Тени заезжего балагана - Дарья Кочерова

меня своей милостью, и наши с вами пути сошлись тем вечером у святилища Поющих Сверчков. Да, я потерял старого друга, но вместо этого отыскал вас двоих. Ты, Горо, был учеником светлейшего Гёки, и потому в твоей надёжности я не сомневаюсь. Как и в том, что ты возьмёшься обучать колдовству Уми, чтобы она впоследствии сумела разделить с тобой бремя хранителя Глаза…

– Минуточку, – решилась прервать старика Уми. – С чего вы взяли, что я вообще владею какой бы то ни было силой? Вы же сами говорили мне вчера, что она пробуждается не у всякого.

– Так и есть, – закивал Дзиэн и улыбнулся. – Но, если мои старые глаза не подводят меня, сегодня твоя сила сияет ярче, чем накануне. Что же могло разбудить её?

С этими словами старик повернулся к Ямаде, словно ожидал от него каких-то пояснений.

– Вода, – только и ответил монах, на что старик закивал ещё более рьяно:

– Так я и думал.

Уми с трудом подавила в себе желание продолжить расспросы. Сейчас было не время выяснять всё, чего недоговаривали ей эти двое. Для начала стоило решить куда более насущную и важную проблему.

– Значит, вы хотите, чтобы мы нашли Глазу новое убежище, – проговорила Уми. – Спрятать его там, где колдун-отступник до него не доберётся.

Каннуси кивал в такт каждому её слову.

– Всё верно. К тому же Горо точно знает, куда следует отнести Глаз Дракона. Там до поры алчные искатели не сумеют до него добраться.

Ямада нахмурился. Похоже, он понял, к чему клонил каннуси.

– Я не смогу вернуться в обитель, – покачал головой монах. – Я бы и рад помочь, но мне туда дорога заказана.

– У обиды долгая память, но иногда следует вовремя отринуть её, чтобы она не мешала незамутненности нашего взгляда, – мягко возразил Дзиэн.

– Боюсь, что нынешний настоятель обители будет на этот счёт иного мнения, – усмешка Ямады отдавала неприкрытой горечью, и отчего-то Уми стало жаль монаха. Должно быть, он неспроста отправился в странствия – даже среди священных стен монастыря могло найтись место зависти, подлости или ненависти. – К тому же у меня есть обязательства перед молодой госпожой Хаяси. Вы видели проклятую метку-тата́ри на её предплечье. Я дал слово, что помогу избавиться от проклятия, и до тех пор не покину Ганрю.

Татари[18]… Отчего-то само это слово вызвало невольную дрожь, словно Уми ощутила всю заложенную в него злую силу, на пути которой она невольно оказалась. Но сдаваться этой силе, как и проклятию, которое она несла в себе, Уми точно не собиралась. Она не была бы дочерью своего отца, если бы позволила врагу одержать верх так просто.

Кем бы ни был этот-колдун отступник, он хочет отыскать Глаз. А раз так, то стоило по возможности усложнить ему поиски и тянуть время столько, сколько понадобится, чтобы снять проклятие. Только тогда Ямада сможет с чувством выполненного долга покинуть Ганрю и надёжно спрятать Глаз Дракона.

А заодно и увести за собой тех, кто ищет Глаз и сеет смуту в городе…

– Что же, значит, поищем другой путь, – со смирением принял отказ Ямады Дзиэн. – Наверняка, если хорошенько подумать, для Глаза отыщется не менее надёжное убежище, чем обитель.

Ямада кивнул, не поднимая глаз. Больше к этой теме они не возвращались.

Лодка тем временем развернулась перед самым мостом Нагамити и отправилась в обратный путь. Мужик отложил весло и отдыхал, облокотившись на корму. Он то и дело с любопытством косился на своих пассажиров – похоже, до него и впрямь не долетало ни слова из их разговора. Колдовство Дзиэна работало на совесть.

– Есть ещё кое-что, что вам следует знать, – снова заговорил Дзиэн. – Когда Глаз покинет стены святилища Луноликой Радуги, он окажется очень уязвим. Приближается Обон, и в этом году первая ночь праздника придётся на Хякки Яко, Ночной Парад Сотни Демонов. Все ёкаи спустятся с окрестных гор, покинут свои тайные жилища и отправятся в путь, к Лесу Скрытой Силы, чтобы вознести почести княжескому роду Содзёбо.

– Я уже слышала это имя, – припомнила Уми. – Получается, эти князья – тэнгу, раз живут в Лесу Скрытой Силы?

– Насколько я слышал, в этом месте обитают не только тэнгу, но и многие другие сильные ёкаи, – ответил Дзиэн. – Но насчёт правящего рода Содзёбо ты права, они и впрямь тэнгу. Это очень древние, гордые и могущественные духи, правящие всеми ёкаями Тейсэна вот уже не одно столетие.

– И откуда вы столько знаете о жизни духов?

– Последние годы я чаще общался с ёкаями, чем с людьми, – печально улыбнулся старик. – Святилище Луноликой Радуги очень старое, и с каждым годом прихожан у него становится всё меньше. Молодые люди предпочитают посещать более богатые и удобно расположенные храмы, а старики с годами уже не могут ходить так далеко, как прежде… Так вышло, что в какой-то момент я неделями не видел людей – жил затворником в большом городе. Но я ни разу не чувствовал себя одиноким. На храмовой земле обитает множество ёкаев, и некоторые из них помнят даже те времена, когда Ганрю был большой деревней. Я мог целыми днями вести беседу с такими духами – не сказать, чтобы в моём лице они обрели интересного собеседника, но я всегда охотно делился с ёкаями знаниями о людях. Многие духи недолюбливают нас, но большинство всё же преисполнены больше любопытства, чем настороженности, чему я не мог не порадоваться…

Но довольно отвлечённой болтовни. Вижу, мы скоро вернёмся к исходной точке нашего небольшого плавания, так что теперь я буду краток. В ночь, на которую выпадает Хякки Яко, ёкаи становятся намного сильнее, чем прежде. Вот почему издревле существовало поверье, что во время празднований, которые устраивают духи, не стоит покидать стен дома, чтобы не попасться на пути процессии, – иначе живым из неё не выбраться.

До начала Хякки Яко Глаз Дракона должен покинуть город. Иначе духи учуют его силу и наверняка попытаются завладеть им.

– Значит, у нас есть всего четыре дня с учётом нынешнего, чтобы снять проклятие с молодой госпожи Хаяси, – проговорил Ямада, и лицо его помрачнело.

У Уми невольно сжалось сердце. Быть может, стоит рассказать о корне железного дерева, который добыл для неё Сан? Вдруг это как-то поможет?

Но не успела она и рта раскрыть, как лодка уже причалила. Однако мужик не спешил привязывать её, чтобы посудину не отнесло течением. Взгляд его расширенных от изумления глаз устремился куда-то вдаль, где над черепичными крышами квартала Фурумати поднимался чёрный столб дыма.

– Что такое горит-то там? – проворчал он