Леди удачи - Фрэнк Шэй

Но одна мысль о том, чтобы снова вернуться к семье, приводила его в ужас. Он сменил имя и стал называться капитаном Томасом, захватил еще один корабль, на этот раз в настоящем бою, и снова отправился в море; его вклад в историю пиратства состоит в том, что он, пожалуй, единственный из всех пиратов действительно заставлял своих жертв пройтись по доске.

В Нью–Провиденс Бонне оказался только затем, чтобы высадить матросов, жаждущих получить помилование. Утром он собирался отплыть с теми, кто не желал подчиняться закону, потому что у него не было выбора: острый язычок жены пугал его больше опасностей, подстерегавших его в открытом море. Он отправится в море, а там, хотя он сам еще и не подозревает об этом, его спустя несколько недель захватят возле Чарльстона и повесят на Белом мысу.

— А что вообще значит это королевское помилование? — заговорил капитан Чарльз Беллами. — Кто дал королю право миловать таких, как мы? Всей своей жизнью мы доказывали его величеству, что нам наплевать на принадлежность к его короне; следовательно, он не может помиловать людей, которые не являются его подданными. — Он язвительно усмехнулся. — Я приму помилование, но воспользоваться им или нет, это уж мое дело.

Беллами был известным спорщиком и мастером двусмысленностей. Когда он ушел, капитан Джонсон рассказал о самой замечательной из его речей, которую он произнес капитану только что захваченного им судна.

— Прости, — вскричал он, — что не могу вернуть тебе корабль, хотя мне очень больно причинять тебе неприятности, особенно если мне от этого нет никакой выгоды. Но ты — просто скулящий щенок, и таковы все, кто позволяет, чтобы ими управляли по законам, выдуманным богатеями для защиты своей шкуры. Только сопливые щенки не осмеливаются бороться за то, что у них отбирают хитростью. Черт бы их побрал, кучку жадных шакалов, и черт побери тебя за то, что ты служишь им вместе с оравой тупиц! Они проклинают нас, мерзавцы, а вся разница между нами в том, что они грабят бедных под защитой закона, а мы грабим богатых, и защитой нам — только наша отвага. Разве не лучше присоединиться к нам, чем выпрашивать подачки у этих негодяев?

Пока капитаны и мирно и весело разглагольствовали внутри «Черного Питера», снаружи царила совершенно другая атмосфера. Над Стидом Бонне потешались, но, когда стало известно, что он отказывается от королевского помилования, его стали осаждать толпы еще недавно готовых к раскаянию пиратов, которые выпрашивали местечко у него на корабле. Лучше уж умереть пиратом, чем вести добропорядочную жизнь и подыхать с голоду. Воров, бандитов и убийц становилось в городе все больше, и тем, кто был побогаче, оставалось только молиться, чтобы новый губернатор прибыл скорее.

И вот пронеслось известие, что его корабль прибыл, и через полчаса стало ясно, что это не ошибка. Первое сообщение пришло с Большого Абако; несколько часов спустя были замечены два судна в районе пролива Ист–Провиденс. Еще через день их уже видели, когда они проходили мимо острова Берри, а на следующий день они должны были появиться в Нью–Провиденс. Все воспряли духом; может, это и хорошо, что губернатор так запоздал, потому что в городе стало меньше головорезов, а те, кто остался, жаждали прибытия королевской власти. Но два корабля плыли медленно, и за те два дня, которые прошли до их появления, произошло еще много грабежей и смертей. Когда взошло солнце, наблюдатели сообщили о приближении судов, и мужчины выскочили из кроватей в одних рубашках и бросили своих женщин, чтобы увидеть корабли своими глазами. И они закричали женщинам, чтобы те тоже выходили и не тратили время на одевание.

Там, у западного входа на рейд, стояли два королевских судна. Они расположились под прямым углом друг к другу, чтобы отразить атаку как со стороны города, так и со стороны кораблей, стоящих на рейде. От большого корабля, баркентины, отвалила шлюпка, на вантах стояли три пышно разодетых франта. Когда шлюпка подошла к запруженному народом причалу, боцман крикнул:

— Дорогу людям короля.

Но все словно решили, что окрик относится не к ним, и ни один человек не шелохнулся. Один из офицеров крикнул:

— Готовсь, целься! — Шесть мушкетов нацелились на толпу. — Эй вы, бандиты, назад и пропустите представителей его величества.

— Матерь божья, — издевательски выкрикнул какой–то ирландец. — Да эти ребята собирались стрелять в нас, а не миловать.

Хохоча над удачной шуткой, толпа подвинулась, и чиновники высадились на берег.

— Пропустите, я говорю, пропустите! — беспрерывно повторял один из них.

Но толпа уже орала во все горло, и люди бежали по Бэй–стрит с воплями, что помилование уже прибыло, и все они теперь свободные люди.

— Кто здесь командует? — крикнул франт. — Пусть выйдет вперед!

Все тот же ирландец не полез за словом в карман:

— Сами понимаете, ваша светлость, до того, как ваша нога ступила на этот берег, тут каждый был сам себе король. Но раз вы здесь, мы все отрекаемся от престола.

Снова раздался взрыв дикого хохота, и толпа посторонилась, освободив чиновникам узкий проход.

— Где форт его величества Нассау? — спросил один из офицеров.

— Перед вами. Вниз по улице, пока не упретесь своей королевской башкой, — ответил шутник.

— Но мы не можем идти по такой грязи. Его светлость этого не потерпит. Нужно все убрать.

— Так, так, господа, а кто из вас лорд–губернатор?

— Его светлость останется на борту до полудня. До его прибытия надо убрать этот свинарник. Беритесь за метлы, ребята, и побыстрее.

— Да, только метел и не хватало на Багамах. Здесь никогда не было ни одной метлы, да и зачем они?

Баттонс была поражена великолепием и пышностью офицерских костюмов, но не потеряла головы, быстро выступив вперед, она приветствовала их:

— Сэры, вы можете найти тех, кого желаете, в «Черном Питере», вон в том каменном здании. Там вас ждут самые уважаемые люди в городе. — У Баттонс была деловая хватка. — Проводить вас, ваша светлость?

— Да, пожалуйста, мальчик, и побыстрее.

Перепрыгивая с сухого места на кочки, она двинулась вперед, и за ней последовали три офицера в сопровождении отряда солдат. У «Черного Питера» она остановилась и кивком пригласила их входить; двоих солдат поставили у двери, еще двоих отправили с капралом на разведку в старый форт, а остальные вернулись на причал, чтобы охранять лодку.

В «Черном Питере» офицерам не удалось найти никого, кто пожелал бы взять на себя даже временную ответственность за поселение. Но ведь должен же быть, настаивали они, хоть кто–то, кто передаст город и его жителей в ведение королевского губернатора.

— А где же помощник губернатора, представитель лордов–собственников?

— Ах, этот, — протянул один из бывших капитанов. — Когда он услыхал о вашем прибытии, то отбыл в Лондон и занялся своим старым ремеслом. Не удивлюсь, если вы встретили его по дороге. Это было шесть недель назад.