Папа - Павел Владимирович Манылов

в ресторане до вечера, почему-то никто не разбудил его. Проснулся, вернулся домой и снова лёг спать. Утром его всё ещё немного мутило. Прошли почти сутки, но он по-прежнему чувствовал во рту этот адский привкус «Беломора». Завтракать не стал, сразу поехал в кардиологию.

В приёмном покое сказали, что Костыльков жив и ближе к обеду его можно будет ненадолго посетить.

Костя нашёл туалет, напился воды из-под крана и вернулся в просторный тамбур, где на дерматиновых диванах родственники ожидали встречи с больными. Ему вспомнилась можгинская больница. Там было чище, уютнее и не веяло удручающей безнадёжностью. Кардиологическое отделение, способное принимать больных в стационар и проводить операции, в области было одно-единственное. Со всех городков и деревень сюда приезжали люди. Какая-то бабка полулежала на диванчике, подложив под голову старый походный рюкзак. «Видимо, только с поезда. Или с автобуса. Ждёт, наверное, деда своего. У Костылькова должна быть тут своя палата. Настя как-то рассказывала о его помощи кардиологическому центру, после чего ему выделили отдельный бокс», – размышлял Костя. Он прождал два часа, и наконец пожилая медсестра тронула его за плечо и вывела из полудрёмы:

– Вы ему кто?

– Кто? – открыл глаза и сначала ничего не понял Костя. – Зять, – опомнившись, ответил он.

– Хорошо. Тогда можете зайти ненадолго. Только халат наденьте, – она протянула ему белый халат. – Пойдёмте, я провожу.

Личная палата Костылькова находилась на втором этаже и числилась под номером двести. Медсестра открыла дверь, и они вошли в предбанник. Затем была небольшая комната отдыха с диваном и телевизором и дальше уже дверь в саму палату.

– Всё, я вас оставляю, – сказала медсестра, – только пятнадцать минут, не больше. – Она аккуратно закрыла за собой дверь и ушла.

Костя стоял у закрытой двери в палату, не решаясь вой ти. Он несколько раз проговорил про себя всё то, что хотел сказать Костылькову, но сейчас растерялся. Чтобы сосредоточиться, он начал считать до десяти. Как только прошептал «десять», открыл дверь и вошёл.

В просторной светлой палате стояли единственная медицинская кровать, стол, тумбочка и несколько стульев. Костыльков с закрытыми глазами лежал под голубой простынёй. Костя сел на ближайший стул и молча начал разглядывать больного. Он уже не походил на мертвеца. Лишь небольшая щетина, которую он никогда себе не позволял, говорила о том, что с Костыльковым что-то не так.

– Говори, раз пришёл, – тихо произнёс Костыльков, приоткрыв глаза.

– Вы не спите? Как себя чувствуете? – так же тихо спросил Костя.

– Спасибо папе твоему, не дал сдохнуть. А здесь теперь уже вылечат, выкарабкаюсь.

Костя вспомнил, как представил Костылькову отца водителем, поморщился, опустил голову.

– Ты думаешь, я не знаю, кто родители парня, с которым встречается моя дочь? – поднял брови Костыльков. – Дурак ты, что стыдишься. Тебе бы с отца своего брать пример, а не с друзей твоих новых. – Костыльков взял небольшой пульт, лежавший рядом на кровати, и, нажав кнопку, поднял себе изголовье, чтобы удобнее было разговаривать. – Говори, чего пришёл?

– Я хотел вам всё рассказать и… – Костя замялся. – Попросить прощения. Но я не предавал вас. Если бы я знал, чем всё закончится, я бы близко к этому не подошёл.

– Не тяни. – Костыльков чуть пошевелился, пытаясь устроиться поудобнее.

– Я… – начал Костя, – это я принёс бутылку. – Он сначала опустил глаза, но потом поднял их и посмотрел прямо на Костылькова. – Но я только хотел понять вашу реакцию. Это я продал партию водки в райпо. Позже я обнаружил, что акциз липовый. Я не знал, с завода идут такие бутылки или это нашлёпал «Негоциант». Потом… – Костя снова замялся. – Из-за этих бутылок меня захватили. Я еле выбрался…

Костыльков молчал. Не подавая вида, он радовался. Радовался, что бутылку принесла не Света. «Светка…» – вдруг опять чуть закололо сердце. Костыльков поморщился и, нажав кнопку на пульте, чуть опустил вниз изголовье.

– У вас есть какой-то крупный объект недвижимости в городе? Скорее всего, в центре? – спросил Костя.

– В каком смысле? – не понял Костыльков.

– Объект недвижимости. Достаточно большой, чтобы там можно было открыть, скажем, ресторан или казино. Подумайте и ответьте. Я потом объясню, почему я спросил.

– Что тут думать, – сразу ответил Костыльков. – Если не считать квартир, дачи и завода, то ничего нет.

– Вы уверены? Это очень важно! – Костя встал со стула и подошёл к кровати. – Что-то должно быть, и это главная точка всех проблем.

– Что ты загадками говоришь? Думаешь, я не знаю свои активы?

– Подумайте… Вот! – вдруг Костю осенило. – Скорее всего, это принадлежит не лично вам, а заводу.

Костыльков пожал плечами и взял с тумбочки сотовый телефон. Чуть поморщившись, он набрал номер и приложил трубку к уху.

– Жора, это я… Да, нормально, выпустили под подписку. Сейчас в больнице, сердце прихватило. Нормально, нормально… Жора, меня слушай, – Костыльков чуть повысил голос. – Скажи мне, у завода есть какие-то объекты крупные в центре? Или не в центре, но за пределами территории… Ты уверен?.. Хорошо. Отбой. – Он отключился и положил трубку на тумбочку.

– Нет ничего. Что за глупости? При чём тут недвижимость? Ты знаешь, сколько стоит мой завод?

Костя понял, что Сан Саныч раздражён.

– Я не знаю. Может быть, я ошибся, – он потупил взгляд и растерялся. – Просто кавказцы эти, Артур… Что-то им ещё нужно.

– Завод им всем нужен. А Артур твой просто посредник. За долю работает. Но… – Костыльков не успел договорить, как дверь в палату открылась и вбежала Светлана.

– Саша, Сашенька! – Она кинулась к койке, попыталась обнять мужа, но тот её отстранил.

– Чего пришла? – морщась, спросил Костыльков.

Светлана замерла в нерешительности.

– Как это чего, любимый? Нам Жора позвонил. Сказал, что ты в больнице. Что врач говорит?

– Нам? – спросил Костыльков и только сейчас заметил в дверях Моцарта. – Сука, что же вы делаете, твари?!

– Саныч, не пыли. Успокойся. – Моцарт сделал шаг вперёд, бросил на пол большую дорожную сумку и подошёл к кровати Костылькова. В руках он держал пластиковую папку для бумаг.

– Всё спланировал, да? – Костыльков с ненавистью посмотрел Моцарту в глаза.

– Дурак ты, хоть и умный, – спокойно ответил Моцарт и положил папку Костылькову на живот. – Посмотри.

Костыльков нехотя открыл папку. Сверху лежал какой-то договор. Он вытащил три скрепленных листа и бегло прочитал.

– Что это за хрень? – опешил Костыльков.

Моцарт молчал.

Костыльков нахмурился и начал читать вслух:

– Договор аренды. Управление «А» Центра специального назначения Федеральной службы безопасности Российской Федерации в лице заместителя командира… Гмыря Григория Анатольевича с одной стороны… ОАО… Завод с другой стороны. Сторона «один» арендует у стороны «два» объект, находящийся на территории завода по адресу…