Люди Льда. Книги 1-47 - Маргит Сандему

раз — за руки, и его пальцы впились ей в плечи. — Эти четверо ведут нечестную игру!

— Нет, честную, — отвечала она, задыхаясь. Она заметила, что ее рана вновь открылась, но ничего не могла с этим поделать. — Это не их заслуга. Это из-за моей благодарности тебе за то, что ты держал факел, освещая мой трудный путь.

Глаза его сузились. На лице отразилось чувство горького бессилия. Казалось, он хотел попробовать затянуть ее под воду снова, но сила ее отвращения к нему ослабла в тот самый миг, когда она вспомнила, что он — ее факельщик. Спасение пришло именно тогда. Он нырнул в воду и исчез. Дрожа всем телом, Шира поплыла на свет и выбралась на берег.

Факельщик снова зашевелился. Пламя со звуком глухого взрыва рванулось к потолку и осветило усталые лица людей. Даниэль пытливо смотрел на Мара, который встретил теперь его взгляд. Он попытался прочесть на лице демона, что же произошло, но все, что ему удалось увидеть, — это глубоко запавшие глаза, почерневшие от усталости. Морщины вокруг рта говорили о невероятной самодисциплине. Даниэль мог лишь догадываться, чего это стоило Мару — стоять здесь без отдыха и пищи уже двое суток. Сам Даниэль, да и другие все-таки сумели поспать. Они не ели, но пока еще могли обходиться без пищи. Ведь у них был корень. «Проклятый корень», — подумал Даниэль. Был ли он пьян, или же пережил это на самом деле? Он даже не пытался разобраться в этом, он был слишком измотан, слишком устал и слишком растерян. Один раз Даниэль вышел из пещеры, но природа снаружи была настолько пугающей, что не вдохновляла на новые вылазки. Дрожа, Даниэль поплотнее завернулся в свою теплую куртку и уселся поудобнее.

Сармик сел рядом с ним.

— Сколько же уже времени прошло! Бедная девочка!

Отдохнув немного на берегу, Шира была готова продолжить путь. Она все еще мерзла после встречи с Маром, от которого исходил смертельный холод. Она дрожала, ничто еще не волновало ее так, как последняя встреча. Теперь ей предстояло с большим трудом пройти на коленях по новому проходу — он был чрезвычайно низок. И Шира с облегчением вздохнула, только когда смогла выпрямиться снова. Хотя особой логики тут не было — ведь проходы между пещерами были единственным местом, где она чувствовала себя в безопасности. «Интересно, слышали ли они гонг», — подумала она. Да, конечно. Считают ли они удары? Сама она давно уже сбилась со счета.

Шира остановилась, войдя в маленькую, узкую и высокую шахту. Остановилась? Нет, она просто не могла больше сделать ни шага. Зал, или как его теперь следовало называть, был всего в пару локтей длиной и шириной.

— Мне надо карабкаться вверх? — крикнула она.

— Нет, стой там, где стоишь. Выход откроется вовремя. Если ты тогда все еще будешь в состоянии выйти.

— Я могу здесь умереть? — спросила она.

— Еще бы! Ты не смотрела, что там в углу за тобой?

И правда, она что-то заметила, когда вошла…

— О, — присвистнула она. Там были человеческие кости.

— В чем состояло его преступление? — спросила она.

— В равнодушии ко всему, что не касалось его самого. Это склеп эгоизма и равнодушия.

— Нет, это несправедливо, — запальчиво сказала Шира. — Как, по-вашему, я могу справиться с этим?

— Это испытание не случайно относится к числу последних, — мягко произнес голос. — Понимаю, что ты имеешь в виду. В доброте нет ничего особо захватывающего, поэтому тому, кто стремился быть исключительно привлекательным, легко споткнуться о порог занудства.

— Да, а кроме того, вы лишили меня способности испытывать более или менее глубокие чувства по отношению к другим. А ведь это почти равнодушие, правда? Уже не говоря о том огромном грузе, который я всегда ощущала, все время взвешивая, как я себя веду и что я делаю. Хочешь или не хочешь, а будешь занят собой.

— Риск есть. Теперь вопрос в том, считали ли другие тебя скучной, или живой и интересной. Поскольку занудство и равнодушие, а это то же самое, что и эгоизм, относятся к худшим человеческим качествам, они лежат почти в самой глубине твоего путешествия в душу. Но ты и сама не вполне справедлива. Верно, мы забрали у тебя способность любить и ненавидеть, но не отняли способность проявлять сострадание. Если ты так думала до сих пор, ты все поняла неверно, и тогда у тебя мало шансов. Но ведь ты проявляла хоть немного интереса к другим?

— Надеюсь, — уязвленно ответила Шира. — Ну, что? Когда начнется испытание?

— Оно уже началось. Осмотрись по сторонам и увидишь сама!

Шира осмотрела свинцово-серые стены, но ничего не обнаружила. Тогда она посмотрела наверх и вскрикнула. Потолок стал намного ниже, и с глубоким страхом в сердце она почувствовала, что и дышать стало труднее.

«Смерть от удушья!» — с ужасом подумала она. Да, верно. В символическом смысле не было ничего необычного в том, чтобы быть задушенной занудством и собственным равнодушием к людям.

Вновь раздался голос:

— Выход откроется через определенное время. Если ты здесь продержишься, значит, ты выдержала испытание. Если нет, то, значит, твое занудство и эгоизм оказались настолько сильными, что задушили тебя.

Шира решительно уселась на землю. Она ничего не могла сделать, чтобы помешать тому, что могло произойти. Здесь речь шла лишь о том, что думали о ней другие. Время шло. Медленно, медленно опускался потолок, воздух становился все тяжелее, и его уже нельзя было больше назвать воздухом, это был лишь недостаток кислорода. Шира дышала через нос, вдыхая как можно меньше, она сидела совершенно неподвижно, чтобы не тратить больше воздуха, чем это было необходимо. Но ее легкие почти разрывались, она ощущала дикую потребность вдохнуть в себя одним мощным вдохом весь воздух мира, в ушах ее звенело и гремело, зрение ухудшилось.

Как долго это будет продолжаться? Она на секунду потеряла голову и нетерпеливо забарабанила по стене, разумеется, без толку. Нет, так не пойдет. Она лишь попусту расходует силы. Теперь потолок был почти у нее на голове. Она старалась не смотреть на человеческие кости рядом, упрямо смотрела поверх них, она была уже так измотана, что почти теряла сознание.

В голове стучало и стучало. Мысли потеряли ясность. Она забыла, что дышать надо экономно, одним всхлипывающим вдохом втянула в себя не существующий воздух и распласталась на полу, чтобы потолок не раздавил ее.

И вдруг с хлопком приоткрылось отверстие. В него хлынул свежий воздух, она выползла почти в обморочном состоянии, хватая ртом воздух, полумертвая… Отверстие закрылось за нею,