Милые развлечения - Стелла Камерон

Его записка оставила ее в недоумении. Например, он ничего не сказал о том, что вынудило его предать ее. А она не могла заставить себя поверить, что ему так уж легко было это сделать.

В кои-то веки Альдонза позволила взять себя на руки. Обернувшись вокруг шеи Перис как теплый мягкий воротник, она путешествовала из комнаты в комнату, пока Перис не вернулась к дивану с помятой картонной коробкой в руках.

Из коробки Перис достала мебель, которую она придумала для кукольного домика; Вормвуд сам сделал ее и раскрасил. Это был его подарок на Рождество, в тот год, когда он только поселился в ее квартире.

«Когда-нибудь у тебя будет маленькая дочка, – сказал он тогда. – А пока ты сама в некоторых отношениях маленькая девочка. Понимаешь? Тарелка убежала вместе со скрипкой и все такое». Перис улыбнулась сквозь слезы. «Ложка», – поправила она его. «Не с этого стола», – сказал он и, улыбаясь, показал ей свои новые игрушки.

– Глупый, – сказала она тихо. – Почему ты не пришел ко мне? Почему не разрешил помочь тебе?

Она взглянула на часы. Одиннадцать, совсем скоро она позвонит Тобиасу. Может быть, он придет и наконец-то будет с ней.

Когда она вошла в квартиру, воздух был затхлым. А сейчас в открытое окно доносился густой вечерний запах от цветов в горшках, стоявших на площадке пожарной лестницы.

Что за день. Просто трудно поверить.

Тобиас увидел то, о чем она давно догадывалась. Попс бы очень оценил и даже восхитился ее отказом вступать в соревнование с кем-то иным помимо нее самой. Те же самые черты в характере его сына носили название слабости – до сего дня, по крайней мере. Сегодня в замке она стала свидетелем чуда – старик впервые признал сильные стороны характера своего сына.

Перис любила отца. Его скрытое, но непоколебимое чувство чести, которое никогда не менялось. В Айдахо он нашел свою маленькую удачу – в простой жизни, в простом окружении. Перис понимала его потребности, но сама предпочитала легкую жизнь в городе. И она собиралась выйти замуж за человека, которому она нужна такая, какая есть.

Замужество.

Майкл превратился в мимолетное воспоминание о прошлом, не более того. Тобиас был ее настоящим, ее будущим.

Она гордилась им. Только человек большой, благородной души мог задеть чувство собственного достоинства Попса, не выискивать, какие еще секреты тот таит.

Она почувствовала холодок в груди и закрыла глаза. Дурные предчувствия никогда не мучали ее, но сейчас она боялась поверить, что ее мечта может стать правдой, что Тобиас не передумает или просто не скажет ей, что она услышала больше, чем он сказал.

Но он любил ее и сказал ей об этом.

Постукивание по стеклу испугало ее так, что у нее шея заболела. Она забилась в угол дивана и посмотрела в окно.

Рама поднялась до самого верха, и в комнату просунулась голова.

Перис подняла руку к горлу и истерически рассмеялась.

– К черту, Сэм. Ты напугал меня до безумия.

– А я тут цветочки поливаю, – сказал он, держа банку с водой. Затем обернулся и поставил ее между цветочных горшков. – Я поднялся с улицы. Не знал, что ты дома. Было очень жарко, не мог же я позволить твоим маргариткам увять.

– Ты такой добрый.

– …Но тебе захочется посмотреть на цветы – понюхать их. Все, что хочет Перис, она получает. Вот так, – он легко поклонился, изогнув шею в воротнике пиджака. – Перис – беззаботная фея цветов.

– Сэм…

– Пожалуйста, дорогая, зови меня Самантой. Я иду с одного спектакля на другой.

Задрав складчатую юбку из черного шифона, он забрался в комнату.

– Там темно, – сказала Перис. – Ты можешь сломать шею на этой лестнице.

Сэм в новом черном парике плюхнулся в ее кресло-качалку и вытянул ноги в чулках.

– Мое альпинистское снаряжение при мне, – ответил он, поднимая ногу в совершенно неподходящей к его туалету черной туфле для бега. – Перис, подружка, я, наверное, старею.

Перис положила обратно в коробку миниатюрный столик, сделанный Вормвудом.

– Устал?

– Устал и разочаровался в жизни.

Перис сняла Альдонзу с плеча.

– Непохоже на тебя, – он и не выглядел усталым. Перис наклонилась к нему:

– Ты вышел без грима?

– Смыл макияж, – Сэм резко раскачал кресло и сказал, повысив голос: – Тебе не приходило в голову, что это может мне не нравиться? Макияж? Насмешки?

– Нет, – она и вправду об этом не задумывалась. – Я думала…

– Ты думала. Многие люди думают, что они думают. Нет. Не думают. И ты не думаешь. Ты знаешь, кто я – под этими дурацкими тряпками?! Я мужчина. Но тебе нравятся другие. Меня ты не видишь.

– Сэм! – Она кинулась к нему и встала на колени у кресла. – Конечно, я вижу тебя, как мужчину. Ты удивительный, сильный, невероятно привлекательный мужчина. Аи, я даже не знаю, как тебе все объяснить. У тебя так хорошо получается то, что ты делаешь. Ты смешишь людей. Одежда у тебя очень яркая, а юмор тонкий. Ты действительно устал. Вот в чем дело.

Так же резко, как раньше начал раскачиваться, Сэм остановился. Он смотрел на нее, не мигая, своими голубыми глазами. Перис почувствовала, как где-то в животе появился страх.

– Может, позвать Джинну?

У Сэма задергался нерв возле рта. Его губы приоткрылись, а большая ладонь накрыла обе ее ладошки, лежащие на поручне кресла.

– Мне не нужна Джинна, – сказал он, поглаживая ее руки большим пальцем. – Ты все понимаешь. Ты как два человека. Чистая и простая на людях. И совсем другая дома. Ты поможешь мне, Перис?

Срыв? Неужели у Сэма может быть нервный срыв или что-либо подобное?

– Скажи, что я должна сделать. – Может быть, ему и не нужна Джинна, но она очень нужна Перис. У Джинны был особый дар, когда требовалось утешить и успокоить.

– Мне надо уехать на время, – Сэм смотрел по-прежнему пристально. Перис стало неуютно. – Ты поможешь мне сделать это?

– Джинна…

– Никакой Джинны!

Перис подпрыгнула. Его пальцы впились в ее руку. Сэм отвернулся.

– Ну, пожалуйста. Я не могу сейчас думать о Джинне. На меня это плохо действует. У тебя есть, что выпить? Скоч, что ли?

– Я… нет… Ты же знаешь меня. Все, что есть, – плохое вино в холодильнике.

– Здорово. Мне пойдет. Прости, дружок. Мне очень жаль, что я испортил тебе настроение. Просто… Вормвуд… – Он прикрыл глаза рукой. – Мы иногда ругались. Я не могу поверить, что он умер.

Перис сглотнула комок в горле. Она выплакала очень много слез за последние два дня.

– Я знаю, – она встала и погладила его по голове. – Я принесу нам немного вина. Может быть, мы выпьем за него? Простимся с ним? Простим его? Он не был плохим человеком, совсем нет.