Золотые земли. Сокол и Ворон - Ульяна Черкасова

– Попробую. Я вернусь к тебе, когда вылечу деда.

– Ты поклялась, Дара, – злой голос Тавруя сорвался на хрип. – Поклялась выбрать мою жизнь вместо любой другой, ты должна спасти меня.

– Потом.

Если колдун прав и у неё хватит сил только на одного, то ни в коем случае она не предпочтёт своего деда Таврую.

– Если нарушишь клятву, то умрёшь. Барсук старик, ему всё равно недолго осталось.

– Ты тоже не молод, – прошипела Дара. – Но дед – моя родная кровь, и я сделаю всё, чтобы его спасти. И тебя тоже, если получится. Так что жди и не смей мне угрожать.

– Угрожать? Глупая девчонка. Мы связаны заклятием. Мне и угрожать тебе не нужно, ты умрёшь, если нарушишь своё слово.

– Я не нарушаю его. Я исполню обещание, когда буду готова.

– Стой! – Его лицо перекосилось от ярости. Жёлтое, как у мертвеца.

Дара отвернулась.

– Стой или ты умрёшь! Ты поклялась. Поклялась мне!

Она открыла дверь, не слушая больше злых слов колдуна. Огонёк свечи дрогнул от дуновения ветерка. Из мыльни раздался крик. Дара выбежала прочь из бани, ей казалось, что проклятия Тавруя настигнут её и отпечатаются как клеймо на коже.

Когда Дара вернулась в избу, там уже не было никого, кроме Барсука и Жданы. Девушка подошла к деду, тот по-прежнему бредил, и кожа его была горячей, словно раскалённая печь.

– Мне нужна полынь, – сказала мачехе Дара. – Ещё ромашка и облепиха.

На чердаке сушились травы, собранные Жданой минувшим летом, нашлись среди них и те, что искала Дара.

Закрыли дверь и ставни, зажгли свечи.

– Топи печь пожарче, Ждана.

Поплыл дым по избе. Лесная ведьма начала ворожбу.

Это была долгая ночь. Едко пахло полынью, слышалась тихая молитва. Ждана просила о защите Создателя, поглядывая порой с опаской на падчерицу. Дара её не слушала, она не отрывала глаз от лица деда и щедро делилась с ним той силой, что у неё была.

Она не шептала заклятий, им некому было её обучить. Иначе действовали чары леса: жизнь даровала жизнь. И лесная ведьма делилась своими силами, благо что теперь их у неё было больше, чем у любого другого человека.

Её ломало от боли, Дара мёрзла, прижимаясь к горячей печи и не чувствуя тепла. И когда ведьма почти провалилась в темноту, тело словно само потянулось к огню, забрало его силу. Пламя в печи зашипело, и Ждана подбросила дров, поворошила поленья кочергой, давая пламени снова разгореться.

– Держись, девочка, – пробормотала она рядом, не решаясь дотронуться до падчерицы.

Мачеха следила за огнём до самого утра.

Когда солнце поднялось над мельницей, ожоги на теле Барсука зажили и он погрузился в тихий, мирный сон.

А Дара рухнула без сил на лавку и заснула крепко.

* * *

Бывать на деревенском кладбище Дара никогда не любила, на этот раз и вовсе ей было в тягость ходить среди свежих могил, а их прибавилось почти два десятка. Ждана, наоборот, часто туда приходила и подолгу сидела возле трёх холмов, под которыми лежали её сыновья. Третий холм вырос в начале лета, и вот рядом уже появился четвёртый.

На кладбище было не найти могилы Милы, жены Барсука. Её тело предали огню по старому обычаю, и Даре некого было навещать прежде. Братья… она почти и не помнила их. Только пришли они на этот свет и тут же покинули его, не успев полюбиться сводной сестре. Одному из них даже не успели дать имя.

Ждана оставила хлеба на свежей могиле, чтобы и после смерти мельник мог вкусить плоды своего труда. Дара расплела косу и повязала любимую зелёную ленту на дикую яблоню, росшую невдалеке. Пусть отец вспоминает дочь иногда и не держит на неё зла.

Она не заплакала в отличие от мачехи. Дара почти не знала Молчана, тот всегда её сторонился, пусть и не обижал. Но холодность отца не могла пробудить любви в сердце, и всю свою ласку Дара подарила Барсуку и Весняне. Молчан был ей родным по крови, но чужим по сути. Дара попыталась найти скорбь в своём сердце, но не смогла.

Мачеха стряхнула жёлтую листву с крыш деревянных домовин, которые стояли на могилах её сыновей. Для Молчана домовину возвести ещё не успели.

– Сирота ты теперь, Дарка, – вздохнула Ждана. – Ни отца, ни матери. Мой тебе совет: иди замуж за Богдана. Может, жив он. На мельнице нужен работник.

– Я лесная ведьма, – ответила Дара.

– Какая ещё…

Ждана запнулась на полуслове, не смея больше перечить.

Но и в Великий лес Дара не могла вернуться.

– Я найду Весю и приведу её домой.

Мачеха покосилась с неодобрением, промолчала.

– Иди, если думаешь, что найдёшь. Она тебе сама и скажет чего хочет.

– Так я и думала, – вспылила Дара. – Подловила тебя, теперь не отвертишься. Ты её сама отпустила.

Ждана поджала недовольно губы.

– Ну и что, если отпустила? Милош грамотный, красивый, при деньгах. Коли она его найдёт и получится его расколдовать, то лучше жениха Веське не найти. А если нет, то и Ежи этот сойдёт. Всё же городской, на службе у королевского целителя.

Дара сердито вздохнула. Спорить с мачехой было бесполезно.

– Я найду её, – повторила она. – Как только наберусь сил.

Солнце почти скрылось за перелеском. Дара и Ждана пошли обратно к мельнице.

– Расскажи, что случилось.

Даже издалека было видно чёрные от сажи поля.

– Что тут рассказывать? Дней пять назад это было, я уж и не помню точно. Как дух нечистый нас всех одурманил. Увидели дым, решили, что пожар. Молчан скорее в Заречье засобирался, а я-то дура его подгоняла, просила родителям моим помочь. Да ещё Барсук с ним пошёл, я не остановила.

Дара молчала. Она думала о том, что могла спасти отца, если бы осталась в Заречье. Или нет? Раньше она ничего не умела, да и теперь у неё не оставалось сил даже на то, чтобы вылечить Тавруя.

«Я отдохну и вернусь к нему завтра утром», – решила она.

– Ох, как я теперь без Молчана? – вдруг всхлипнула Ждана.

В недоумении Дара посмотрела на мачеху, на осунувшееся её лицо.

– Не думала, что ты любила отца, – призналась она.

Сколько Дара помнила, Ждана всегда была холодна, даже с Молчаном не говорила толком, будто даже смотреть на него не желала. Пусть деревенские и считали мельников колдунами, Молчан считался завидным женихом, в его доме всегда был достаток, и потому Дара не понимала, зачем Молчан выбрал себе жену, которой был противен и которой он сам сторонился.

– Любила, – вздохнула Ждана. – На Купалу с ним пошла. И после сердце замирало от счастья, когда ждала от него сватов. А пришёл сам Молчан и сказал, что госпожа чародейка родила ему дочь.