Любовная капитуляция - Сильвия Соммерфильд

— Я найду способ вывести вас отсюда, клянусь. Ни одинволосок не упадет с ваших голов. Просто нужно время, чтобы что-то придумать,поэтому приготовься, что мне придется вновь оставить тебя. Но помни, что явсегда рядом.

— О, Эндрю, так ты не побудешь со мной хотя бынемного?

— У меня есть минут сорок. Я сумел убедить стражника, чтонагрянул к тебе с самыми грязными намерениями, и этим его купил. Прости мне этумерзость, но иначе мы бы не увиделись.

— Ты сказал ему, что ты...

— Да, — закончил он, — что я выиграл ночь стобой на спор.

Эндрю вновь поцеловал ее, нежно, наслаждаясь нежнымприкосновением ее губ.

— Энн, милая, я люблю тебя и никому на свете не позволюпосягнуть на твою жизнь и честь. До сих пор ты мне верила, поверь и ещенемного, пока мне придется играть свою игру. Вечером Мак-Адам получил записку,в которой говорилось, что он должен немедленно выехать в Хермитидж, — один, безвсякого оружия. Я должен попытаться остановить его.

— Что ты собрался делать?

— Пока не знаю.

— Эндрю... они тебя убьют, если узнают.

— Да, но они не узнают. Прежде чем они начнут о чем-тодогадываться, я успею все переиначить.

— Но ты один, а их так много! — В голосе Энн зазвенелатревога. — Как ты один сумеешь спасти троих?

— Если я встречу Донована, нас будет уже двое.

— Но, Эндрю, он же тебя примет за главного и злейшего врага.

— Нет, не думаю. Если его убедить, что речь идет о вашемспасении, он станет гораздо понятливее. Что бы между нами ни стояло, с этимможно свести счеты позже. Сперва — ты и Кэтрин, остальное потом.

— Хорошо, Я сделаю все, что бы ты ни сказал.

— Времени мало. Я не могу пойти к Кэтрин. Нам остаетсянадеяться на ее мужество и бесстрашие. А сейчас каждая минута на весь золота,но я рассчитываю возместить эту потерю позже.

Эндрю вновь крепко обнял любимую, ее раскрытые губывстретили жар его поцелуя обещанием, от которого в иное время он потерял быразум... Но ничего, скоро она опять будет его...

Спустя час резкий стук в дверь изнутри разбудил стражника.Перед уходом Эндрю велел Энн лечь в постель, с тем чтобы его ложь представиласьболее убедительной. Обман удался: стражник заглянул в камеру и ухмыльнулся:смятая кровать и безмолвно отвернувшаяся к стене женщина не оставляли сомненияв том, что здесь происходило.

Эндрю быстро вышел и закрыл за собой дверь.

— Запри и стереги как следует, — пригрозил он. — Я здесь нев последний раз и не потерплю, чтобы кто-то другой пользовался ею. Заруби наносу: никто кроме меня не должен заходить внутрь.

— Да, сэр, — с нескрываемым разочарованием сказал стражник:он рассчитывал на правах соучастника тоже поиметь удовольствие от благороднойледи или уж по крайней мере получить мзду.

Напротив располагалась камера, в которой была запертаКэтрин. Как ни хотелось Эндрю успокоить и приободрить ее, визит к старшейсестре был бы роковой ошибкой.

Ночь, казалось, тянулась бесконечно. Поскольку о сне неприходилось и думать, Эндрю решил лишний раз обойти замок. Следовало получшеразобраться в его фортификационных сооружениях, чтобы в случае необходимостизнать, каким путем безопаснее всего вывести из него женщин. Увы, одного взглядахватило, чтобы оставить все надежды на бегство.

Крейтон прошелся вдоль стен, прячась внизу и подсчитываяколичество вооруженных часовых. Охрана была расставлена на всех ключевыхпозициях, а вооружение ее заслуживало самой высокой похвалы. Вынырнув на свет,Эндрю попытался вступить в разговор с одним из дозорных, но тот отвечал неохотнои односложно, одновременно перекликаясь с товарищами.

Оставалось только вернуться в зал, где он оставил павших всражении с бутылкой лордов, когда на дворе Крейтон едва не столкнулся с ещеодним воином, на секунду вышедшим из тени. Они только несколько мгновенийрассматривали друг друга, и у Эндрю родилось странное ощущение, что этогочеловека он видел раньше, и не здесь.

Он уже поднимался по ступенькам, когда его осенило. Довосхода солнца оставалось совсем немного времени, и вот-вот должен былподъехать Донован Мак-Адам. Вероятно, ему приятно будет узнать, что один из егодрузей уже ждет его внутри. Да, ошибки быть не могло: человек, кравшийся вдольстены, был не кем иным, как закадычным другом Донована, и звали его Иан Нокс.

Эндрю не сразу заметил, что в комнате заметно посветлело. Онподнялся, подошел к окну и увидел приближающегося всадника. Наступал решающийчас, начиналась большая игра, ставкой в которой было несколько жизней.

Кэтрин ни на минуту не сомкнула глаз. Ее бросало то в жар,то в холод. То она беспокоилась за Энн, то мучалась своими чувствами кДоновану, раздумывая о своей судьбе. Женщина вспоминала первую брачную ночь,как Донован пришел к ней, не хозяином, но изысканным и утонченным любовником,вспоминала его низкий, веселый, самозабвенный смех... За длинную ночь Кэтринпришла к определенному решению: если она вырвется на свободу, то уедет от него,ничего другого ей все равно не остается. Она отыщет брата и разделит с нимтяготы изгнания. Оставаясь с мужем, она с каждой его победой над собой, скаждым отступлением перед его волей — а иначе быть не могло, потому чтоона его любит, — с каждой ночью любви понемногу начала бы чахнуть иугасла от неразделенного чувства...

Вздохнув, Кэтрин бросила взгляд на светлеющее небо,поднялась и прошлась по камере, погрузившись в невеселые мысли. Вновь поднявголову, она увидела, что совсем уже светло, и подошла к окну. От утреннегосолнца по земле бежали длинные тени. Кэтрин поглядела вниз и, задохнувшись отмуки, выдохнула:

— Донован!

Неужели это правда? Неужели и в самом деле он, или это сон,грезы надломленного и утомленного сознания? Нет! Луч солнца коснулся всадника,сверкнул в его темно-каштановых волосах, высветил его широкие плечи и умелуюпосадку. Это действительно был Донован!

Радость мгновенно сменилась холодящим ужасом. Онхладнокровно скачет навстречу смерти, словно в гости к другу! Окно было закрытои зарешечено, и открыть его Кэтрин никак не могла. Ей так хотелось предостеречьмужа, остановить его, уберечь от опасности! Если бы женщине пришлось для этогозаплатить собственной жизнью, она бы ни на секунду не задумалась. Но она былабессильна: Донован не мог ее услышать, и слезы хлынули из глаз Кэтрин.

Помедлив несколько секунд, Мак-Адам пришпорил коня ипроскакал в открывшиеся ворота. Несомненно, его прибытия ждали. Определеннотам, в замке, от души забавлялись его благородством, воспринимая его каккрайнюю степень глупости.

Может, они и правы, подумал Донован, но противиться желанию,пусть в последний раз, увидеть Кэтрин он не мог. Впрочем, им владела еще однатайная мысль: если Эндрю Крейтон здесь, то остается возможность встретиться сним лицом к лицу и перед смертью заставить его заплатить за все.