Семь лет в Тибете. Моя жизнь при дворе Далай-ламы - Генрих Харрер

Цена тибетских книг зависит от качества бумаги. Стоимость полного издания «библии» сравнима со стоимостью породистого коня или дюжины хороших яков.

Помимо типографии в Шо, одна очень большая типография есть в Нартане, неподалеку от Шигаце, и почти в каждом монастыре хранятся типографские заготовки для печатания книг о местных святых и ламах.

Вся культура Тибета пронизана религией, как в прежние времена было и у нас. Все произведения зодчих и скульпторов, поэтов и художников прославляют веру и имеют целью приумножить могущество и авторитет церкви. Различия между религией и наукой у них нет, так что по содержанию местная литература представляет собой смесь религиозных максим, философского знания и советов, основанных на практическом опыте. Песни и стихи записываются только от руки на отдельных листах, никаких сборников поэзии не существует. Единственное исключение – стихи Далай-ламы VI, которые изданы отдельной книгой.[82] Я такую книгу приобрел на базаре и довольно часто перечитывал эти произведения, посвященные любви. Не мне одному нравятся стихи этого одинокого узника, многие тибетцы тоже любят сочинения своего жившего в давние времена Далай-ламы. Он был очень занятной фигурой в ряду Далай-лам. Любил женщин и часто, переодевшись, выходил в город, за что романтичного правителя никогда не укоряли.

Еще ценнее типографских книг манускрипты, создаваемые искусными монахами. У таких книг менее ученое содержание, чаще всего это сборники коротких историй из жизни. Например, существует собрание анекдотов, составленное самым знаменитым тибетским сатириком по имени Аку Тхёнпа.[83] Он с большим чувством юмора критикует политическую и религиозную жизнь своего времени и до сих пор очень любим. Каждый раз, когда приходят гости, их развлекают историями из этой книги. Тибетцы ведь очень любят юмор и забавные ситуации, так что этот автор приобрел статус классика, и, когда я жил в Лхасе, лучший комик в городе носил его имя.

Кроме того, есть еще специальные книги с подробными наставлениями по созданию танка́. Танка – это настенные украшения вроде гобеленов с изображением религиозных мотивов, их можно встретить в каждом храме и монастыре, а также в частных домах. Ценятся они по-разному, в зависимости от возраста и качества исполнения. Это любимый тибетский сувенир, который стараются привезти из этой страны все иностранцы. На танка изображаются сцены из жизни божеств – их рисуют на роскошном шелке. Занимаются этим всегда мужчины, которые очень гордятся своей профессией, потому что она предполагает основательное знание книг, в которых изложены соответствующие легенды. Художники могут дать волю фантазии в том, что касается декора, но насчет изображения божеств, их пропорций, существуют точные предписания, которым нужно следовать. Во время работы художника шелковая ткань натягивается на специальную раму, а готовую картину обрамляют роскошной парчой. Так как на танка всегда изображаются религиозные сюжеты, они считаются священными предметами, и поэтому официально их продажа запрещена. Этого предписания тибетцы строго придерживаются. Предметы, связанные с религией, никогда не идут на продажу, а если их все-таки обменивают на деньги, выручка обязательно идет на масло для ламп в храмах или на милостыню нищим. Несмотря на это, танка то и дело вывозятся за пределы Тибета, где любители выкладывают за них большие деньги. Я не раз в присутствии своих друзей выражал желание приобрести танка, но никто не хотел мне продать такую вещь. Зато незадолго перед отъездом я получил сразу несколько в подарок. Позже, когда я увидел в Даржилинге один очень красивый экземпляр, который мне непременно захотелось иметь в своей коллекции, пришлось сильно раскошелиться.

Множество старых танка в итоге оказывается в Потале или в каком-нибудь храме, потому что, с одной стороны, уничтожать их никто не будет, а с другой – богатые любят заменять танка, чтобы стены их домов всегда были украшены картинами, написанными свежими красками на блестящем шелке. Позже я слышал от Далай-ламы, что в его зимнем дворце, не привлекая ничьего внимания, висело больше десяти тысяч танка в разных неиспользуемых помещениях. Однажды мне представилась возможность самому в этом убедиться.

Каждый год осенью в Лхасе приводят в порядок и красят все жилые дома и храмы, даже Поталу в это время подновляют. Красить высокие, отвесные стены Поталы – опасно для жизни, поэтому этим занимаются всегда одни и те же опытные люди. Их подвешивают на веревках из ячьего волоса, и они красят стены из небольших глиняных ведерок. Чтобы добраться до некоторых орнаментов и карнизов и придать им новый блеск, им приходится принимать очень рискованные позы. Во многих местах, где дождь не так смывает краску, за сотни лет ежегодной покраски наросла толстая известковая короста. Но свежеокрашенные, ослепительно-белые стены вздымающейся над городом Поталы производят потрясающее впечатление.

Я очень обрадовался, когда получил от Далай-ламы задание заснять эту работу на кинопленку. Мне в очередной раз представился шанс запечатлеть нечто уникальное. Ранним утром я поднялся вместе с толпой веселых носильщиц краски по длинной каменной лестнице. Всю краску для этого огромного здания носили из Шо, а чтобы Потала засияла в новых одеждах, на ее отвесных стенах две недели трудилась сотня рабочих. Так что времени для съемок у меня было предостаточно, и я испробовал всевозможные ракурсы, чтобы получить чудесную картинку. Особенно мне нравилось снимать рабочих, болтающихся на веревках между небом и землей. Для съемок мне разрешили заходить во все помещения дворца. В большинстве комнат было совершенно темно, потому что окна были заставлены столетней рухлядью, и мне понадобилось приложить немало усилий, чтобы до них добраться. На меня огромными глазами взирали позабытые статуи Будды, в честь которых больше не зажигали масляных светильников и к ногам которых больше не припадали верующие. Под толстым слоем пыли я снова и снова обнаруживал замечательной красоты танка. Любой музей мира был бы счастлив заполучить хотя бы малую толику этих сокровищ, пылившихся здесь в полном небрежении. Их совершенно забыли, и теперь ими восторгались разве что мыши и пауки. На самом нижнем этаже провожатый показал мне еще одну особенность этого потрясающего здания. Под колонны, поддерживающие потолок, были заведены клинья. Дело в том, что эта высоченная постройка за столетия своего существования сильно просела, и лучшие лхасские мастера приложили огромные усилия, чтобы снова ее поднять. Для необразованных людей это огромное техническое достижение, я едва мог понять, как им это удалось.