Обратный отсчет: Равнина - Токацин

Гедимин беззвучно хмыкнул. «Информация. Не знаю, зачем, но может пригодиться.»

— Кто становится вождём? Любой, кто силён и держит оружие? — спросил он.

— Верно, — отозвался Урджен, глядя на сармата исподлобья; чем дольше Гедимин его расспрашивал, тем сильнее он настораживался — и явно считал метры до поверхности. — Если не дурак, этого довольно. Вождь-дурак — плохо.

Гедимин согласно ухмыльнулся.

— Ты не дурак. Почему ты вождь — вижу. А сновидец? Ими как становятся?

Джагулы переглянулись. Со всех сторон глухо зарокотало.

— Не становятся. Это с рождения, — ответил угрюмый Урджен. — У чёрных панцирей нет сновидцев?

Гедимин пожал плечами.

— Сны видят все. Но смысла в них, как правило, нет. Просто чепуха. У вас не так?

Край шахты проехал мимо. Стрела подъёмника развернулась и замерла, остановив крюк и вцепившихся в него Джагулов над твёрдой землёй. Они спрыгнули, не дожидаясь Гедимина, и подались в сторону, настороженно ощерив пасти.

— Много спрашиваешь, — буркнул кто-то из Джагулов. — Непонятно, зачем. Тут Джегех. Он говорит с чужаками. Спрашивай его. Он ответит лучше.

Один из кочевников нехотя двинулся вперёд. Гедимин смерил его задумчивым взглядом и махнул рукой.

— Идём мыться. Спрошу потом.

…Все шахты были закрыты. Гедимин проверил двери складов — на одном из них, в свободном углу, теперь лежал разобранный привод подъёмника. Поршневую машину сармат закинул за спину — её искали филки, надо было поставить её в душевую. Он ненадолго задержался у обрыва, глядя на дно ущелья — на закрытую столярную мастерскую, длинные выгородки вдоль её стен, пар, выходящий из продухов. В узкой долине снова было пусто — все крупные каменные детали на несколько дней спустили в пещеры, подальше от едких химикатов и экстремального холода. Гедимин думал, что дней через десять-пятнадцать можно будет начинать монтаж нижних полусфер — соединять каменные пластины, засыпать пустоты гравием и песком, собирать тяжёлые конструкции — а стены машинного зала до сих пор не готовы, и экранировать его нечем, а значит, главный корпус так и будет стоять полусобранным. «А я тут лезу в дикарские традиции,» — сармат досадливо сощурился и повернулся к ущелью спиной. «Нашёл о чём думать! Как Текк’ты будут монтировать крупные конструкции? Им даже вспомогательные леса не поставишь. Есть план, но как его им втолковать, если они не понимают чертежей? Из глины, что ли, вылепить?»

…Айзек шагнул в реакторный бункер с кривой ухмылкой на лице и обручами из красного «стекла» на руке.

— Ты ещё не мутант, — «обрадовал» он Гедимина с порога. — Как и все мы в этой безумной галактике. Ставь поля, а я достану накопитель. Сегодня энергию перекачиваю я — надо ж когда-то начинать.

Гедимин только пожал плечами, поднимая генератор защитного поля.

— Сегодня сброс энергии? — что-то не сходилось по датам, и мозг, даже занятый совсем другими расчётами, на это отреагировал. — Не рано?

— Ничего страшного, — отмахнулся Айзек, закрывая заслонку в корпусе реактора. Пласт тёмно-синего накопителя в его руках едва заметно дымился — всё же перепад температур между активной зоной и щитом управления был существенным.

— Зато все плохие дни хотя бы из-за реактора дёргаться не придётся… Как сегодня хранитель? Реагирует на что-нибудь?

— Сам не видишь? — Гедимин недовольно сощурился. — Излучение слабое, на контакт идёт вяло. Это существо, которое явится ночью, — как оно относится к реакторам? Ты говорил, оно связано с Икси?

Рука Айзека дёрнулась, едва не выронив излучатель.

— Найдёшь же, о чём спросить… — пробормотал Айзек. — Да, связано с Икси — и стихией Мрака в целом. К реакторам… думаю, никак. По-местному, это стихия Лучей. Помнишь дни Лучей в календаре?

Гедимин мигнул.

— Тут есть существо, связанное… с ядерной энергией? У него тоже свой месяц? Мы его застанем?

Айзек с тяжёлым вздохом покачал головой.

— Вот тебя тянет хамить богам… Это нескоро, атомщик. Может, к тому времени тебе надоест. Проверь, накопитель пуст?

Гедимин взглянул на экран сигма-сканера.

— Пуст. Как зовут ядерное существо?

— Накопители отнесёшь Кенену, — велел Айзек, протягивая сармату красные обручи и излучатель. — И это тоже. Существо… Пластины!

— Да закрыты, закрыты, — Гедимин, машинально проверив височные щитки, досадливо сощурился. — Как его зовут?

— Ку-унну, — ответил Айзек, опускаясь в операторское кресло. — И без экспериментов, ясно?

«Без экспериментов…» — Гедимин, выбираясь из бункера, недовольно морщился. «А что можно узнать без экспериментов⁈ Значит, Ку-унну… почти как „Куэнны“. Может, это и не отдельная сущность, а воспоминания о высокоразвитой цивилизации?»

Наверху было шумно. На дальней окраине, под ступенчатыми маяками, стучали костяные барабаны, выли трубы-раковины, и кто-то высвистывал ритм на особенно пронзительной дудке. В красном свете жаровен мелькали силуэты — мелкие и размашистые, миниатюрные хвостатые, рослые, чётко очерченные… Иногда Гедимин видел белые вспышки — двое стражей переходили от маяка к маяку. Сармат вспомнил, как обильно там угощают всех, кто не успел увернуться, и едва заметно ухмыльнулся. «Ага, два чёрных силуэта… В перьях — Эгнаций, а вон там — Гварза. Командир, мать его пробирка… всегда на важном посту…»

Не успел он подойти к маякам, как из-за холма донёсся протяжный вой. Потом кто-то застучал в бубен, и над обрывом поднялась ещё одна светящаяся вышка. Она была тонкой, ажурной, собранной из костей, второпях обмазанных церой — неровно, то пятнами, то полосами; с их отростков свисали дымящиеся мешочки и подвесные, на шипах, сосуды. Гедимин включил сигма-сканер — и увидел всю конструкцию, надетую, как хомут, на спину сааг-туула. Сам зверь, ненадолго поднявшись на ноги, медленно прошёл вдоль обрыва и снова улёгся. Вместе с ним за холмом спряталась вышка — только тонкая верхушка ещё светилась над скалой. Скогны и Бронны пронзительно заверещали, из-под обрыва донеслось обрывистое рявканье. Затем бубен застучал с удвоенной силой, а ракушки завыли вразнобой.

— Кет? — Гварза вынырнул из темноты, и Гедимин мигнул от неожиданности. — Ходит и трясёт накопителями. Хоть бы экранировал!