Алтын-Толобас - Борис Акунин

– Далее, – улыбнулся он в ответ на улыбку Николаса. –Современная Таганская улица триста лет назад была главной улицей чернойСеменовской слободы – вот вам и наша «черная слобода». Всё сходится, Фандорин,все указанные в письме приметы. А теперь самое главное – про дом. Я поднялдокументы по истории застройки на этом участке и обнаружил кое-что интересное.Вот, смотрите.

Коллеги склонились над копией скучного, официальногодокумента с прямоугольным штемпелем.

– Дом №15, предназначенный на снос как ветхий и непредставляющий культурной и исторической ценности, был выстроен в 1823 годукупцом Мушниковым. В 1846-ом, 1865-ом и 1895-ом перестраивался. В 1852-ом и1890-ом горел. Одним словом, обычная история обычного московского дома,зацепиться вроде бы не за что. Но… – Болотников положил поверх ксерокопиитетрадь со своими записями. – Смотрите-ка, какие факты мне удалось откопать.Во-первых, фамилия владельца. Неизвестно, кто именно из Мушниковых построилдом, но вообще-то Мушниковы – довольно известная в прошлом веке семья хлыстов,которые, должно быть, устраивали в интересующем нас доме молитвенные собрания ибдения. Число тринадцать у одного из хлыстовских течений имело особый,сакральный смысл, чем, очевидно, объясняется и диковинное количество окон.

– Это все замечательно, – забеспокоился Николас. – Но причем здесь фон Дорн? Он ведь жил на полтора века раньше!

– Погодите, погодите. – Архивист подмигнул с видом ДедаМороза, который сейчас достанет из мешка свой лучший подарок. – Про домМушникова написано, что он «бревенчатого строения поверх белокаменногофундамента, единственно уцелевшего от бывшей на том месте ранее деревянной жедубовой постройки – колдуновского дома, что сгорел при пожаре 1812 года». Почтився эта часть города при нашествии французов выгорела и отстраиваласьпостепенно, на протяжении полутора десятилетий.

– Колдуновский дом – это по фамилии прежнего владельца? –осторожно, словно боясь спугнуть добычу, спросил Николас. – Или…

Болотников улыбнулся:

– Похоже, что «или». В одном из полицейских донесенийТаганской части, датированном 1739 годом, мне попалось упоминание – единичное,мимоходом – о каком-то «колдуновском доме, он же валзеров». А в росписиокладных жалований Иноземского приказа за 1672 год и потом еще в деле озаготовке лекарственных трав Аптекарского приказа от 1674 года я дваждыобнаружил имя «апотечных дел мастера немчина Адамки Валзера». Вам отличноизвестно, что москвичам той эпохи аптекарь, да еще из басурман, должен былпредставляться колдуном.

– Немец! – вскричал Фандорин. – И Корнелиус был немец!

– Так-то оно так, но на этом факты, которыми мы располагаем,исчерпываются и начинаются предположения. Каким образом вышло, что на фасаднойстороне послепожарного дома оказалось столько же окон, сколько было в домеаптекаря? Случайное совпадение?

Магистр затряс головой:

– Конечно, нет! Мушников наверняка купил участок сразвалинами Колдуновского дома именно потому, что хлысту такое неординарноеколичество окон должно было показаться доброй приметой. Возможно, дом выгорелне дотла и контур фасада еще просматривался. Или же просто сохранилосьвоспоминание о допожарной постройке с чертовой дюжиной окон. Ведь посленашествия Наполеона миновало каких-нибудь десять лет.

– Вот и я так думаю. – Максим Эдуардович отодвинул бумаги всторону, повернулся к Фандорину и сказал, чеканя слова. – А самое для нассущественное то, что Мушников отстроился на том же самом фундаменте. Вот вам«подклеть знатна» – и при Великом пожаре не сгорела. Надеюсь, вы понимаете,Фандорин, что это значит? И договорил громким шепотом. – Нам не нужны ни спонсоры,ни чиновники. Мы можем добыть Либерею сами!

* * *

На подготовку пришлось потратить целых три дня, хотякладоискателей одолевало мучительное нетерпение. Николасу удавалось уснутьтолько перед рассветом – на два-три часа, не больше, а Болотников, судя покрасным векам и кругам под глазами, кажется, и вовсе лишился сна.

Время ушло не на заготовку необходимых инструментов –Фандорин просто передал Сергееву список, и в тот же день на Киевскую доставилидве легких швейцарских лопаты какой-то особенной конструкции, две кирки,домкрат, два обычных дворницких лома, фонари, веревочную лестницу иэлектрический бур – на случай, если придется делать шурфы.

– Подземный ход копать будете? – спросил Владимир Ивановичкак бы в шутку, а сам так и впился своими серыми глазками в кипу бумаг,лежавшую на столе.

– Да, надо кое-что поискать, – небрежно ответил Фандорин.

– Ясно, – кивнул полковник.

Из-за него и произошла проволочка. Три вечера ушли наотвлекающий маневр. Партнеры выезжали со всем инструментарием на какие-нибудьпроизвольно выбранные развалины (сначала на руины фабрики в Текстильщики, потомв Замоскворечье и в Марьину Рощу), начинали ворочать глыбы и копать землю.

В первый раз явился сам Сергеев. Походил, посмотрел. Уехал.

Во второй раз полковника уже не было, но из-за обломков то идело выглядывали охранники. Когда сунулись совсем близко, Николас произвелмобилизацию: вручил молодым людям лопаты и велел перетащить с места на местоогромную кучу мусора. Мальчики вспотели, перепачкали свои замечательныекостюмчики, одному зашибло щиколотку упавшим кирпичом.

В третий раз Фандорин и Болотников трудились в полномодиночестве охрана осталась снаружи и интереса к копательству полоумныхисториков больше не проявляла. Это означало, что пора, можно.

План составился такой. Сергеевских красавцев поставить науглах дома номер 15, чтобы никто не совался – проблемные подростки, алкоголики,бесприютные любовники, да и с милицейским патрулем, который заинтересуетсялучом света, мелькнувшим в подвальном окошке, охранники тоже без трудадоговорятся. Николас и Болотников вскроют гнилую дверь, спустятся вниз и будутследовать инструкциям Корнелиуса фон Дорна. Если (о если!) удастся что-тонайти, попытаются сделать самую предварительную и приблизительную оценку клада,но наверх выносить ничего не будут. Более того – для конспирации поедут завтраи даже послезавтра еще на какие-нибудь развалины, а тем временем решат, как и вкакой форме объявить городу и миру о грандиозной, умопомрачительной находке.

Прибыли на Таганскую во втором часу ночи. На улице ни души,тихо. Фандорин посмотрел вправо, влево, вверх. Увидел, что луна пытаетсяподглядеть за искателями сокровищ сквозь неплотные тучи, да всё никак непробьется, и небо от этого черное и серое, похожее цветом на мраморноенадгробье.