Лжепророк - Ричард Кнаак

Подобно многим предшественникам, ангел исчез, обернувшись вспышкой чудесного света да все тем же пугающим – и на сей раз чуть иным – жалобным звоном.

Ни друзей, ни брата Ульдиссиан отыскать не сумел, и это отнюдь не ослабило его опасений. Все тело его дрожало, распираемое сдерживаемыми чувствами с магическими энергиями пополам.

– СМИРИСЬ ЖЕ С ДОЛЖНЫМ, – сказал Тираэль. Не в пример Инарию, ни высокопарности, ни напускного благочестия в его тоне не чувствовалось: скорее уж, ангел попросту излагал нечто самоочевидное. – СМИРИСЬ С НЕМИНУЕМЫМ. ПОКОРИСЬ СУДЬБЕ…

Однако слова Тираэля подействовали на Диомедова сына совершенно иначе. Казалось, его пленителю нужно, позарез нужно убедить его сдаться…

Ульдиссиану вмиг вспомнились уловки Пророка: тот постоянно выворачивал положение дел наизнанку, а что ему вовсе не по душе – о том предпочитал умолчать. Нет, правды – всей, полной правды от этих созданий ждать не приходится. Праведность праведностью, благочестие благочестием, однако в криводушии они, пусть и по своему, на собственный манер, нисколько не уступают демонам.

Это-то обстоятельство и оказалось решающим. Ульдиссиан призадумался: а что, если Тираэль не так уж властен над ним, как ему кажется? Что, если его держат в плену лишь собственные сомнения?

И тут ему захотелось только одного – освободиться.

Тело Диомедова сына замерцало. Уголком глаза он углядел наблюдавшего за ним Тираэля, однако, в отличие от Инария, этот ангел всего-навсего, не сводя с него глаз, отступил назад и склонил на сторону голову. Казалось, ангел готовится что-то сказать, но, может статься, человеку это просто почудилось: ведь губ-то у крылатого создания не имелось.

Но затем Тираэль сделался ему безразличен. Ульдиссиан потребовал, чтобы чар ангела не стало… и чары развеялись. Стоило выпрямиться, Диомедову сыну показалось, будто теперь он сам грозно возвышается над Тираэлем.

Он ожидал атаки, но ангел просто смотрел на него, словно заранее ждал от человека столь потрясающего освобождения.

Чувствуя, что крылатый воин более не опасен, Ульдиссиан повернулся к полю кровавой битвы. Открывшееся зрелище внушило ему небывалое, невероятное отвращение. При виде с каждой секундой растущих гор трупов он вмиг осознал всю бессмысленность нескончаемого противоборства ангелов с демонами, вмиг осознал, что его миру предстоит стать всего-навсего полем одного из многих тысяч сражений, причина коего позабудется, едва оно подойдет к концу. Скорбеть по Санктуарию не станет никто. Никто…

Нет, допустить этакого исхода Ульдиссиан не мог. Не мог, и все тут. Всеми фибрами, всем существом своим постиг сын Диомеда, сколь много смертей принесло в мир Вечное Противостояние от начала его и вплоть до сего дня, не забыв и погибших в войне, развязанной им самим… и неимоверная тяжесть этого груза перевесила любые сомнения, что могли бы ему помешать.

Вскинув над головою сжатые кулаки, Ульдиссиан уль-Диомед обвел взглядом сонмы крылатых воинов, адские орды и истребляемых дюжинами эдиремов, и негромко сказал:

– Остановитесь.

И все живое… все сущее… замерло без движения.

Ни звука, ни малейшего ветерка… Ульдиссиан даже дыхания собственного не слышал, однако сие обстоятельство волновало его в самую последнюю очередь. Сын Диомеда знал одно: он остановил кровопролитие. Уничтожение всего рода людского остановил.

Но это было только начало. Ангелы повисли в небе, недвижны, как сама смерть. На полпути к ним, не успев завершить прыжка, увязли в воздухе демоны. Эдиремы застыли, точно каменные изваяния.

Все вокруг замерло, оцепенело… кроме, ясное дело, него самого.

Мысли о том, что ему хватило могущества совершить то, что не по зубам самим Небесам с Преисподней, опьяняли, кружили голову. Выходит, он – не просто спаситель Санктуария, он – божество, каким считал себя Инарий…

Окинув поле боя пристальным взглядом, Ульдиссиан напряг волю, разжал кулаки и вновь поднял руки над головой, словно толкая ангелов с демонами прочь друг от дружки.

Противоборствующие стороны подались назад, однако задача оказалась труднее, чем он ожидал. Подстегиваемый упрямством, уверенный, что сил у него довольно, Ульдиссиан поднажал еще. Земля затряслась, само небо дрогнуло, точно вот-вот треснет надвое, но ангелы с демонами, наконец, отодвинулись от эдиремов.

– Довольно, – прогремел Ульдиссиан, обращаясь разом ко всем. – Довольно.

Взглянув на демонов, он наотмашь рассек воздух ладонью, и адские орды вмиг отшвырнуло прочь. Демоны вдесятеро больше него самого, будто беспомощные котята, кубарем покатились по разоренной земле, к дымящимся кратерам – порталам, которыми пришли.

Воля Диомедова сына гнала всех их в порталы, вынуждая убраться обратно, в пылающую Преисподнюю. Воспротивиться демоны не могли. Освобожденные от сковывавших движения чар, жуткие твари изо всех сил старались удержаться на месте, уцепиться хоть за что-нибудь, однако не тут-то было. Пара секунд – и от неисчислимых орд демонов не осталось ни следа, кроме в клочья растерзанных трупов.

Покончив с этим, Ульдиссиан повернулся к ангелам, но не успел приняться за них, как откуда-то сзади донесся негромкий оклик. Однако живой души, к чьим словам сын Диомеда соизволил бы прислушаться, не существовало на всем белом свете. Хозяин здесь – он, а чьи-либо еще интересы не стоят для него ни гроша.

Отсюда, с земли, Небесное Воинство далеко в вышине казалось лишь тучей комаров – даже не верилось, что Ульдиссиан мог их всерьез опасаться. Набрав полную грудь воздуха, он дунул что было сил, и дуновение понесло крылатых воинов назад, в прореху посреди небосвода. Охваченный детским злорадством, бывший крестьянин смотрел, как безупречные боевые порядки смешались, утратили всякую стройность, и ангелов, точно пух на ветру, уносит прочь, с глаз долой.

– Ульдиссиан, – снова окликнули его откуда-то из-за спины, и на сей раз Диомедов сын узнал этот голос.

Дракон… Траг’Ул…

Да, врагом ему легендарный змей вовсе не был, однако сын Диомеда не видел причин откликаться на зов. Уберечь Санктуарий Траг’Ул не сумел, а значит, и права решать, как поступить Ульдиссиану с собственным миром, у него не больше, чем у всех остальных.

Земля задрожала опять. Раздосадованный, Ульдиссиан велел ей уняться. Дрожь стихла… но тут же возобновилась.

Поднатужившись, Ульдиссиан вновь приказал земле успокоиться. На этот раз все получилось, как следует.

Удовлетворенный, Ульдиссиан повернулся к двоим оставшимся ангелам и обнаружил, что Тираэль куда-то исчез. На месте остался только Инарий.

Оставив скоропалительное исчезновение второго ангела без внимания, Ульдиссиан встал над плененным Пророком.

– Ваша братия нарекла нас выродками, – заговорил человек. – Что же ты скажешь теперь?