Наша песня - Дэни Аткинс

– Т-ш-ш. Т-ш-ш. Ну, не плачь. Ты же еще даже не видела результата.

Я захлюпала носом, но ничего не сказала. Потому что я все знала. Я не сдавала никаких анализов, не ходила ни к врачу, ни к акушерке, но твердо знала, что внутри меня что-то менялось. Во мне зарождалась новая жизнь.

– Ой! Время вышло! – вскричал Макс, осторожно снимая меня с колен и бросаясь в другой конец комнаты. Когда он нагнулся над комодом, в его спальне воцарилась тишина, нарушаемая лишь негромким тиканьем старомодного будильника. Мой старый и самый верный друг медленно, очень медленно выпрямился и повернулся ко мне. За все те годы, что я его знала, я еще ни разу не видела у него на лице такого выражения.

– Там две синие полоски, – произнес он сдавленным голосом.

Разумеется, две.

Элли

Я не стала поворачиваться и смотреть на тест, который положила на бачок позади себя. Вместо этого я начала изучать всевозможные надписи, вырезанные ножиком на деревянной двери кабинки, словно читала захватывающий бестселлер. К тому времени, когда сто восемьдесят секунд истекли, я могла перечислить, кто из тех, кто успел посетить эту кабинку до меня, в кого был страстно влюблен.

Я встала на ноги и протянула руку за тестом. Чувства мои были противоположны тем, что я испытывала восемь лет назад. Тогда я молилась, чтобы тест оказался отрицательным. На этот раз я отчаянно желала увидеть только одно слово в маленьком сереньком окошке: беременна.

Поначалу я подумала, что неправильно рассчитала время и в окошке, в самом углу по-прежнему вижу мигающие песочные часы. Но когда я начала более пристально изучать результаты, выяснилось, что песочные часы поменялись на символическое изображение книжки.

– Что?! – громко воскликнула я в крохотной комнатке, выложенной кафелем. – Вы что, решили надо мной подшутить? Что еще за книжка? – Я еще ближе поднесла тест к глазам. Определенно, это книга. Тогда я снова схватила бумажку с инструкцией, которую, очевидно, все же изучила не досконально, потому что понятия не имела, что мог означать этот символ. Ответ я нашла за считаные секунды. Во время тестирования произошла ошибка. Ошибка? Какая еще ошибка? Как могло получиться, что я ошиблась? Для того чтобы провести этот тест, явно не требовалось незаурядных умственных способностей. Я тяжело прислонилась к двери кабинки, смяв в руке листок с инструкцией. Проведите тест еще раз на другом образце. Я сердито сверкнула глазами на облажавшееся приспособление, которое лишило меня того самого спасательного троса, который я собиралась бросить Джо.

– Нет у меня другого теста, – недовольно бросила я, чувствуя, как слезы отчаяния обжигают мне глаза. – Ни времени, ни денег нет, чтобы купить еще один.

Я прошла оставшиеся два лестничных пролета, чувствуя себя совершенно изможденной. Когда я вошла в комнату для посетителей, Шарлотта стояла ко мне спиной, и я представления не имела, какие «гром и молния» меня ожидают, пока она медленно не повернулась ко мне, держа в руке мой пропавший кошелек.

Я устала и вымоталась, и именно поэтому до меня не дошло, какие последствия могло иметь то, что произошло в следующую минуту. Я уже открыла рот, чтобы спросить, где она его нашла, или просто поблагодарить за находку, я даже не была уверена, что мне следовало говорить. Но она не предоставила мне возможности и слова сказать первой.

– Ты вообще собиралась когда-нибудь сообщить ему об этом? Или мне?

– Я… о чем ты говоришь? – тупо спросила я, хотя уже почувствовала, как глухо застучало сердце у меня в груди, словно ему захотелось очутиться где-нибудь подальше от этой комнаты. Я не могу его винить в этом, потому что все остальные части меня желали того же самого.

– Об этом, Элли. Я говорю вот об этом! – трагическим голосом объявила Шарлотта, раскрывая обе половинки моего бумажника и поворачивая его ко мне, как будто мне требовалось напоминание о том, что внутри находится фото моего сына, а его внешнее сходство с его биологическим отцом было чем-то сверхъестественным.

– Твой сын Джейк ведь от Дэвида, правда?

На какую-то долю секунды я подумала, что можно все и отрицать, но как я могла так поступить? Доказательства были очевидны. Я медленно кивнула, и в этот миг демоны, преследовавшие меня в течение последних восьми лет, наконец-то меня догнали. В голове у меня зазвучали голоса родителей, Макса и даже Джо, твердившие одно и то же: «Мы тебе говорили, что это случится».

– Когда?.. Как?.. Почему ты ничего… – Похоже, Шарлотта потеряла способность составить вразумительное предложение, и я не могла ее в этом винить. Я видела, как эмоции одна за одной проносятся по ее идеальному лицу. Гнев, боль и потом еще что-то, когда ей в голову пришла последняя страшная мысль.

– Дэвид. А он об этом знает?! Он знал?!

Я отчаянно замотала головой:

– Нет. Конечно нет. Он ничего не знает.

В ее глазах мелькнуло облегчение, но ненадолго, потому что его сразу же сменил гнев.

– Как ты могла так поступить? Как ты могла скрыть это от него? У него есть ребенок. Твой сын – это и его плоть и кровь, и все же ты все годы скрывала это от него. Ты понимаешь, что все могло бы пойти совсем по-другому?

Теперь настала моя очередь рассердиться.

– Как смеешь ты, именно ты, спрашивать меня об этом? Я прекрасно понимаю, как все могло обернуться, если бы я тогда все рассказала Дэвиду. – Моя грудь вздымалась и опускалась в гневе, и мы обе повысили голос, хотя люди в такой ситуации обычно переговариваются приглушенным шепотом. – Если бы Дэвид обо всем узнал, ты бы не стала его женой… а я не стала бы женой Джо, – с грустью добавила я.

Шарлотта посмотрела на меня так, словно собиралась мне возразить. Для нее такая перспектива была новой и невероятной, но для меня эти слова прозвучали как давно заученный старый припев, спетый уже сотню раз.

– Мы обе знаем, какой человек Дэвид. Он никогда бы не отказался сделать то, что, по его мнению, было бы правильно. Если бы я тогда рассказала ему о своей беременности, он бы вернулся ко мне. – Я произнесла это без фальшивой скромности или гордости. Не любовь, которую мы когда-то с ним делили, придавала мне уверенности в том, что я говорю чистую правду. Я просто очень хорошо его знала.

Шарлотта очень долго смотрела на меня, и я могла точно сказать, что ей очень хотелось убедить меня в том, что я неправа, что Дэвид отпустил бы меня, что он был бы готов выполнять роль отца и поддерживать своего сына на расстоянии. Но мы обе прекрасно знали Дэвида.

– После того, что произошло на «Бале снежинок», я поняла – возврата к прошлому не будет, – сказала я, ощущая нечто похожее на облегчение оттого, что печать тайны, которую я хранила столько лет, наконец взломана. – У Дэвида и меня не было второго шанса, мы уже были надломлены. Наши отношения исчерпали себя, и даже если никто из вас тогда этого не осознавал, ваши отношения, наоборот, только начинались.

Шарлотта посмотрела на меня с благодарностью. Было в ее глазах и что-то еще, и я подумала, как же они были близки друг другу даже тогда, когда Дэвид еще принадлежал мне. Казалось, она хотела чуть ли не физически стряхнуть эти воспоминания. Но она была полна решимости выяснить правду и продолжала допрашивать меня, как профессиональный следователь: