Орден Единства. Мастер кинжалов - Анастасия Евдокимова

Фирилл сейчас обсудит со мной тактику. Остальные пусть тренируются, лечатся, едят.

Я заметила на тренировочном поле специальное оборудование для сражений и выполнения различных физических упражнений. Развернувшись на пятках, я поспешила размяться. За мной последовал Ламиат.

— Эй, Принцесса! С вами можно? — с улыбкой на лице проговорил он.

— Можно, я Вам разрешаю, — с каплей игривости ответила я.

Мы много о чём беседовали, пока упражнялись, бегали по полю и сражались друг с другом. Нам явно было о чём поговорить друг с другом. Давно нам не приходилось так тепло общаться. Я рассказала ему все подробности того, как я поняла, что я принцесса Амефистии и что происходило в королевском дворце. Мы вспоминали прошлое, смеялись и дурачились. Всё было так же, как и тогда, когда мне было пятнадцать, а ему семнадцать. Абсолютно ничего не изменилось в нас, мы просто повзрослели. Что меняется с человеком, когда он становится старше? Он просто начинает осознавать всю серьёзность своих взглядов и намерений. Он закрывается от этой взрослости, боясь обернуться к себе маленькому и сказать «Не бойся, это ещё не конец! Я не забыл тебя, мы справимся!». Каждый человек должен уметь бороться со своими страхами, со своей закрытостью. Каждый должен воплощать свои мечты в реальность. Иначе в чём тогда смысл существования?

Глава 37 «Последняя битва»

Представьте, что вы стоите на перепутье: с одной стороны — ваши друзья, с другой — мечта о светлом будущем, и отделяет эти две стороны множество возможных смертей… Но окончательное решение всегда остаётся за вами. Жестокость или милосердие, страх или отвага, любить или страдать — всегда есть альтернатива. Однако чаще всего мы затрудняемся выбрать что-то одно. Нам тяжело приходить к осознанию «всё или ничего». Ужасные и безысходные мысли лезут в нашу голову, путают сознание, переворачивая его и пряча жестокость и корысть в самых потаённых уголках, откуда мы не можем самостоятельно вызволить их. Таким образом наш разум становится туманным, сердце чёрствым, а душа постепенно темнеет. Все злые люди родились чистыми, безгрешными. В их жизни произошло то нечто, из-за чего они и стали такими. Комплексы, отверженность, жестокость, отсутствие любви и понимания, нежности и заботы — вот что порождает ненависть и зло. Кто-то говорит, что на становление личности и характера влияет общество, кто-то говорит, что семья и ближайшее окружение. Я же убеждена, что большую роль играет воспитание и ближайшее окружение. Возможно, я такого мнения, потому что я выросла в обществе с большими противоречиями. Меня воспитывали взаперти, когда моя душа рвалась на волю; меня пытались усмирить и сделать «по образцу», когда я хотела быть особенной.

Я сидела в задумчивой позе на большом камне внутри лагеря и размышляла, какие же истинные цели преследовала Даркана. Ведь не могла же она реально хотеть только абсолютной власти. Тут есть что-то такое, что скрыто от наших глаз!

— Да откуда ты вообще взялась-то!? — стукнула я кулаком по камню и тут же с него спрыгнула. Передо мной стояли мои друзья.

— Ребят, а о чём она вообще? — тихонько спросила Аза-лоро.

— Ты ведь о Даркане? — вскинул брови Фирилл.

— Р-р-р! Кто она вообще такая!?

— Она — внебрачная дочь короля Даркнесса Лавэндэра, — в наш разговор вмешалась Ортензи, иволга из ВЕСОМы. — Король умирает, поэтому Даркнессу нужен новый правитель.

— Разве этот пост не может занять его жена? — спросил Фирилл.

— Так и должно было быть, но… Даркана запугала королеву, поэтому она отказалась от престола. Официальных детей у них нет.

— Ага! Вы чувствуете эту зацепку? — хлопнула я в ладоши от радости и начала растирать их от радости.

— Эм-м, нет, — признался Пэврен, недоверчиво покосившись на меня и всех остальных.

— В её сердце затаилась обида на отца, который оставил её, когда она нуждалась в нём сильнее всего. Затем обида росла на мать, которая не знала или просто не могла сказать, где её отец. Ну и пик обиды, когда она узнала, что её папаша — король целого царства! Знаете, я бы обиделась!

— Ну, ты сама недавно узнала, что ты пропавшая принцесса, — констатировал факт Пэврен.

— И я обиделась! На тебя!

— Но уже ведь не обижаешься!

— Н-да… Быстро я отхожу. Нужно над этим поработать, — в нашей компании начали появляться смешки.

— А знаете, я с Каной полностью согласна, — вмешалась Алекса. — Есть настолько сильная боль, за которую мало одного «прости».

— А вам не кажется, что она уже переходит границу? — встрял в разговор Ламиат. — Хотела выместить злобу на королевскую семью, ну пускай на Даркар, а решила захватить весь мир?

— Всё логично. Комплекс неполноценности, обиды, желание доказать собственное превосходство и величие вылилось в порабощение мира, — всё по полочкам разложил Фир.

— Ребята, мы такая крутая команда! — взвизгнула я от искреннего счастья. — Ну что, какой у нас план Фирилл?

— Сначала нам нужно вырубить охрану, чтобы незаметно пробраться через запасные ходы. Переодеваться в их форму не получится — они мнительны сейчас.

— У меня вопрос! — прервал Лот. — Каким образом вы собираетесь оглушить солдат? Просто подойдёте? Они быстро вызовут подмогу. Не прокатит!

— Да, я тоже уже об этом подумал. Надо подумать…

— Может, мы соблазним их под видом обычных крестьянок, а потом шмяк по голове и всё? — такое могла предложить только Алекса.

— А если они вспомнят ваши лица?

Все притихли в задумчивом молчании: каждый размышлял над этим трудным вопросом, пытаясь прийти к чему-то рациональному. Неожиданно к нам в лагерь приковылял низенький старичок с доброжелательным выражением лица и с тёмной бутылкой в руках. Он бесцеремонно подошёл к котелку с похлёбкой и начал зачерпывать дымящуюся жидкость. Все медленно обернулись к нему, а затем начали переглядываться, выражая всей мимикой лица то недоумение, которое посетило нас. Подумать только, какой-то старик-отшельник без лишних вопросов, без стеснения ест сейчас нашу еду прямо из котелка! Единственной, кого нисколько не удивляла эта ситуация, была Рэн. Она вышла из своей палатки с тарелками и ложками и быстро кинулась к старичку со словами: «Ой, дедушка, да что же вы прямо из котелка едите! Вы бы попросили меня, я бы вам и так налила, в тарелочку!». На моём лице появилась снисходительная улыбка. «Добрая душа» ― подумала я.

— Дедушка, а вы кто? — задала я первый вопрос, когда все мы подошли к месту действия.

— Я бродяга! — с широкой улыбкой отозвался он.

— Н-да… Забавная ситуация! — цокнул Пэврен.

— Я вам имя не буду называть. Вы всё равно ни его, ни меня не запомните. Называйте меня просто дедуля.

— Вы такой простой! — отозвалась