Петр Великий как законодатель. Исследование законодательного процесса в России в эпоху реформ первой четверти XVIII века - Николай Воскресенский

В 1720 году, 16 ноября, из Коллегии иностранных дел доносили в Сенат ее члены, что ц[арское] в[еличество] указал, «чтоб в приходящую зиму сего году послать нарочных во все монастыри, обретающиеся в Российском государстве, для осмотрения во оных и сбирания древних жалованных грамот и других куриозных писем оригиналных, також и книг исторических, рукописных и печатных, какие где потребные ко известию найдутся»[862].

В самом конце своей жизни, 11 декабря 1724 года, Петр, присутствуя в Сенате, издал указ[863], которым ввел еще большие ограничения для словесных указов. В нем предписывалось по словесным объявленным указам исполнять только «разве о каких малых делах, например кого выслать в С[анкт-]Петербург или для каких малых же дел, за чем послать и о протчем, тому ж следующем, что указам и правам не противно». Дел же более важных «ни по чьему объявлению, без подписания собственной е[го] в[еличества] руки не делать». К последним относились также и дела, «которые подлежат к какому вновь постановлению». Как пример дел «к исполнению действа», по которым предписано было не исполнять [ничего] по словесным объявленным указам, приведены такие: «Кого каким чином или другим чем пожаловать, жалованья прибавить, сверх окладного в приказ дать, чего в штате определено не будет». Таким образом, словесные объявленные указы к концу царствования Петра I имели самую неширокую сферу применения[864].

Утверждение закона – санкция его – принадлежало исключительно верховной власти, царю, принявшему впоследствии титул императора; издаваемый им закон ни в чьем, кроме него [царя], одобрении и утверждении не нуждался. Поэтому важнейшие законы, как общее правило, издавались от имени царя и подписывались только им.

Старый конституционный мотив о совете царя с великим господином, архиепископом Московским и всея Руси и всех Северных стран патриархом, [с] Освященным собором, и своими боярами и окольничими, «и с думными и с ближними людьми» в законодательных актах Петра отмирает вместе со смертью последнего патриарха, Адриана. Полагаем, конституционная формула – со ссылкой при издании закона на совет с высшим представителем церкви – последний раз была употреблена в проекте указа о введении в действие Соборного уложения, составленного в Палате бояр[865], от 27 февраля 1700 года[866]. «Божиею милостию, – гласил текст проекта указа, – великий государь, царь и в[еликий] к[нязь] Петр Алексеевич, всеа В[еликия] и М[алыя] и Б[елыя] России самодержец, советовав с отцем своим, великого государя, богомольцем, блаженной памяти с великим господином, святейшим кир[867] Адрианом, архиепископом московским и всеа Русии и всех Северных стран патриархом, и с преосвященными митрополиты, и архиепископы, и епископы, и со всем Освященным собором, и говорил с своими, великого государя, боярами и околничими и с думными и с ближними людьми»[868]. К тому же этот проект остался неопубликованным.

Со времени Соборного уложения царя Алексея Михайловича, когда подобная формула имела реальное содержание, прошло много времени. С тех пор многое изменилось в экономической жизни страны, а вместе с тем [и] в ее общественном и государственном строе. Старые установления хирели и отмирали, новые, наоборот, росли, крепли, развивались. Таким новым установлением со всеми признаками роста и развития была абсолютная монархия Петра I. Представитель и глава ее не находил оснований для разделения власти ни с Освященным собором, ни с Палатой бояр. Поэтому законы Петра с начала нового столетия при издании своем имели уже другую формулу. Эту перемену можно было бы представить словами одного указа, изданного Петром 1 марта 1702 года: «По именному в[еликого] г[осударя] указу велено на Москве и во всех городех Российского царства царевичем, и бояром, и окольничим, и думным, и ближним, и служивым, и иноземцом, и купеческим, и чернослободцом, и всякого чину людем писать в челобитных его, государеву, честь новым изложением»[869].

В свою очередь, и государство Петра по-новому трактовало честь своих подданных. Оно запрещало людям всех чинов и состояний самоуничижение в обращении их к верховной власти. В 1702 году, 3 января, царь издает указ, в котором изгоняет из обращения к нему полуимена Федек, Якушек, Андрюшек, Алексашек и т. п.: «Великий государь указал на Москве и в городех царевичем, и бояром, и окольничим, и думным, и ближним, и всяких чинов служилым, и купецкого и всяких чинов людем, и людем боярским, и крестьяном к великому государю в челобитных, и отписках, и в приказных, и домовных во всяких письмах генваря с 1[‐го] числа нынешнего, 1702 году писаться целыми именами с прозваниями своими. А полуименами никому не писаться»[870].

Итак, Петр, отбросив устарелые формы издания закона с совета с представителями церкви и боярства, принял новую формулу, вполне соответствовавшую степени и характеру его власти, как она сложилась в самом начале самостоятельного его правления. Однако из этого, твердо установленного им положения иногда допускались вызываемые обстоятельствами исключения. Законность таких исключительных случаев была установлена и многократно подтверждена в собственноручно написанных законодательных актах самого Петра. Мы имеем в виду в данном случае право, представленное высшим административным органам времен Петра I, принимавшим участие в правотворчестве, издавать и утверждать законы своей подписью в отсутствие царя в столице. Такими законами могли быть не только указы административного характера, но и законы в полном смысле этого слова, т. е. постановления генерального значения.