Любовная капитуляция - Сильвия Соммерфильд

Он медленно въехал во двор замка с таким надменнымспокойствием и самообладанием, что Флеминга затрясло от злости. ПосадкаДонована всегда была предметом всеобщей зависти, и лорд-изменник не былисключением.

В пустом на первый взгляд дворе Донован остановил скакуна,спешился и отошел в сторону от лошади. Снедаемый тревогой, он тем не менеенеторопливо снял латные рукавицы с таким видом, будто это было для него самымважным занятием на свете.

— Милости просим в Хермитидж, милорд.

Донован обернулся. Он был поражен, увидев перед собойФлеминга и Дугласа, но по его внешнему виду определить это было невозможно.

— Ваше приглашение было так настойчиво, что я не смоготказать вам, милорды, — с подчеркнутой издевкой произнес он, бросая изменникамвызов.

— Что-то невеселый у вас вид, — ухмыльнулся Флеминг. —Уж не боитесь ли вы?

Флеминг сознательно выводил его из себя, и Донован этопонимал. Но он чувствовал, как гнев закипает в нем. Дорого он дал бы в этотмомент за меч!

— Где моя жена?! — спросил Донован,стиснув зубы.

— Ах да, жена и свояченица. Они в безопасном месте, докоторого вам не добраться.

— Если вы с ней что-нибудь сделали, я... — Доновандвинулся на Флеминга.

— Ни шагу ближе, милорд, иначе вашей жене придетсярасплачиваться за ваш дурной характер.

Донован остановился.

— Где она? Я хочу ее немедленно видеть!

— В свое время, — сказал Флеминг, двигаясь к двери. — Прошу!

Донован понимал, что он на волосок от смерти, но прошелвнутрь, оказавшись в кольце людей Флеминга. Ему заломили руки за спину исвязали. Донован взглянул на Флеминга и Дугласа, удовлетворенно глядящих напроисходящее.

— Благородные лорды, — усмехнулся Донован, — отчего вы непожелали сразиться со мной лицом к лицу, как подобает мужчинам?

— К чему? — любезно спросил Флеминг. — Зачем махатьмечом, когда мы можем убить вас, не подвергая себя опасностям! Вы даже можетесами избрать для себя смерть.

— Умирают все одинаково.

— В самом деле? — В голосе Флеминга заиграло веселье. — Еслиперед собственной смертью вы увидите, как медленно и мучительно умирает ваша жена,то, может быть, вы измените свое мнение, лорд Мак-Адам?

Донован прищурил глаза и выдержал долгую паузу, достаточнотомительную для того, чтобы Дуглас, и без того нервничавший, совершенновзвинтился. Только после этого Мак-Адам тихо сказал:

— Вы что-то хотели получить от меня перед тем, как убить, нетак ли, лорд Флеминг? Что же именно? Может быть, мы сможем договориться осделке?

— Сделке! — рассмеялся Дуглас.

— Потише! — огрызнулся на того Флеминг. — Нам нужен от васмаленький пустячок. Подпись на одном заранее подготовленном документе.

— И вы думаете, что я его подпишу!

Теперь от души смеялся Донован, и смех его был острым, каклезвие бритвы.

— Не очень-то веселитесь, накладно будет, — небрежно заявилФлеминг.

— Хватит темнить и стращать невесть чем, милорд. Перейдем кделу.

Флеминг побагровел, и его рука невольно потянулась к мечу,но в разговор ворвался новый голос:

— Может быть, мое присутствие развлечет вас, Мак-Адам? — спросил Эндрю.

— Англичанин! — почти шепотом промолвил Донован.— Вот мы и встретились снова. Я знал, что встречу тебя здесь...

— Я служу своему королю с тем же рвением, как вы своему, —сдержанно заметил Эндрю. — Как уже было сказано, нам от вас кое-что нужно, лордМак-Адам, и вы проявите большую мудрость, если внимательно прислушаетесь ктому, о чем я вас попрошу. Тогда, может быть, вам все станет ясно.

— Я не сдвинусь с места, пока не увижу Кэтрин. Что вы с нейсделали?!

— Привяжите его к стулу, — теряя терпение,распорядился Флеминг.

Донован с ненавистью смотрел на Крейтона, пока солдатыпривязывали его к стулу. Ему и в голову не могло прийти, что англичанин ломаетголову над тем, как освободить его и помочь выпутаться из создавшегосяположения.

Пройдя через комнату, Эндрю остановился подле пленника; иснова в глазах шотландца он прочитал странное выражение глубокой личнойнеприязни. Конечно, шотландский дворянин должен был ненавидеть его, как врага,но все же...

— Где она?! — хрипло спросил Донован. Эндрю приподнял брови:в положении Донована вести себя столь вызывающе было весьма опрометчиво, но,судя по всему, Донован об этом не задумывался. — Черт возьми, где она?!

— В целости и безопасности, — ответил Эндрю и повернулся кФлемингу. — Думаю, пора поставить Мак-Адама в известность о наших требованиях идать ему возможность обдумать положение — как свое, так и его жены. Ядумаю, ему потребуется немного времени, чтобы прийти к соответствующим выводам.

Флеминг, поколебавшись, кивнул. Они с Дугласом гораздобольше доверяли такому средству, как пытка, но Эндрю был не тем человеком, скоторым в данный момент стоило спорить: на нем строилось все шаткое здание ихчестолюбивых замыслов. Прежде чем выйти из помещения, Эндрю как бы невзначайзашел за стул и на ходу подергал узлы, которыми была завязана веревка.

— Ваша солдатня ни черта не смыслит в узлах, — сказал онраздраженно, — они могли запросто испортить нам все дело. — И он склонился надпленником, колдуя над веревками; к своему изумлению, Донован почувствовал, какузлы слабеют, а мгновением позже ощутил у запястья холодное прикосновениеметалла. Потрясенный, он сидел на стуле в полном молчании, пытаясь понять, чтопроисходит.

Эндрю, закончив свои манипуляции, заявил:

— Через час-другой мы вернемся, чтобы получить ответ на нашепредложение. Вам нужно хорошенько обдумать, в какое положение вы попали и чтовам делать, милорд Мак-Адам. К сожалению, выход может быть лишь один. Если выпомните, однажды вы поставили меня перед точно таким же выбором.

Донован не произнес ни слова, с ненавистью глядя наокружающих. Эндрю Крейтон с отчаянием подумал, что непримиримость шотландцаможет сорвать все его планы, и, тщательно подбирая слова, продолжил:

— И не тратьте сил на глупости. Поймите, что сейчаснеподходящий момент для сведения личных счетов, на чем бы они ни основывались!Попробуйте крепость узлов, милорд; вы не можете не понимать, что освободитьсявам не удастся, так что не теряйте времени понапрасну.

Донован чуть шевельнул руками и неожиданно ощутил, что впару минут сможет освободиться от пут; он ничего не понимал.

Эндрю, подойдя к столу, налил вина и поднес кубок к губампленника. Тот сделал глоток.