Разделенные - Нил Шустерман

Осмотрев путы Мираколины, Лев запускает руку под ее матрас: там тоже ржавый металл. Отодвинув кровать от стены, он ногой колошматит по спинке, пока штыри, к которым привязаны руки Мираколины, не ломаются. Теперь ей остается вытащить руки из капроновых петель. Свобода!

– Все нормально? – спрашивает Лев. Мираколина кивает. – Хорошо. Теперь пошли отсюда. – Но когда он опирается на правую ногу, она подворачивается в лодыжке. Лев морщится. Ну вот, теперь он хромой.

– Что с тобой? – беспокоится Мираколина.

– Кажется, растянул лодыжку, когда стучал по штырям, – говорит Лев. Мираколина подставляет ему плечо, и они идут к двери.

Распахнув ее, они сразу понимают, где находятся. В лесной хижине, в такой глуши, что хоть неделю во все горло ори, никто не услышит.

От порога хижины убегает тропинка. «Наверное, она к дороге ведет», – думает Лев. Он опирается на больную ногу и снова морщится от боли. Мираколина продолжает поддерживать его, он с благодарностью принимает ее помощь и ковыляет, обнимая ее за плечи.

Когда они отходят на приличное расстояние, он говорит:

– Вот теперь я точно не смогу обойтись без твоей помощи. Нужно предупредить моего друга.

Она сбрасывает его руку со своего плеча, и Лев с трудом удерживается на ногах.

– Не стану я тебе в этом помогать! Твой друг – не моя проблема!

– Ну, посмотри же на меня! Я еле-еле хожу. И сам не справлюсь!

– Я отведу тебя в больницу.

Лев качает головой.

– Отправившись к Кавено, я нарушил условия досрочного освобождения. Если меня поймают, засадят пожизненно.

– Не надо меня в этом обвинять!

– Я только что спас тебе жизнь, – напоминает ей Лев. – А ты хочешь поломать мою?

Мираколина смотрит на него почти с такой же ненавистью, как в день, когда они встретились.

– Этот охотник за беглецами доберется до пещер раньше нас. Какой смысл идти туда? – И тут она внимательно всматривается во Льва, словно стараясь прочитать его мысли, и восклицает: – Твой друг вовсе не там!

– Нет.

Она вздыхает.

– Так я и думала.

Мираколина не из тех, кто действует наобум. Все должно быть тщательно и заблаговременно спланировано. Ведь и ее побег из замка Кавено – не просто бегство наобум, как придется и куда получится, а результат скрупулезной подготовки. Поэтому, когда здесь на этой лесной тропинке ее охватывает непонятный порыв, она к нему не готова.

– Я не буду тебе помогать, пока не свяжусь с родителями, – заявляет она и вдруг осознает, что вступает со Львом в переговоры. То есть допускает возможность отправиться с ним. Наверное, дело в посттравматическом стрессе.

– Нельзя! Если ты позвонишь родителям, они узнают, что не пираты напали на фургон, который вез тебя в лагерь. Деятельность Кавено и его команды окажется под угрозой.

– Почему ты сбежал, если для тебя так важны их дела?

Лев переступает с ноги на ногу и снова морщится от боли.

– Потому что дела у них правильные, – говорит он. – Просто не для меня.

Мираколина озадачена. Какой же он непоследовательный! Никаких принципов у человека! Раньше, когда она почти не знала Льва, ей было проще относиться к нему, как к проблеме, а теперь… Этот мальчик – настоящий парадокс. Сначала он идет на массовое убийство, не останавливаясь перед тем, чтобы разорвать в клочья и самого себя, а потом предлагает пирату свою жизнь в обмен на жизнь Мираколины! Как может человек так метаться: то никакого уважения к чужим жизням, то самопожертвование, и ради кого? Ради девчонки, которую почти не знает! Это удар по основам бытия Мираколины: зло – это зло, добро – это добро, середины не существует; серых тонов нет.

– Я свяжусь с родителями и дам им знать, что жива, – непреклонно заявляет она. – Представляю, как они обрадуются!

– Звонок легко отследить!

– Но мы ведь не будем торчать на одном месте? Если мама и папа заявят инспекторам, те будут знать только, где мы были, но не куда направляемся. – Секундная пауза и вопрос: – А куда мы направляемся?

– Ладно, думаю, ты можешь связаться с родителями, – сдается Лев, – но не спрашивай меня, куда мы двинемся. Чем меньше тебе известно, тем лучше.

И хотя в голове девочки загорается красная лампочка тревоги, она соглашается:

– Договорились. – А затем добавляет, уперев руки в бока: – И кончай прикидываться, что у тебя лодыжка болит. Если будешь и дальше так ковылять, мы далеко не уйдем!

Лев хитро улыбается и уверенно опирается на «больную» ногу. Только сейчас до Мираколины доходит, что она проиграла переговоры, едва начав их. Ведь еще до того, как он попросил ее о помощи, часть ее – тайная, доселе скрытая от нее самой – уже решила отправиться с ним.

Нынешнее путешествие Льва к Кладбищу сильно отличается от предыдущего. В тот раз у него не было определенной цели, израненная душа и кровоточащее сердце сделали его Хлопком-самоубийцей.

Сначала у него был спутник – Сай-Фай и еще мальчик, который жил внутри Сай-Фая и даже не догадывался, что его разобрали. Потом Лев оказался в полном одиночестве – легкой добычей для охотников за упавшими на самое дно, охотников, подкрадывающихся исподтишка, словно москиты. Они предлагали ему помощь, и крышу над головой, и еду, но на уме у них были лишь кровь и разрушение. Краткое пребывание в резервации Людей Удачи подняло дух Льва, вернуло ему силы, но и оно закончилось трагедией, когда появились пираты…

Существование вне закона закалило Льва, тяжелый жизненный опыт ожесточил душу. В те страшные дни мысль о том, чтобы взорвать себя, забрав заодно в небытие и солидный кусок мира, казалась ему весьма привлекательной.

Но сейчас, выбравшись из черной ямы, Лев уверен: что бы с ним теперь ни приключилось, он больше никогда не упадет в нее снова.

Итак, Мираколина хочет позвонить маме с папой, и Лев выуживает сотовый телефон из кармана зазевавшегося прохожего. Мираколина делает короткий звонок, по-деловому сообщая, что жива, и обрывает разговор, когда мать начинает заполошно расспрашивать о ее местонахождении.

– Ну что, доволен? – бросает Мираколина Льву. – Коротко и ясно, как видишь.

Она настаивает вернуть телефон тому самому прохожему, у которого Лев его украл, но ротозея давно след простыл, так что мальчик опускает сотовый в карман другого человека, чем-то смахивающего на бывшего владельца.

Денег у них нет совсем, значит, приходится красть. Лев прибегает к приемчикам, которым научился, живя на улице: то свистнет с витрины, то воспользуется отмычкой и влезет в кладовку. Как ни странно Мираколину его противоправные действия не коробят.