Феи Гант-Дорвенского леса - Марина Александровна Беляева

— …и-и-и — танцы и тосты, песни и пляски, виски и пиво пей до дна, можно славно разгуляться на зарп…

— Да заткнись ты уже! — не выдержала Тилли. — Дорогу показывай, певун, тоже мне, нашёлся!

— Тилли права, Имбирёк, — спокойно произнесла Кейтилин. — Нас могут найти, а это не безопасно.

Имбирь пробурчал какие-то ругательства себе под нос (Тилли разобрала только «скучные», «грубые» и «старые девы»), а затем, мурлыкая себе под нос ту же песню, двинулся вперёд. Девочки пошли за ним вслед, не забывая оглядываться по сторонам: Тилли ждала подвоха от Имбиря и неожиданной опасности от кого другого, а Кейтилин просто не знала, чем занять свободное время и потому разглядывала природу. Несмотря на то, что теплая пора осени уже подходила к концу, краски в Гант-Дорвенском лесу были такими же яркими, как летом. Девочкам не мешал ни гнус, ни глубокий холод, ни ужасный промозглый ветер, что так сильно портил настроение в городе. Вечернее солнце падало на стволы деревьев, придавая им теплый неяркий блеск. Дотянуться бы до туда!.. Но, увы, никак не получится: Кейтилин слишком мала ростом, чтобы коснуться хотя бы кончика этой солнечной полоски на деревьях.

— Такая красота, — произнесла она под нос: Тилли в последние дни была слишком злой и нервной, чтобы с ней можно было нормально разговаривать. Вот и сейчас она смотрит вокруг так, будто бы не видит ни этого чудесного солнечного света, ни этой замечательной погоды.

Честно говоря, Кейтилин уже не хотела знать, что на самом деле видит её спутница.

— Лес становится гуще, — произнесла задумчиво Тилли. — Эй, Имбирь, мы правильно идём?

— Правильно, правильно, — беззаботно ответил Имбирь. — Просто нас так далеко откинуло от дороги, что теперь приходится уходить вглубь!

— Ну смотри… Только чтобы никаких проклятых берёз впереди не было!

— Ты мне это ещё раз повтори, а то, может быть, я за три дня не запомнил!

— Ребят, не ссорьтесь, — устало произнесла Кейтилин. Она никогда в жизни не общалась тесно с мальчишками, и у неё от этих бесконечных дрязг начинала болеть голова. — Тилли, ты видишь что-то опасное впереди?

— Не знаю. Просто… нехорошо, что лес становится гуще. В глубине могут всякие чудовища жить, даже покруче тех, что мы уже видели.

— Тю-ю-ю, так это разве глубина леса, — рассмеялся Имбирь, оборачиваясь и весело смотря на девчонок. — Это так, ерундовина! Вот когда вы к городу пойдёт — ууу, что там будет! Русалки страшные, вот с такими вот зубами! Бильвизы, которые в тополях прячутся и горла прохожим вспарывают! Келпи в кустах прячутся! А когда наткнётесь на страшного Врайнека!.. у-у-у!

— Имбирь, сейчас тебе Тилли голову открутит, — прервала восторженный поток мыслей Кейтилин. На самом деле ей просто стало ужасно неудобно и боязно: скорей всего, Имбирь прав, и дальше лучше не станет… Но зачем же говорить об этом, да ещё с такой радостью в голосе! — Уже вечер; мне кажется, лучше остановиться ненадолго, а затем продолжить путь до ближайшего ночлега.

— Хорошая идея, — угрюмо поддержала Кейтилин Тилли. Девочка недобро поглядывала на Имбиря, словно и в самом деле надеясь открутить ему голову. — Думаю, даже костра разжигать не будем, так поедим.

— Эй, а хлебушек жареный?! — с обидой и ужасом воскликнул Имбирь. Он напрягся, разжался весь и казался куда больше, чем он есть на самом деле. — Кто мне хлебушек жарить будет?!

— Я сейчас тебя пожарю, недомерок!

— Ну хватит, прекратите уже, — жалобно попросила Кейтилин, потирая виски. Ох, дотерпеть бы эту компашку до города… А ведь и в столице с ними наверняка придётся мотаться. Имбиря просто так не оставишь, убьют его, а Тилли… Конечно, Кейтилин не хочет с ней расставаться, какой бы вредной и противной её новая подруга ни была, но вдруг у Тилли другое мнение?

Ох, надо просто не думать об этом. Лучше заняться каким-нибудь полезным делом, например… например… ну, распределить продукты на ближайшие дни. Отличная идея. И руки займёт, и голову. И не надо будет думать о плохом.

Кейтилин начала вытаскивать еду из корзины: всё ужасно перевернулось, переворошилось, от прежнего идеального порядка не осталось и следа. Одеяло запихнуто кое-как, надо бы уложить его аккуратненько… Склянки с лекарствами не побились? Вроде бы нет… Хотя странно, ведь они же столько раз роняли эту корзину, что стекло должно было бы уже истереться в пыль. Ну ладно, тем лучше; дальше картошка, свёкла… О, колбаска завалялась, здорово! А Кейтилин уже и забыла, что брала её с собой…

— Что ты делаешь? — с недоумением спросила Тилли. Конечно, она ждала, что Кейтилин достанет еду… но в таком количестве? Зачем это?

— Решила разложить вещи в корзине, — мягко ответила девочка, не отвлекаясь от своего занятия. — Ну и выяснить, на сколько дней нам хватит еды. Смотри, что я нашла, колбаски!

— Хорошее дело, — Тилли не очень удалось скрыть в своём голосе одобрение. Засмущавшись, она уткнулась носом в колени и уставилась на светящихся фериеров, которые играли среди упавших на землю ветвей.

Кейтилин посмотрела на неё, улыбнулась и вернулась к работе. Она всегда знала, что Тилли не такая уж злая, какой хочет казаться: она ведь даже способна говорить добрые слова другим! Просто почему-то ей кажется, что, если она будет невыносимо себя вести, то все будут всерьёз её воспринимать. Возможно, если бы она хоть немного ухаживала за собой и стирала свою одежду… ведь разве можно быть такой неряхой? Почему-то некоторые дети считают, что быть грязными — это очень здорово и весело; но даже они так сильно не пачкаются, как Тилли. Хотя и Кейтилин сейчас выглядит ужасно… Ох, а ведь это платье, которое она хотела надеть на приём во дворец. Как же она теперь посмеет в нём появиться? Некрасиво же… Ну ладно, возможно, если его помыть и заштопать, то будет всё в порядке. Иголку с нитками она взяла, вон они, кстати, надо бы их подальше поло…

— Осторожно!!!

Кейтилин резко толкнули, и она упала лицом вниз; что-то большое, крупное и явно очень сильное опустилось на землю, прям в том самом месте, где до того сидела Кейтилин. Ох, неужели опять?!

Девочка резко вскочила на ноги и закричала от страха: прямо перед ней на земле стоял тот самый дракончик, которого она, как ей казалось, спасла от кровожадной матери! Он сильно подрос за это время и стал размером со среднюю охотничью собаку; его чешуя, темно-зелёная и пятнистая, казалось мягкой, как у болотных саламандр, и всё так же выделяла вонючую слизь, остающуюся за ним темным следом.

А ещё у него