальцем, — идём за тобой и твоей целью. Мы здесь по собственной воле, нас не держит ни долг, ни жалованье. И мы здесь, чтобы слушать твои приказы и следовать им. — Каз сама не поверила, что сказала это. Вот и Ан поморщился, будто иглы в подушечки пальцев вогнали. — Соберись. Ты уже добрался сюда. Считаешь, самое время сдаться?

Ариан облизнул пересохшие губы.

— До того, как мы приехали в Мехшед, у тебя был план, — продолжила Казимира, потому что он так и не заговорил.

— Который включал в себя круглую сумму денег, — буркнул Ан.

Ура, диалог.

Как могла Казимира обходила эту тему, но он сам напомнил.

— Чужих денег. Решение твоих проблемы чужими потом и кровью.

Чёрные глаза сузились, Ан в запале рванул вперёд.

— Чего это чужих? Это казна Каллгиры…

— Ради которой ты палец о палец не ударил. — Она честно не хотела, чтобы эти слова прозвучали так ядовито. — Налоги за тебя собирали другие, пока ты сидел в своём высоком доме из хрусталя и смотрел на морской пейзаж из окна.

Морщась, он снова заскрипел зубами. Правильно, ответить-то нечего.

— Это называется делегировать обязанности, — проговорил Ариан, растягивая слога, сжимая и разжимая кулак.

На сколько хватило актёрских способностей, Каз картинно хохотнула.

— Это называется «подними жопу и начни что-то делать». Да хотя бы пошевели мозгами и придумай, что делать нам, чтобы заработать для тебя. Всяко лучше, чем жалеть себя и сопли распускать.

* * *

Ещё до заката свита Валлета перебралась в гостиницу попроще, почти на окраине. С террасы здесь открывался вид на узкий безлюдный канал и рынок. Гомонящий, просто бешеный. Как кто-то мог расслышать другого в этом гвалте? Ветер приносил запахи выпечки, подтухающей рыбы, скисших на жаре фруктов, пережжённого масла, трав и специй. После Гастина местные перцы и паприка — набор с кухни скупой хозяйки.

Казимира ушла на террасу, чтобы снова ни на кого не сорваться. Её речь, кажется, подействовала на Ариана, весь день он провёл в молчании, погружённый в свои мысли, только изредка о чём-то переговариваясь с Вегом. Клаудия, похоже, впала в немилость. Каждое её слово встречалось ненавидящим клокочущим взглядом. Тогда она отправилась на вечернюю молитву одна. Ясмине так неловко было наблюдать эту картину, что она даже предложила свою компанию, но Клаудия отказалась.

К ужину у Ариана уже был план действий на ближайшие полдюжины дней. Каз порадовалась, что тот не включал выпивку. По крайней мере, на словах.

В Идене этот месяц объявили праздничным. Семьдесят пять лет с того дня, как Сол Мелин провозгласил себя верховным князем. В город съедутся князья, аристократия, торговцы, банкиры, военачальники, может, кто-то из островитян почтит своим присутствием. А это значит, что им могут потребоваться услуги телохранителя с богатым опытом. На рынке экзотичная зуритинка может продавать свои снадобья, травы, порошки и мази за цены втрое, вчетверо выше.

Каз хотела продолжить — найдётся работёнка и для убийцы. В столице, наверняка, кто-нибудь точит зуб на кого-то из гостей, а тут такой шанс. Вот только ей, Казимире, не высунуться.

Да, это было единственное разумное решение — сиди тут, смотри за Аном, — но у Каз челюсть сводило от этого слова. Нянька.

Следующие несколько дней так и проходили. Утром Ясмина и Дакин уходили на рынок, а Вег то ошивался в порту, то у досок объявлений, то ходил по гостиницам. Клаудия помогала ему в этом, пересиливая себя и вежливо общаясь с чужаками, но деньги в княжеском кошеле только таяли. Все цены в городе подскочили, комнаты даже в самых затхлых гостиницах на окраине стоили теперь, как ночь с лучшей фриной Идена. Сбережения, которые Каз припасла для одиночного путешествия, ситуацию не спасали.

Первые два дня протянулись мучительные и пустые, Казимире нечем было занять ни руки, ни голову, поэтому мысли постоянно возвращались к башне Плакальщиц в огне. К четырём девушкам, которым пламя отрезало путь к лестнице. Может, Каз знала кого-то из них? Сколько им было лет? Младше Каз? Младше Эды? Про Эду Клод, конечно же, лгал, Киор-бэй ни за что бы не позволил её пытать, отправил бы на допрос, но пытки — это слишком. Нет. С Эдой всё в порядке. И остаётся только заставлять себя в это верить, потому что наверняка не узнать, ни у кого не спросить, а вот Плакальщицы…

— Каз? — позвал чей-то голос.

Она без интереса обернулась к Ариану.

Как и в прошлые дни, они сидели на скрипучей террасе, куда остальные гости почти не заглядывали. Возможно, как раз из-за Казимиры с её хмурой рожей никто сюда и не заглядывал.

Из-за переизбытка запахов Каз прикрывала нос рукавом рубашки. Сейчас Ариан прокручивал в пальцах горлышко бутылки красного коригранского. Пил мало, цедил и морщился от кислятины. Единственное, что мог себе позволить, в целях экономии даже курить стал меньше.

— Чего тебе? — буркнула Казимира.

— Представил тут, что если нам придётся переселиться на какой-нибудь постоялый двор, — Ариан с выдохом опустил голову. Отросшие локоны скрыли лицо, — где все спят в одной огромной вонючей комнате, где храпят и пердят под боком…

— Не переживай, руки марать не придётся. Я сама кого-нибудь убью, — пообещала Каз и не шутила. Ан, похоже, это понял.

Со дня их прибытия в Иден становилось всё жарче. Не осталось надежд на дожди и прохладу, сверх того,